Пленница Лютого - Ая Кучер

долбить узкую дырочку, срываясь на бешеный ритм. Влажные хлопки заполняют комнату, подталкивают двигаться ещё быстрее.

Ещё.

И ещё.

– Лютый… Лю-тый. Лю…

Девчонка как в бреду повторяет моё имя, хнычет, когда я едва касаюсь её. Чувствую, насколько ей хочется большего. Сжимается, ерзает, касается меня пальчиками, волосы мои тянет.

Её желание лучший, сука, подарок.

И я получу от него всё.

– Черт, - ругается, когда я резко останавливаюсь. Роняет голову на кровать, разочарованно стонет. – Что ты… Почему ты…

Могла бы кончить чисто от члена, да, моя девочка?

Но так просто ты не отделаешься.

– Если ты не обязана мне что-то, златовласка, то я тоже. Не обязан давать тебе кончить.

Глава 26. Кристина

Я ненавижу его.

В эту секунду моя ненависть трансформируется, загорается новыми красками, наполняет до краев. Она жжет внутри, вместе с возбуждением, раздирает острыми когтями.

Ненавижу Лютого так сильно.

За то, что он со мной делает.

За всё.

Но больше всего – за то, как он сейчас останавливается. Лишает меня сладостного наслаждение, всего нескольких движений не хватало. Буквально пары толчков, чтобы мой мир разрушился в очередной раз.

– Если ты не обязана мне что-то, златовласка, то я тоже. Не обязан давать тебе кончить.

Лютый произносит это уверенно, твердо, словно и не возбужден вовсе, и не его член такой твердый внутри меня. Давит на стеночки, заполняет собой. Я чувствую, как сильно мужчина хочет меня, но при этом он не двигается.

Я не вижу сталкера, и это только добавляет остроты. Не могу понять его поведение, где прикоснётся в следующую секунду. Одно мгновение мужчина сжимает мои бёдра со всей силы, оставляя отметины. А в следующее – мягко ласкает низ живота. Лютый будто чувствует, что там всё мое желание, пульсирует и горит, а он своими действиями только усиливает это.

– Хорошо, - голос такой жалкий и сиплый, злюсь на себя за такую откровенную слабость. – Хорошо, не давай. Де… Делай что хочешь, а потом отпусти меня.

Я не представляю, как это перенесу. Как можно выжить с этими касаниями и не сойти с ума от возбуждения. Не получить разрядки, которая так не обходима.

Но не получается пойти в отступление, забрать слова обратно. Я сопротивляться хочу, не могу успокоиться. Мне нужно это, сильнее, чем что-либо другое. Показать, что так со мной нельзя. Что я не превращусь в покорную, не буду принимать всё, что мужчина захочет. Я такой была, я все ещё такая, но…

Во мне тоже стержень может быть, просто он запрятан.

И плавится, так жестоко плавится, когда Лютый делает новый толчок.

– Не сдашься, златовласка? – его губы оказываются возле моего уха, скользят по коже. – Не хочешь ничего?

– Не хочу.

– Лгунья.

Произносит довольно, плавными движениями наполняет меня. Это совсем не похоже на то, как было минуту назад. Когда мужчина двигался так быстро, причиняя боль вперемешку с наслаждением. Сейчас Лютый делает всё медленно, растягивает момент.

Наполняет меня сантиметр за сантиметром, входит до конца. Я воздух хватаю, когда он полностью во мне. А потом так же выходит, оставляя только головку во мне. И снова.

А потом резкий толчок, вырывая из меня крик.

Горло дерёт от него, грудь сжимает раскалённым воздухом. От неожиданности по телу проходит дрожь, собирается внизу, я сжимаюсь, а мужчина от этого движения гортанно стонет мне в шею. Прикусывает кожу, лижет её, довольный собой.

И снова по кругу. Медленно-медленно, и резко. Плавно, неспешно, заставляя дрожать от нетерпения, томиться в ожидании, когда снова будет грубый толчок. И эта игра только сильнее возбуждает.

Я прислушиваюсь к происходящему, стараюсь угадать, но каждый раз ошибаюсь. А Лютый получает награду в виде моих стонов и криков, реакции на эту дикость.

Я думала, что всё будет по-другому, быстро и жестко, пока мужчина не получить свой оргазм. Дорвётся до того, в чём я так настойчиво ему отказывала раз за разом.

– Тебе достаточно попросить, златовласка.

Упрямо качаю головой, хотя готова сорваться. Ещё немного, когда возбуждение выплеснет за край, когда лопнет всё терпение, граничащее с мазохизмом. Я не выдержу этой пытки, но и проиграть не могу.

Облизываю пересохшие губы, ахаю от того, как мужчина сам касается их. Проводит языком, смачивая, посасывает. Лижет и кусает, боль и наслаждение. Лютый не дает мне привыкнуть ни к чему, раз за разом меняет своё поведение.

– Какая же ты обалденная, - бьет комплиментами, а его голос дрожит от напряжения. Ему самому сложно так, но мужчина держится, получает удовольствие от всего. – Лучшая, златовласка. Самая лучшая. Такая упрямая.

Мой сталкер почти ласково убирает волосы с моего лица, гладит скулы. Ведёт по ткани повязки, которая липнет к глазам из-за слёз. Я даже не понимала, что плачу, но не могу сдержаться. Из-за воздержания, из-за того, как мне плохо и хорошо одновременно…

– Просто признай, что ты меня хочешь. Хочешь кончить подо мной. Скажи, Крис-тина, - тянет моё имя, будто ласкает его, а в следующую секунду мужчина сжимает мою грудь. – Скажи.

– Нет.

– Ты течешь так сладко, так сильно. На мой член, только на мой. Скажешь, что это не так? Слышишь? – Лютый входит в меня с пошлым влажным хлопком, от которого меня прошибает новой волной наслаждения. – Как хорошо меня принимаешь. Здесь не обманешь. Чистая реакция твоего тела. Хочешь.

– Может… Может хочу. Но просить… Просить не буду.

Каждое слово дается с трудом, я почти забываю, что хотела ему сказать. Я жалею, что выпила так мало, недостаточно. Алкоголь туманит рассудок, мешает говорить, отталкивать, просить. Пузырьки шампанского лопаются внутри, обжигая взрывами тепла.

– Не проси.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Сталкер разрешает великодушно, но делает всё, чтобы я это сделала. Срывается на дикий ритм, который я не могу выдержать. Входит в меня рывками, оставляет жгучие поцелуи на груди, втягивая кожу, прикусывая её зубами.

Я хватаюсь за Лютого, потому что другой опоры у меня нет. Обнимаю его за шею, впиваюсь пальцами в плечи, тяну короткие мягкие волосы на затылке. Мне нужно…

Нужно…

Хоть что-то.

Потому что мужчина проталкивает ладонь между наших тел, касается пальцами клитора. Тянет его, трогает, надавливает. Делает всё, чтобы у меня сердце разрывалось, не выдерживая этой грубой ласки.

Трет и трет.

Вверх и вниз.

Толкает к наслаждению, рывком забирает обратно.

Это похоже на качели, американские горки, меня