Реальный социализм - Николай Старилов

Госкапитализм действительно догнал и перегнал частный капитализм, хотя бы в одном — он уже пришел к такому несоответствию в СССР.

Экстенсивный путь развития экономики, присущий госкапитализму, требует намного больше средств, чем интенсивный — и с этим госкапитализм мог бы в течение какого-то времени справляться за счет экспроприации трудящихся (хотя и этот источник отнюдь не бездонный колодец), но экстенсивный путь развития требует людей — все новые и новые рабочие руки. А госкапитализм в конце концов приходит к тому, что незанятых, неэкспроприированных людей нет (причем огромное количество людей этот строй делает фактически безработными и сам закрывает для себя возможность их производительного использования). А если людей нет, то как ни грабь тех, что есть, новые люди в производстве все равно не появятся — скорее исчезнут старые, что и происходит.

Допустим, что завод построен (хотя для самого строительства тоже еще надо найти людей). С 1970 по 1979 гг. объем незавершенного строительства вырос вдвое — с 52,5 млрд. руб. до 106,4 млрд. руб., за последующие 8 лет он вырос еще почти вдвое и превысил годовые капитальные вложения в народное хозяйство, таким образом под аккомпанемент громовых речей «о сокращении „незавершенки“ и прекращении распыления средств» положение непрерывно и очень быстро ухудшалось и ухудшается. А кто будет работать на этом новом заводе, если на старых катастрофически не хватает рабочих? На самом деле их там избыток — достаточно механизировать примитивные процессы, заинтересовать рабочих в результатах труда. Кроме того, так, как строили и жили в 30-е годы сейчас ни строить, ни жить никто не будет — в «довесок» к «ВАЗу» и «КАМАЗу» пришлось построить огромные «спальни».

На первый взгляд у олигархии есть выход — поставить взамен старых станков новые, закупленные в США или Японии, которые в несколько раз производительнее, и хочешь не хочешь, а рабочему придется поднять производительность труда. На самом деле все не так просто. С таким трудом выжатые из народа средства, воплощенные в импортном (и не только импортном) оборудовании, годами ржавеют и не используются, потому что большей частью бессмысленно заменять один станок другим — что толку, если новый станок сможет обрабатывать в 10 раз больше деталей, а все остальное производство к этому не готово? Нужна реконструкция. Но кто в ней заинтересован? Рабочий? Интенсивность труда после реконструкции увеличится, зарплата останется прежней или даже уменьшится, а части рабочих придется искать себе новое место. Директор завода, начальник цеха? План после реконструкции увеличится, что ведет к новым заботам руководителей предприятий, но отнюдь не предполагает увеличения их зарплаты, а сама по себе реконструкция для руководства сравнима с войной, где один год засчитывается за три года мирной жизни. Олигархия? Она может быть субъективно и хотела бы, чтобы экономика росла, но объективно ее действия (а по другому она действовать не может по природе своей) замедляют этот рост.

И часто бывает так, что ко всеобщему удивлению после реконструкции, проведенной в приказном порядке, производительность труда не только не повышается, а падает. К прискорбию олигархии оказывается, что рабочие не так глупы, как она думала. …рабочий в действительности относится к общественному характеру своего труда, к его комбинации с трудом других ради общей цели, как к некоторой чуждой ему силе; условием осуществления этой комбинации является чуждая рабочему собственность, расточение которой нисколько не затрагивало бы интересов рабочего, если бы его при не принуждали экономить ее. Совершенно иначе обстоит дело на фабриках, принадлежащих самим рабочим, например, в Рочдейле.

Планомерно организованный хаос постоянно рождает трагикомические ситуации — в «Литературной газете», No от 25 марта 1981 года описывается как маялся в Краснодаре журналист — в огромном городе он не мог купить себе кусок обыкновенного мыла. В результате поисков, рабочий завода, изготовляющего мыло, которого нет в продаже в магазинах Краснодара, за пять рублей вынес ему через пролом в заводской ограде… ящик мыла, отправляемого прямой дорогой из обезмыленного Краснодара на экспорт. Единичный случай? Случайно журналист наткнулся на вора? Городской базар завален этим мылом — спекулянты продают его в 4–5 раз дороже официальной цены. И так везде, и так во всем.

