Потерянный бог - Карина Линова

— Думаю, мы сможем еще днем добраться до дальнего леса, — сказал Дарен, чувствуя себя уже намного сильнее.

— Уверен? — с сомнением переспросила Иласэ.

— Да, — ответил он твердо.

— Ты весь в крови, — заметила девушка.

— А? — Дарен провел ладонью по лицу. Конечно, теперь и она оказалась покрыта красной, липкой, уже начавшей подсыхать жидкостью.

— М-м! Попробуй! — Дарен протянул свои окровавленные пальцы к ее лицу.

— Гадость! — взвизгнула Иласэ, отодвигаясь от него.

— Вкусно! — юноша сделал вид, что собирается слизать кровь, — точно не хочешь?

— Ты больной! — безжалостно отвергла она его щедрое предложение.

Они успели пересечь поле задолго до заката, и ни одна гигантская птица больше не потревожила их. Шотоны они обошли по широкой дуге и остановились в небольшой роще нормальных деревьев, сразу за которой привольно раскинулась величавая река.

Увидев воду, Иласэ восторженно завопила и бросилась в нее, даже не подумав снять одежду, только оставив на берегу верхнюю накидку. Дарен прыгнул в реку следом за девчонкой. Вода обжигала льдом, но даже это казалось чудесным после липкой дневной духоты. В нескольких шагах от него Иласэ, не рассчитавшая глубину прыжка, вынырнула на поверхность, кашляя и сплевывая воду. Конечно, это заставило Дарена рассмеяться.

Но смех умер в горле, когда он рассмотрел ее толком: намокшие густые темные волосы кое-где прядями прилипали к лицу, одежда вплотную облепила стройную фигурку, сквозь белую рубашку отчетливо просвечивала грудь. Заметив его взгляд, девчонка улыбнулась и вновь нырнула в воду.

Проклятье! Или она делала это нарочно?

Усилием воли Дарен заставил себя обратить внимание на что-нибудь другое. Например, на кинжал, рукоять которого была сейчас приятно теплой. Последнее время Иласэ завела привычку постоянно смотреть на клинок, стоило Дарену достать его из ножен. Сперва юноша думал, что она боится, потом понял, что нет. Может, вид магического кинжала пробуждал в ней азарт исследователя? В конце концов, эта девчонка была любопытна, как кошка! Тем более, что Дарен не позволял ей касаться оружия.

Или ее просто привлекали блестящие предметы? Иногда Иласэ и впрямь вела себя очень странно.

Девушка, наконец, выбралась из реки и практически свалилась на траву.

— У нас есть что-нибудь съедобное? — только теперь, вдоволь напившись, Дарен осознал, что его трясет от голода.

Иласэ порылась в сумке и вытащила крохотную горстку еды: помятую грушу и несколько ягод. Грушу она отдала Дарену. Она всегда, не задумываясь, отдавала ему большую часть. В Бездну, он мог возненавидеть ее за это.

— Я начинаю бояться, что нам и впрямь грозит умереть голодной смертью, — проговорила Иласэ негромко.

— Как думаешь, здесь есть что-нибудь? — устало поинтересовался Дарен.

— Сомневаюсь, — девушка обвела взглядом сероватую песчаную почву, — но попробую поискать.

Результатом часовых поисков стал один маленький кисловатый корешок. И все.

Оставив Иласэ разводить костер, Дарен молчком отправился на охоту. Этим вечером ему попался только одинокий тощий кролик, после которого юноша остался настолько голоден, что даже опустился до охоты на белок.

Иласэ оказалась права, еда может стать большой проблемой. В поле есть нечего.

Солнце уже село, когда Дарен вышел к лагерю; звук голоса Иласэ заставил его замереть в тени деревьев.

Девушка стояла на коленях рядом со спуском к воде, пытаясь приманить пару единорогов. Оба серебристых создания смотрели на нее с осторожным интересом, нервно прядая ушами.

Дарен, все также стоя в темноте, покачал головой: он честно не понимал, отчего девчонки были без ума от этих рогатых лошадей. Даже его рассудительная Локи становилась рассеянной и мечтательной, когда дело касалось единорогов.

Тот зверь, что стоял к Иласэ ближе, вытянул вперед шею, и пальцы девушки коснулись его морды. Однако, едва Иласэ дотронулась до шелковистого меха, единорог резко отпрянул назад, и оба животных моментально исчезли в тени деревьев.

Девушка медленно поднялась на ноги, глядя им вслед с грустным разочарованием.

Ну, это уж слишком!

Губы Дарена скривились в жестокой усмешке.

— Итак, — начал он медленно, и Иласэ от неожиданности испуганно дернулась, — кое-кто потерял способность касаться единорога. Я бы не поверил, если б не увидел! Ай-яй-яй, мы вовсе не так невинны, как о нас думают люди. Верно, Светлая Иласэ? — он укоризненно поцокал языком, после чего, намеренно глумливо усмехнувшись, подмигнул ей.

— Прекрати, ты просто вульгарен! — при свете костра было видно, как ярко вспыхнули румянцем щеки Иласэ.

Дарен прислонился к стволу дерева, задумчиво глядя на Светлую:

— И кто же это был? — поинтересовался он ласково.

— О чем ты? — резко переспросила она.

— Кто лишил тебя способности прикасаться к единорогам? Кто забрался тебе под юбку? Кто…

— Не смей так говорить обо мне, ты, мерзкий извращенец! — прошипела Иласэ.

— Ну же, детка, не ломайся, мы все тут друзья, — Дарен рассмеялся над выражением отвращения на ее лице, — ты можешь признаться мне, обещаю, я никому не скажу.

Тартис и сам не сумел бы сказать, что именно он сейчас чувствовал. Немного возбуждения при мысли о том, что Иласэ, когда-то, с кем-то, занималась любовью. Немного любопытства. И много гнева, того странного гнева, что не имел имени. Который могла вызвать в нем только она.

— Ты! Отвратительный…

— А может, вы не дошли до конца? — проигнорировал Дарен ее восклицание, продолжая задумчиво говорить, — ты ведь смогла прикоснуться к единорогу, пусть только на мгновение. Может, кто-то из твоих дружков всего лишь затащил тебя в темный угол, чтобы вдоволь полапать?

Дарен сладко ей улыбнулся:

— Он запускал руки тебе только под рубашку, или под юбку тоже?

Иласэ смотрела на него в растерянном ужасе, но последний грубый вопрос вывел ее из ступора. Было видно, как переполняла ее ярость, как собрались, готовые выплеснуться на него, проклятия. Потом, неожиданно, девушка успокоилась. Покачала головой, тяжело вздохнула, выпуская гнев и напряжение.

Дарен перестал злорадно улыбаться, чувствуя разочарование.

— Ты ничего не понял, — произнесла она почти равнодушно, — ты больной извращенец, и ты не понял ничего из того, что только что видел.

Тартис, чувствуя, что разговор ускользает из-под контроля, попытался спасти положение.

— Стало быть, утверждаешь, что все еще девственница? — проговорил он с издевкой.

— Я ничего не утверждаю. — Иласэ покачала головой, потом холодно посмотрела прямо ему в глаза, — Если я скажу, что да, я девственница, ты заявишь, что такую уродину, как я, никто не хочет. Если скажу, что нет — назовешь шлюхой.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});