Жребий принцессы - Джудит Тарр

Сареван с трудом поднялся, волоча за собой Хирела, пока не догадался отпустить его. Схватив первую попавшуюся одежду, он упал на колени. Камень пел ему: «Сила. Я несу в себе силу». Глаза Саревана сузились. Он шарил по полу, его правая рука трепетала.

Он повалился вперед. Его рука безвольно упала на камень. У него не было сил управлять ею. Приблизить вплотную. Взять — или отбросить.

Золото встретилось с топазом. Песня превратилась в пронзительный крик. Боль выросла до страдания, стала нестерпимой, превратилась в сумасшедшую муку и наконец подарила ему благословенное забытье.

* * *

— Вайян. Вайян!

Сареван застонал. Опять? Неужели ему так и не дадут умереть спокойно?

— Саревадин. — Это была его мать, и ее тон не терпел возражений. — Саревадин Халенан, если ты не откроешь глаза…

Он выругался про себя, но глаза открыл. Он снова лежал в постели, и все собрались: мать, отец и смертельно бледный Хирел с расширенными от ужаса глазами.

— Бедный львенок, — сказал Сареван. — Нелегко тебе с нами, безумцами.

— И впрямь безумец! — взорвалась Элиан. — Не нашел другого оружия, кроме своего Касара, чтобы разрушить Глаз Силы.

Сареван заставил себя сесть.

— Он исчез? Я сделал это? Он требовал, чтобы я взял его. Он обещал мне… обещал…

Все разом накинулись на него, укладывая, поддерживая, пытаясь успокоить. Но он овладел собой и сам улегся обратно, удерживая в своих руках руки всех троих. Одна из них высвободилась: ладонь его матери, сильная и гибкая. Элиан была разгневана, как всегда, когда гордость не позволяла ей расплакаться.

— Неужели ты никогда ничему не научишься? — Скорее всего, нет.

— Молокосос! — Ее оплеуху можно было назвать ласковой. — Да, он исчез. На расстоянии отсюда до самого Хан-Гилена кое у кого теперь болят головы, но Глаз разрушен. А тебе это едва не стоило жизни.

— А я бы хотел, чтоб это случилось! — выкрикнул Сареван с внезапной страстью. — Хотел бы, чтоб меня убили в Шoн'ae. Какая от меня польза? Искалеченный, беспомощный, слабый как младенец — кому я нужен?

— В данный момент, — холодно произнес Мирейн, — не слишком многим. — Он тоже высвободил руку и обернулся к Хирелу. — Принц, как ты себя чувствуешь? Здесь прокатилась громадная волна силы, и ты был почти накрыт ею. Если ты позволишь…

Хотел этого Хирел или нет, но Мирейн осмотрел его глазами, руками и силой. Вялый и уставший Сареван все-таки смог почувствовать эту силу и понять, как и почему она повинуется отцу.

Однако он забыл о данной им клятве. Проглотив невыплаканные слезы, он сел в кровати. На этот раз его никто не стал останавливать. Сареван поставил ноги на пол, собрал остатки сил и поднялся. Его колени подгибались. Он напряг их, заставил себя подойти к восточному окну и наполовину сел, наполовину привалился к крепкому подоконнику. Он и не знал, что наступила ночь. Воздух был холодный, а его тело обнажено, как в день появления на свет. Он поежился.

Его окутала теплая ткань. Это оказался плащ, накинутый на его плечи руками матери. Ее быстрая рассеянная улыбка была известна всем матерям и их великовозрастным широкоплечим сыновьям. Она нахмурилась, увидев выступающие на этих плечах кости. Сареван быстро поцеловал ее в щеку, пока она не увернулась.

— Я буду сильным, — сказал он больше самому себе, нежели ей. — Буду.

Глава 11

Ax ты, маленький потаскун! — раздалось из-за двери, ведущей в Зеленый двор.

Сареван узнал и этот голос, и другой, вступивший вслед за первым.

— Желтый варвар. Ты не мог просто убить его, да? Тебе нужно было заставить его страдать. Вмешался кто-то третий.

— Но мы все знаем. Мы видим, что ты пытаешься с ним сделать, пока он не в состоянии защищаться.

— Да, любовничек, — насмешливо продолжал первый, — давай, продолжай в том же духе. Посмотрим, куда это тебя заведет.

Сареван отодвинул засов и на мгновение ослеп от яркого солнца. Ему пришлось сощуриться, чтобы разглядеть, что происходит. Ощерившийся Хирел стоял в окружении молодых людей, одни из которых были в форме императора, а другие — в одежде лордов, каковыми они и являлись. Сареван знал их всех. И некоторых даже любил.

Что бы там Хирел ни чувствовал, он скрывал это под своей императорской асанианской маской. И только губы, плотно сжатые и побелевшие, выдавали его.

Третьим говорил Старион, и его слова звучали особенно угрожающе. Теперь он снова открыл рот. Казалось, он плачет или близок к этому.

— Вчера я видел принца во дворе конюшни. Я заметил, как его относили на руках наверх. Это твоя работа, твоя и твоего дьявола-отца. Ты заманил его в ловушку, которая чуть не убила его. Ты хитростью заставил его привести тебя сюда. Именно ты вложил колдовской камень в его руку. И все-таки тебе удалось втереться в доверие к императору. Но мы-то знаем, кто ты есть на самом деле.

— Шпион и предатель, — сказал сын князя из Байяна, и его добродушное круглое лицо помрачнело. — Вполз сюда как червяк, чтобы изгрызть сердце Керувариона. Ты что, принимаешь нас за дураков, скотина?

— Да что с ним разговаривать, — заявил здоровенный детина из Янона, не самый высокий среди них, но самый крепкий. — Он асанианец. Он родился со змеиным языком, только вот нас он считает недостойными беседы. Правда, пока что он еще не добрался до императора, чтобы шипеть в его уши. Ну что ж, маленькая гадюка, я укорочу тебе язык. Хирел плюнул ему в лицо.

Едва услышав громовой рев и увидев, как все разом бросились на Хирела, Сареван мгновенно оказался в самой гуще потасовки, щедро раздавая удары и получив по крайней мере один удар, который чуть не поверг его на землю. И тут кто-то пронзительно закричал: — Вайян!

Дерущиеся в смятении отпрянули в разные стороны. Глядя на их лица, Сареван еле удержался от смеха. Он медленно положил руку на напряженные плечи Хирела и сказал: — Ах, вот ты где, брат. А я искал тебя. Старион взорвался.

— Ты что, не знаешь, кто он такой, Вайян? — Конечно, знаю, — ответил Сареван и опять обратился к Хирелу: — Пойдем со мной. Я хочу тебе кое-что показать.

— Как ты еще можешь ему что-то показывать? Как ты можешь доверять ему? Он явился сюда, чтобы погубить всех нас, а тебя в первую очередь. Сареван глубоко вздохнул.

— Какой он худой, — прошептал кто-то слишком тихо, чтобы можно было распознать, чей это голос, а Сареван не отводил глаз от Стариона. — Какой он слабый. О Вайян!

Сареван проглотил горький ком в горле и как можно спокойнее произнес:

— Родственники, меня согревает ваша озабоченность. Но я буду вам очень признателен, если вы прибережете свой праведный гнев для тех людей, которые действительно мне вредят и к числу которых этот принц не относится. Если вы еще хоть раз дотронетесь до него, будете ему угрожать или скажете о нем дурное слово, я лично призову вас к ответу. — Он подтолкнул Хирела вперед. — Пошли.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});