Кодовое слово: Аненербе - Анна Риттер

улыбки.

— Ну, знаешь, сравнить меня с холодильником! — И в моём голосе не было и намёка на злость или раздражение.

— А что? Весьма удобно! Ты поможешь сохранить быстропортящиеся продукты. — Тёма поддержал Дашкину сумасшедшую идею.

— И чем же вам не нравится наш погреб? Там сейчас холоднее, чем летом. — Моя тележка напоролась на камень. — Подождите! — Крикнула я вслед удаляющимся ребятам. Тёма и Илья хохотали над Дашкиной идеей, а сама Гончарова, похоже, в красках представляла, как это будет.

— Эй, стойте же! — Позвала ещё раз. Народ обернулся.

— Что случилось? — Первым подбежал Тёма. — Ты упала? — И начал осматривать меня на наличие травм.

— Да причём тут я? Тележка! — Я пнула её носком сапога по колесу, которое завернулось, застопорилось и не ехало.

Бондарев сел на корточки и со всей мужской силы развернул колесо вертикально.

— О, спасибо! — Улыбнулась я, продолжая поражаться силе парня.

Вообще, хорошо, что в нашей команде их двое. Наши защитники и, самое главное, помощники. Всегда тащили самое тяжелое, для нас с Дашкой вообще не подъемное. Таскали воду в баню, топили печку, хоть это и было не самое тяжелое. Рубили дрова, пилили доски, их тележки сегодня были самые наполненные. Одна такая тележка весила столько же, если положить туда кого-то из парней. Если не двух сразу.

Бондарев остался рядом со мной, тогда как Илья и Даша шли впереди, о чём-то переговариваясь и смеясь.

— Как думаешь, у нас есть будущее? — Спросил Артём. Мы шли на достаточном расстоянии от первой парочки. А для меня это был самый страшный вопрос.

Я повернула голову. Тёма шёл с непроницаемым лицом и просто смотрел вперед.

— Ещё месяца два назад я бы сказала, что есть, но сейчас, когда мы здесь застряли, когда не подумали о своём пропитании должным образом, я начинаю сомневаться.

— О пропитании? Ты о чём? Мы и так экономили, как могли.

— Тём, — я остановилась, остановился и Бондарев, — знаешь, какую ошибку мы допустили? Мы столько времени прожили на дачном участке, и никто из нас не додумался выкопать огород! Ты знаешь, что я нашла в магазинах? Что сейчас лежит в моей тележке? — Тёма повернул голову в сторону тележки, но в густых сумерках мало что можно было увидеть.

— И что же?

— Я нашла упаковки земли для рассады, нашла семена капусты, свеклы, моркови. Нашла удобрения. Половину той картошки, что мы сегодня забрали, надо будет посадить.

— Где ты собираешься это делать? На улице минусовая температура, а земля превратилась в камень. — Бондарев для наглядности топнул.

— Мы должны пережить зиму, а уже в середине весны начать всё сажать. У нас сейчас достаточно бензина, — кивнула в наполнение тележки у самого Бондарева, — мы можем прогреть дом. Будет тепло, будут расти наши саженцы. Теперь мы не просто живём, теперь мы выживаем. Но делаем это неправильно. Мы сами себя губим.

— Ладно, а, что дальше. Ну, вырастим мы овощи. Будем вынужденными вегетарианцами, это не страшно. Страшно, что будет дальше! Сколько времени у нас есть?

— А ты зачем об этом думаешь? Зачем? Тебе станет легче, узнай ты, что мы можем не отпраздновать свой двадцатый день рождения? Вспомни, как я рыдала на свой восемнадцатый день рождения? В сентябре. И вовсе не оттого, что жизнь сломана, а мы едва живём. Я рыдала от того, что вы устроили мне в этот день! Задолго до него ты нашёл в магазине воздушные шары, Даша испекла торт, а Илья принес огромную охапку поздних георгинов, растущих на чужих участках! Вот это воспоминание, это тепло, что я испытала в тот день, заставляет меня жить. И жить сегодняшним днём, а не будущим, которое может и не наступить. И сколько бы времени нам не было бы отпущено, не важно, мы уйдём свободными, а не порабощёнными! Помни, мы родились и выросли свободными, таким и умрём!

Это было тяжело. Принимать свою скорую гибель. Но лучше посмотреть правде в глаза и быть готовыми, чем сидеть, сложа руки в ожидании неизвестного и бояться лишний раз вздохнуть. Не хочу быть пленником обстоятельств. И как бы дико это не звучало, я рада, что у нас будет такая смерть — свободная, зависящая от нас самих. Пусть даже от голода. Но мы в своём уме, мы сами решаем, что делать. И никакие чипы нам не указ. Как и Альфадена…

Когда мы уже были на линии, у меня отчаянно зачесалась татуировка. Да, теперь я обращала внимание, что и где чешется. Это была не рука, а именно тату! Но по собственному желанию я не могла взять и подморозить её. На мне эта заморозка, увы, не действовала.

— Это плохо. — Сильно расчёсывая ногтями воспалённую кожу. — Илья! Даша! — Позвала я ребят, но они меня не услышали. — Бросай всё! — Крикнула я Тёме, ломанувшись к ушедшим вперед. Что-то странное происходит, я это чувствую.

Дашка и Илья уже были совсем рядом, когда я нагнала их, сбивая с ног.

— Тихо. — Прошипела я сквозь зубы, когда Мельниченко попытался меня спихнуть и что-то замычал. Я ладонью прикрыла ему рот. — Я сказала тихо!

К нам подоспел Тёма.

— Лиззи, что …. — Он не успел договорить, как мы услышали хруст ломающихся веток и…колокольчики. Все! Разом! Они весели в небольшой пристройке, где стоял генератор, штук десять. И сейчас каждый из них просто кричал об опасности.

— Отойдите к тележкам, вам нельзя попадаться. Видимо нас, как-то нашли мертвецы. — Прошептала я и сделала шаг в сторону дома.

— Одна ты туда не пойдёшь. — Шикнула Дашка, вставая рядом со мной.

— Мертвецы не воздействуют на нас, поэтому можно идти всем. Неизвестно, зачем они сюда явились. — Строго поддержал Дашу Илья и встал рядом с ней. У всех наготове было оружие.

— Чёрт с вами, пойдём. — Бросила я, внутренне чувствуя тепло, что они меня не оставили, хотя это было бы правильнее. В случае чего смогу я их всех вытащить? Смогу…

Мы подкрались на соседний участок, откуда было хорошо видно участок нашего дома. Перед тем как уйти в город, мы закрыли и дом, и баню. Закрыли все ставни, чтобы участок не казался жилым. Страх встретиться с мертвецами ещё раз, до сих пор не выветрился. Но они хотя бы не источали тот странный звук, который слышали друзья. Но по каким-то причинам, не слышала я.

Мы стояли в тени домика. Радовало, что мы все находились в темноте. Но с другой стороны, мы не видели, сколько всего здесь посторонних. И самое главное, где они.

Сердце сжималось от страха, но глаза продолжали вылавливать