Наследники легенд - Ирина Шевченко

Медальон! Отступивший уже назад маг резко остановился. Бедная-несчастная сиротка из охотничьего поселка – владелица изящной серебряной побрякушки? Уж не из-за этой ли штуки он не высыпается и мучается головной болью с того самого дня, как встретил эту особу на дороге?

– Как водичка? – вышел он на берег у нее за спиной.

Девушка замерла, но всего лишь на миг.

– Теплая, – сообщила равнодушным тоном не обернувшись.

– В бане теплее была бы. Что не дождалась?

– Ждать не люблю.

– Понимаю. Сам такой.

Сэл думал, что она повернется и он сумеет получше рассмотреть висевшее у нее на шее украшение, но Вель по-прежнему стояла к нему спиной. А когда он сам обошел ее, медальона не увидел – успела спрятать под рубашку, но влажная ткань, облепившая тело, выдавала его очертания.

– На что пялишься, птичка?

– На цацку твою… Больше не на что.

Буревестник перехватил замахнувшуюся на него ладонь. Затем и вторую. Но оборотни намного сильнее обычных людей, и эта девчонка в драке могла справиться, наверное, и с великаном Тикотой. Пришлось задействовать дар, чтобы хоть немного ее угомонить. Пальцами одной руки удалось сдавить оба ее запястья, а второй – поддеть цепочку и вытащить из-за ворота медальон.

– Эльфийское серебро? – уточнил он едко.

– Я не ношу серебра, – прорычала Вель. – Не люблю.

Сказки, что оборотни не переносят серебра, но это был совсем другой металл, и наверняка недорогой. Пожалуй, девчонка из небогатой семьи могла позволить себе такое украшение.

– Все равно штучка эльфийская. Листики вот, руны.

– Р-руны! – Она клацнула зубами, показав клыки. – Это местный язык, саальге. На нем говорят не только эльфы.

– И что же тут написано?

– Что ты придурок!

Он сам не понял, на что нажал, но крышка медальона со щелчком откинулась, открывая взгляду лаковую миниатюру – портрет женщины, матери или бабушки злобно сопящей девчонки. Семейное сходство угадывалось, несмотря на то что портрет, как и сам медальон, не был мастерским шедевром, а был именно тем, чем и должен быть – простенькой безделушкой, как раз по карману среднему саатарскому обывателю.

Глупо вышло. Сэл отпустил руки девушки, и, едва освободившись, Вель с размаху ударила его по щеке. Ладно бы ладонью, пощечину он стерпел бы и, возможно, даже согласился бы с тем, что она заслуженна. Но по лицу, раздирая кожу, прошлись острые когти. Боль была настолько сильной, что он вскрикнул и зажмурился.

А когда зажал кровоточившие царапины платком и огляделся, Авелии на берегу уже не было.

Ругая себя и проклиная хорову оборотниху, Сэллер вернулся в деревню, добрался до гостиницы, спешно миновал общий зал, в котором уже накрывали к ужину, и поднялся в комнату, где поселили их с братом. Най лежал на кровати и смотрел в розовый от лучей закатного солнца потолок. На Сэллера взглянул мельком и тут же отвернулся, не заметив прижатого к щеке окровавленного платка.

Буревестник одной рукой порылся в сумке, вынул чехол с бритвенными принадлежностями и извлек оттуда маленькое зеркальце. С опаской оторвал от лица ткань и отшатнулся – от здорового глаза и почти до подбородка тянулись багровые борозды. Бездна! Говорили, что следы от зубов и когтей оборотня остаются на всю жизнь.

Достав флакон с одеколоном, плеснул его на чистый платок и приложил к щеке. Кожу обожгло так, что выть хотелось, а Най, почувствовавший запах, с мрачной усмешкой поинтересовался:

– На свидание собираешься?

– Только оттуда, – стиснув зубы выдавил Сэл.

Брат сел на постели и с непониманием уставился на его изуродованное лицо.

– Где это… Кто?

– Вель твоя ненаглядная!

Хвала богам, царапины начали затягиваться. Но если у самого не получится, придется Галлу просить, а ему этого не хотелось. Начнутся расспросы, и в итоге он же окажется виноватым.

У Ная тоже появились вопросы, и Сэллер не таясь все ему рассказал. И о том, что ему показалось странным, что девчонка сбежала за ограду, и о том, что заподозрил в ней шпионку Аэрталь, увидев медальон с рунами.

– Вель? Шпионка? Еще и эльфийская? Извини, братишка, но я думал, ты умнее. Она же оборотень! Эльфы терпеть их не могут.

– Отличное прикрытие, – парировал Сэл. – Никто не заподозрит. И не все эльфы относятся к оборотням одинаково.

– Возможно. Но Вель относится одинаково ко всем эльфам.

Комната уже погрузилась в сумерки, и Буревестнику пришлось создать искусственную подсветку, чтобы оценить результаты собственного целитетельства. Эта сторона дара давалась хуже, чем привычные стихийные заклинания, но сегодня он сделал все верно. Остались только тонкие белые полосы на загорелой коже, еще немного – исчезнут и они.

– Помнишь, ты спрашивал про защиту, которую я сделал Авелии? – негромко продолжил Най. – Мол, к чему она, если все знают? Так вот – от эльфов хотел ее закрыть. Попалась она им осенью. Ушли в дозор вдвоем с Гаем – был у нас такой следопыт – и встретили отряд лар’элланских лучников. Те их обступили, а какой-то хмырь ушастый, главный у них, говорит: ты, мол, парень, иди себе, а девчонку я забираю. И что бы Гай им сделал? Ничего. Возвратился один, рассказал, как было. Мы думали, Вель уже не увидим. Слухи ведь всякие ходят: и про зверинцы в Лесу, где таких, как она, держат, и про… Разное, в общем, болтают… А она вернулась через длань. То ли сбежала, то ли они сами ее отпустили. Что было, так никому и не рассказала. Знаю только, что плакала она тогда все время. Заберется куда-нибудь, где думает, ее никто не увидит, ревет и повторяет: «Ненавижу эльфов, ненавижу эльфов». А ты говоришь, шпионка.