Почему же олигархия не может заинтересовать рабочих в результатах их труда? Ведь это так просто — ввести сдельную, «поштучную», как говорил К. Маркс, оплату труда (что, кстати широко практиковалось в период подъема государственного капитализма), но что может принести сдельная оплата труда в загнивающем госкапитализме периода упадка? Увеличение количества продукции, но не качества, потому что независимо от качества и сбыта продукции, рабочий получит сдельную зарплату. К чему это приведет? Магазины будут ломиться (а они и так уж забиты) от продукции, которую никто не будет покупать, и в первую очередь те, кто ее произвел, потому что она не будет удовлетворять спрос покупателей из-за своего низкого качества. А увеличение зарплаты на этой основе приведет всего лишь к увеличению массы находящихся в обращении денег, которые невозможно обменять на товары, т. е. к инфляции и еще большему ухудшению положения трудящихся. Применение сдельной оплаты в широком смысле — т. н. «хозрасчета» в условиях упадка государственного капитализма даст обратные результаты — в конечном счете производительность труда не повысится, а понизится потому, что труд, производящий никому не нужную продукцию — непроизводительный, бессмысленный труд. Именно поэтому олигархия во все времена громко кричавшая о хозрасчете, повсеместно перешла на повременную оплату труда, ибо это необходимость экономических отношений госкапитализма, не зависящая от желаний (чтобы сама олигархия не думала по этому поводу), которая ни в коей мере, конечно, как и все другие попытки, не спасет олигархию от краха.

Правда, как будто есть еще один путь — поставить саму возможность получения зарплаты в зависимость от сбыта продукции — продашь, вернее, купят то, что ты произвел — получишь зарплату, не купят — пеняй на себя, значит плохо работал. Но, во-первых, такую меру необходимо провести сразу по всей стране, а во-вторых, рабочий почувствует себя хозяином, он будет протестовать, когда прибыль от его продукции государство передаст другому предприятию или на другие цели, а не на улучшение условий его труда. Рабочему уже не будет безразлично, что директор — дурак, а начальник цеха подхалим и бездельник, он захочет их сменить и поставить на их место людей, которым доверяет он, а не райком партии. И в конце концов рабочий очень скоро поймет, что самой лучшей организацией производства будет та, при которой он возьмет управление производством и сбытом продукции в свои руки. Что же получится? Введя оплату за «конечный результат», олигархия подрубит сук, на котором сидит, ведь столь же скоро станет ясно, что она не только не нужна, а просто вредна! Именно поэтому она не идет и никогда не пойдет на это, чтобы не болтали ее представители по этому поводу. Но не идя этим путем, т. е. заставляя экономику топтаться на месте и приходить в упадок, держа народ в нищете, олигархия все равно сама готовит взрыв. Выхода у нее нет, и час ее уже пробил.

«Для промышленности СССР характерна высокая степень концентрации производства. На начало 1976 г. предприятия с численностью свыше 3 тыс. человек вырабатывали 40 % всей промышленной продукции, на них были сосредоточены 40 % всех рабочих и более половины основных производственных фондов, в то же время их доля в общем числе промышленных предприятий составила 3,3 %»

Итак, имея более половины основных производственных фондов, крупные предприятия вырабатывают только 40 % всей промышленной продукции. В чем же «преимущество» такой концентрации? На крупных предприятиях уровень использования основных фондов, уровень эффективности производства ниже, чем на мелких. Такой идиотизм возможен только при государственном капитализме.

Общая тенденция внешней торговли в 70-х и начале 80-х годов — убыточная торговля с «друзьями» — сателлитами, иначе они давно уже развалились бы. СССР продавал «социалистическим» странам нефть по 70 рублей за тонну, а на мировом рынке тонна нефти стоила 140 долларов. Даже сейчас, когда цены на нефть понизились, «советская цена» намного ниже мировой, особенно, если учесть «цену» рубля. В то же время СССР получает у «друзей» товары по ценам… мирового рынка (те товары, которые у них больше никто просто не купит даже по бросовым ценам; а лучшее, что они имеют и производят «друзья» отправляют на «проклятый Запад»), и все встает на свои места — ежегодно СССР дарит сателлитам по меньшей мере 10 миллиардов долларов. Короче говоря, как общее правило СССР продает свои товары «соцстранам» дешевле, а покупает их товары дороже. Прекрасный образчик «пролетарского интернационализма»… был бы, если бы это не было самым обыкновенным предательством национальных интересов, расхищением народного достояния, национальных богатств, невосполнимых богатств — ради сохранения у власти кучки прогнивших мерзавцев. Несмотря на отчаянное положение в собственной стране, советская олигархия предоставляет польской олигархии во второй половине 1980 года 690 миллионов долларов в свободно конвертируемой валюте, а в 1981 еще 1 миллиард 300 миллионов долларов, из них 1 миллиард 100 миллионов долларов в свободно конвертируемой валюте для погашения задолженности и финансирования закупок в капиталистических странах. «Русский Иван» все выдержит!