Овертайм - Вячеслав Фетисов

Времена были непростые, и что тогда означало общественное мнение, сформулированное парткомом, многие еще помнят. Меня только-только выбрали капитаном ЦСКА и сборной. Это огромная честь, я понимал, что наша история может зачеркнуть не только мою капитанскую карьеру, а, возможно, и хоккейную тоже, но человеческое начало во мне победило советское и армейское воспитание.

Я не знал, как складывались отношения между Вагизом и Ладой, мы об этом с ней никогда не говорили, но когда Хидиатуллин вернулся с чемпионата мира, Лада ему сказала, что уходит, и попросила развод. Она ушла от Вагиза ко мне. А я к этому времени уже жил на сборах, поэтому их семейное выяснение отношений меня никак не коснулось. Но сплетни, разговоры, взгляды, понятное дело, в моей жизни присутствовали.

Пару раз меня вызывали на беседу в политотдел. Рука направляющая не могла пропустить такого поворота в жизни, не только хоккейной, но и личной. Армейские комиссары предлагали мне тихо закончить встречи с чужой женой. Но я сказал, что люблю Ладу, и отказался подчиняться. Ситуация становилась все напряженнее, но гораздо тяжелее, чем мне, приходилось Ладе, потому что она невольно встречалась с их общими друзьями, и эти встречи влияли на нее очень тяжело. Плюс ее родители, мои родители, которые от нашего решения жить вместе, мягко говоря, оказались не в восторге. Мои родители прожили как крепкая семья достаточно долго и на мой и Ладин поступок смотрели со своей точки зрения. И наконец, Вагиз просил Ладу вернуться, но ее чувство ко мне оказалось намного сильнее всех разумных доводов. Вагиз жил куда лучше, чем я. Там — двухкомнатная квартира, выше зарплата, больше возможностей. К тому же много общих знакомых, правда, те же люди и мои приятели, в общем, какой-то кошмар. И конечно, все друзья и приятели старались как-то поучаствовать в наших отношениях. Вагиз долго не давал Ладе развода, но в конце концов они развелись.

ЛАДА: Меня долго друзья мучили вопросом: как тебе взбрело в голову уйти от хорошего, да еще знаменитого мужа? Но все вышло мгновенно. Да и как можно ответить на вопрос, который касается судьбы? Впрочем, время подумать я могла бы и найти, развод тянулся очень долго, потому что Игорь не пришел в ЗАГС на развод после трех месяцев со дня заявления.

Сейчас его все Вагизом зовут, а раньше его звали Игорем. Он сам, когда мы познакомились, так представился, а не Вагизом. Мы попали в один поток на приемных экзаменах, в Малаховке, в областной институт физкультуры. Я поступала на отделение художественной гимнастики. Мы поженились в восемнадцать и прожили вместе четыре года. Но что-то в наших отношениях разладилось, думаю, по моей вине. Хидиатуллин играл в юношеской сборной России, а мой папа был одним из тренеров этой команды. Поэтому папа очень хорошо его знал до нашего знакомства и развод переживал тяжело, а мама даже к Тихонову ходила за помощью.

Женя Чернышов и не думал, что все так обернется, он не собирался устраивать встречу нам со Славой. У меня есть подружка — тогда она была одинокой девушкой — Иришка, вот мы и думали как-то устроить ее семейную жизнь. Хотели познакомить ее с молодым человеком, неженатым и одного с нею возраста. Но получилось все иначе и намного сложнее.

Очень смешным оказалось знакомство. Женя привел Славу, когда мы уже ужинали, и посадил напротив меня. За вечер Слава не произнес ни одного слова. Только сидел и на меня смотрел, причем как только он это умеет — исподлобья. И когда мы с Ирой вышли пошептаться, я спросила ее, ну как, понравился? Она мне говорит: «Да он какой-то мишка олимпийский».

Потом Слава начал приезжать почти каждый день ко мне на работу (я работала в шоу «Союз»). Оказалось, что он сбегал со сборов, чтобы встретиться со мной. Он после тренировки перелезал через забор, садился в машину, приезжал, сидел и смотрел. Сначала Слава предлагал подвезти меня домой, но мой знакомый Гена, работающий в такси, специально приезжал к концу программы за мной. (С Геной и его семьей мы дружим до сих пор, хотя уже прошло столько лет.) Но Слава все равно приезжал и ждал. Цветы на капоте раскладывал веером и стоял около машины. У него тогда были красные «Жигули». Я выходила, он спрашивал: «Вас не подвезти?» Я отвечала, нет, спасибо, меня ждут. Гена вез меня домой, Слава ехал сзади. Я заходила в дом, он оставался у подъезда. Пару раз ночевал под моими окнами, засыпал в машине. Утром я выхожу с собакой гулять, а он — в машине, глаза продирает. Но добился своего, начал подвозить меня на репетицию под предлогом того, что ему по дороге на тренировку. Славе — в ЦСКА на Ленинградский проспект, а мне дальше к Белорусскому вокзалу, где репетиционный зал в Доме культуры имени Чкалова. Как-то он уговорил меня встретиться днем после репетиции. Спросил, во сколько я заканчиваю, заехал за мной и пригласил на обед в ресторан «Центральный» на улице Горького. У него знакомый работал там шеф-поваром. Нам накрыли стол в кабинете, никого рядом нет, шторы, цветы в вазе… и влюбленные глаза Славы.

К этому времени я и сама в Славу влюбилась. Не скажу, что это любовь с первого взгляда: как увидела, так и сразило. Нет, сразило, конечно, но позже. Меня волновало его внимание ко мне. Слава может сказать нужные слова, причем если он их сказал, то звучат они серьезно, значимо. Он не похож на птичку, которая устроилась на плечике и воркует около ушка. Он относится к категории основательных мужчин. В нем все настоящее, нет никакой напыщенности. Мне иногда казалось, будто я рядом с ним маленькая девочка, а он меня закрывает всю, ветерочек не коснется, не долетит до меня. Слава не суетится, никуда не торопится, лишнего слова не скажет, лишний раз не улыбнется. Зато рядом с ним всегда спокойно и всегда все ясно. Прожив с ним шестнадцать лет, я до сих пор его прошу: «Ты хоть иногда выскажись». Мой муж все переживает внутри, в себе. Может, из-за того, что он много эмоций отдает игре, может, из-за того, что много энергии расходуется на льду, дома Слава хочет тишины и покоя. Объяснить, что это или как это — невозможно. Точно так же, как ответить на вопрос: «За что ты любишь его или ее?» Разве можно сказать: я люблю его, потому что у него глаза такие, волосы такие, а походка такая? Сложно все складывалось, но у нас никогда и не было просто. Мы пережили тяжелые, порой даже очень тяжелые времена. Вместо романтических отношений первых месяцев приходит проза жизни. Впрочем, а разве так бывает, чтобы встретились два идеально подходящих друг другу характера? Но с каждым совместно прожитым днем мы все лучше узнавали друг друга. Радовались и огорчались, ссорились и мирились, учились прощать друг друга. Со временем объяснились и с родителями, прошел не один год, пока они поняли и приняли нас. Обиды на них мы не держали — родители пусть по-своему, но всегда правы.