– Н-да, – Сэл потер полностью заживленную щеку, – грустно. Но вернулась же – живая, невредимая.

– Живая. А вот про невредимую не скажу. Трудно определить, когда на ней шрамов не остается.

Сэллер не любил обижать людей, тем более незаслуженно. Но даже после рассказа Ная виноватым перед Авелией себя не чувствовал. И совсем не из-за того, что девчонка по-своему уже отомстила, разодрав ему лицо. Что-то с ней было не так. Определенно.

– В общем, не лезь к ней со своими дурацкими подозрениями, – подвел итог Найар. – Она хорошая.

– Ты это с первого дня твердишь, как заведенный. Только если она такая хорошая, что ж ты сам от нее шарахаешься, как от прокаженной? Даже посмотреть в ее сторону боишься. А когда в Ясуне решали, брать или нет, что сказал? Выходит, в печенках уже сидит у тебя эта хорошая?

В тесной комнатушке с двумя кроватями, между которыми чудом втиснулся стол, светился под потолком созданный Сэллером белый шар, и в магическом свете лицо брата показалось Буревестнику каким-то бледным. Или он действительно побледнел после его слов?

– Так что с ней не так?

– С ней? – Най отвел глаза. – С ней все так. И не нужно говорить о том, чего не знаешь.

– Не буду. Мне не доставляют удовольствия беседы о твоей чокнутой подружке. Я собирался зайти к Лил. – Сэл еще раз взглянул в зеркало и убрал его в чехол. – Насчет нее, надеюсь, ничего объяснять не нужно?

– Кроме того, почему ты решил и здесь перейти мне дорогу? Не объясняй. Должно быть, это вошло у тебя в привычку.

– Это у тебя вошло в привычку в чем-то меня обвинять, Най. Если ты не понял, мне нравится эта девушка. Может быть, больше, чем нравится.

– Больше? Да ты знаком с ней всего длань!

– Разве это зависит от срока? Лил мне нравится. А для тебя она – очередная отметка в списке личных побед. Была бы. К тому же зачем тебе Лил, когда у тебя есть такая хорошая Авелия?

Получилось резко, но он сказал то, что думал.

Сэллер поднялся, развеял ненужное уже заклинание, вновь погружая комнату в полумрак, и направился к двери. Несколько шагов по коридору, и он забудет о безумии сегодняшнего дня.

– Вель спасла мне жизнь.

– Что? – До него не сразу дошел смысл услышанного.

– Вель спасла мне жизнь, – глухо повторил Най. – Если бы не она, меня здесь сейчас не было бы. Вспомни об этом, когда решишь прицепиться к ней с очередной глупостью.

Сэл замер, взявшись за дверную ручку, а потом медленно развернулся к брату:

– Знаешь, тогда я вообще ничего не понимаю. Она спасла тебе жизнь, у вас был роман…

– Да не было у нас никакого романа!

Под потолок снова взмыл шар света, но Най смел его одним резким пассом:

– Сядь. Если не очень спешишь…

Когда-то они были больше, чем братьями – они были лучшими друзьями. Между ними не существовало секретов и недомолвок. Так было до тех пор, пока Сэл не ощутил зов врат. Вместе с даром идущего он получил первые тайны, которые не мог разделить с Наем, и с каждым днем этих тайн становилось все больше и больше. Брат не мог не почувствовать этого и тоже замкнулся в отместку. А потом началась война…

– Это случилось почти год назад, в начале лета. Мы схлестнулись с имперцами. Не с бандами, не с остатками разбитой части, а с крупным отрядом каэрской пехоты… Нет, не так. Не с того начал. Прошлой весной у нас с Фертом закончился контракт, и нужно было решать, остаемся мы в лар’элланской армии или возвращаемся в Кармол. Дома война уже утихла, смысла в возвращении не было, но с другой стороны, и у эльфов порядки – не каждый выдержит. На счастье узнали про Арая и его сотню. Ребята отчаянные, крушат врага, где только встретят, а магов им не хватает. Вот мы и решили к ним податься. Освоились буквально за несколько дланей. Ты же видел, как у нас? Все просто, все свои. Освоились, в паре дел поучаствовали – себя показали, так сказать… А спустя еще длань или две Вель появилась. Сама пришла. Об Арае и его ребятах слухи гуляют, так что многие приходят, кому по лесам прятаться надоело. Вот и Авелия так появилась. Бледная, тощая, перепуганная. Она почти год одна в лесу прожила. Дичь себе на пропитание отстреливала и имперцев поодиночке. В общем, взял ее Арай, а девчонка дикая совсем, шугается всего, лук из рук не выпускает, того и гляди, подстрелит кого-нибудь. Не помню, с чего началось. Пожалел ее, наверное: она же все одна и одна. Раз к своему столу позвал, второй. Иллюзию какую-то слепил, чтоб хоть улыбнулась. Книжку для нее нашел. Даже не ожидал, а она грамотная оказалась, и на каэрро, и на саальге читает, орчий понимает немного… В общем, подружились с ней, что ли. А через месяц та стычка… На настоящих бойцов нарвались, не на отребье какое-то. Отрезали мой десяток, ребят перебили… не смог я всех закрыть. У имперцев тоже маги были. Когда поняли, что и я не прост, блокаду поставили. Маленький контур, на полпарсо, наверное. Но мне одному много ли надо? Заперли и солдат пустили…