Пленница Лютого - Ая Кучер

кровать. Тянет руки, но получает шлепок по заднице. И тут же успокаивается, понимает намёк.

Охуенная.

Те, кто говорят, что ожидание воздается – ничерта не понимают. Ожидание делает диким, голодным.

Я же хер её выпущу из постели.

Затрахаю.

Дам отдышаться.

И снова.

По кругу, пока полностью не залью её своей спермой. Пока не отыграюсь за каждый день, когда она не раздвигала ноги, играла в недотрогу, не подпускала. Нарвалась, златовласка. Пиздец подставилась.

Сама себе хуже сделала.

Я поднимаюсь на ноги, слышу сорванный вздох девчонки. Разочарована? Это ненадолго. Пару секунд перед тем, как я вернусь. Возьму всё, что мне так щедро предлагают.

Включаю свет, не заботясь об анонимности. Уверен, что златовласка уже жмурится, натренированная. Из неё вообще отличная ученица получается, послушная и хорошая.

Я помню, как было.

Как быстро она всё схватывала на лету.

Как подчинялась, сама просила.

Пока не решила столько всего натворить.

– Что ты делаешь?

– Смотреть на тебя хочу.

– Но я…

– Приподними голову.

Девчонка вздрагивает, когда я надеваю на неё повязку. Фиксирую, чтобы нихрена увидеть не могла. Не сейчас, потом. Теперь мы женаты, имя не спрячешь. Но я не хочу разборок и её истерик сейчас. Всех стадий принятия, кто именно её мужем оказался.

Потом.

Завтра.

Через неделю.

После того как мы выберемся из постели, когда давление в паху хоть немного утихнет. Потому что сейчас я хочу крики наслаждения от девчонки, а не злости.

– Не трогай повязку, - приказываю, и девчонка послушно кивает.

– Почему? Ты ведь… Я ведь всё равно теперь узнаю.

– Потому что ты испортишь нашу брачную ночь своими психами. А я буду тебя трахать, наплевав на всё. Этого хочешь?

Качает головой, принимает новую реальность. Послушно опускает руки вдоль тела, часто дышит, нервничая. А я могу любоваться ею, открыто, каждым изгибом тела.

Она просто нереальная в этом халатике. Обнаженная, а при этом не совсем. Круглая пышная грудь так и манит. Касаются её, тру соски, а потом втягиваю эти камушки губами.

Девчонка дрожит подо мной, глухо стонет, вскидывается. Каждая её реакция как чистый кайф. Проникает в кожу, срывает последние тормоза, дает полный карт-бланш.

Трогать и брать.

Брать и трогать.

Мои внутренние демоны с ума сходят, беснуются и, наконец-то, получает желаемое. Доступ до такого прекрасного тела. Я стягиваю с девчонки трусики, провожу пальцами по лону, они утопают в её смазке. Там столько, что трахать можно часами.

А ведь мы ещё даже не начали.

– Ты пиздец мокрая, златовласка. Насколько хочешь меня?

В голове ни одной нормальной мысли.

Простые желания, понятные и жгучие.

Трогать, брать, целовать, касаться.

И смотреть. Смотреть больше всего нравится. Я словно впервые вижу златовласку, её темные соски, впалый живот. Её киска блестит от смазки, лучшая картина. Которую я тоже раньше не видел.

Хреновая игра с маской.

Нахрен.

Всё уже, доигрались. Увидит завтра, проснётся и голову повернёт.

А там я и к скандалу готов.

Особенно, если всё сексом закончится.

Член стоит колом, хочет скорее разрядки. Но я не спешу, просто любую ею. Чуть надавливаю пальцами на клитор, чтобы девчонка не скучала, а сам впиваюсь взглядом в её тело.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

У неё россыпь родинок на бедренных косточках.

Мышцы живота подрагивают, когда я провожу по ним. Интересная реакция, опьяняющая. Девчонка кусает губы каждый раз, когда я прикасаюсь к ней, глушит свои стоны.

Так не пойдёт.

– Хочу слышать тебя, златовласка.

– Нет, - тяжело дышит, обычное слово с таким трудом дается. А я наслаждаюсь. Помни, моя девочка, кто тебя заводит. – Я не… Не обязана.

– Не обязана?

– Да. Да, ты… У нас…

Представляю, как девчонка жмурится, когда я ввожу в неё пальцы. Давлю на жаркую дырочку, а она сдавливает меня внутри. Такая открытая в своей реакции, охренеть.

Медленно двигаюсь, хотя всё резко хочется. Быстро, жадно. Но на это теперь есть время. Думаю про это, и бесы внутри успокаиваются. Можно постепенно всё получить, много, раз за разом.

Каждый раз кружил в страхе, что не хватит. Ускользнет, потеряет. Узнает меня, а тогда я так не смогу. Маска дает чувство вседозволенности, не ограничивает, снимает любые ограничения.

Но теперь…

Теперь она моя жена.

Никуда не денется.

Не сейчас, потом тоже не уйдёт.

Я всё для этого сделаю.

– Ну же, Кристина, я слушаю.

Упиваюсь тем, какой у неё голос офигенный. С хриплыми нотками возбуждения, сорванной буквой «а», которая вот-вот в стон сорвётся. Только сильнее возбуждаюсь от всего.

Кристина – афродизиак хренов.

Наркота, от которой меня кроет.

Тут реабилитация не поможет.

Никакого лечения.

Просто брать, пока не откинусь.

– Я не обязана делать то, что ты хочешь.

Выпаливает скороговоркой, задыхается. Отстраняюсь от неё, намеренно не касаюсь, хотя кожу жжет от желания. Но терплю, себя ломаю, хочу посмотреть на то, сколько у неё смелости проснётся.

– Я реагировать могу так, как хочу. Не обязана стонать.

– Но ты стонешь, златовласка. Охренительные звуки.

– Но… Не должна громко, чтобы ты слышал. Ничего не должна. Делать как ты хочешь тоже… И…

– Ничего не должна?

Я подсказываю, усмехаюсь, получая в ответ кивок. Давно Кристина такой решительной не была. В прошлые разы она была совсем другой. Растерянной, но послушной. Делала всё, а теперь характер показывает.

А это только сильнее заводит, прикручивает гайками к себе.

Поднимаюсь с кровати, а девчонка тут же вскидывается. Дёргает головой, пытаясь понять в какую сторону я ушел. Намеренно молчу, оставляя её в неведении. Скидываю лишнюю одежду, отбрасываю рубашку прочь. Кристина тут же поворачивается в ту сторону, прислушивается.

И вскрикивает, когда я хватаю её лодыжки, дёргаю к краю кровати. Устраиваюсь между ножек и до упора вхожу, без предупреждения. Хватит игр, член ломит, сейчас взорвётся от напряжения.

– Узкая такая, - довольно выдаю, когда полностью заполняю девчонку. Крышу рвёт. Хорошо, пиздец как хорошо. – Влажная. Обхвати меня ногами.

Кристина даже не спорит, послушно выполняет, давит пятками на поясницу. Делает всё, такая потерянная от проникновения. Надо было раньше трахнуть, чтобы получить такую отдачу.

Двигаюсь в ней – и это лучшее. Просто лучший вариант жизни, блядь.

Вот так вот до смерти.

В ней, под тихие стоны, с жаром её тела.

Запахом, от которого голову кружит.

Пьянит.

Впиваюсь в сочные губы, давлю языком, пока Кристина не впускает меня. Наши языки сталкиваются, и меня кроет. Срывает, заставляет