Невыносимое счастье опера Волкова (СИ) - Коваль Алекс

– В любом случае я не собираюсь с тобой ругаться. Дай Руслане трубку.

– Ее нет рядом.

– Ты на работе?

– Нет. Дома.

– Уроки у нее уже давно закончились. Тогда где она?

– Гуляет с Кулагиной.

– С какой еще Кул…

Ольга не договаривает. Замолкает. Следует буквально секундная напряженная тишина на том конце провода, а потом недоуменное:

– Кулагина?! Погоди, это та баба, из-за которой ты с родителями пор…

– Тони не баба, – обрубаю жестко.

– Ты сейчас шутишь, что ли?! – взревела в трубку мать Ру. – Ох, лучше скажи, что ты шутишь, Волков! Скажи, что я ослышалась, иначе я… я…

– Что ты? Ну, что, Оль? Жопу свою из Питера привезешь?! Так ты хорошенько подумай, как без нее твой очередной хахаль жить будет! Еще, упаси боже, новую себе найдет, все “старания” псу под хвост.

– Ты как со мной разговариваешь, Виктор?! Тебе напомнить, что это я старшая сестра, а не наоборот! И не тебе меня жизни учить, сопляк!

– Угу, старшая. Только тебе истеричность в нашей семье досталась, а все мозги и ответственность мне, очевидно. Может, уже хватит, а?

– Я не хочу, чтобы моя дочь общалась с этой потаскушкой, ясно?! Я не хочу, чтобы она вообще пересекалась с этой су…

– Рот закрой! – рычу в трубку, чувствуя, как меня начинает потряхивать. Кулаки сжимаю, челюсти свожу. Кто между вами двумя беспринципная потаскушка, даже гадать не надо: где кошелек толще, туда и ползет! И хоть о родной сестре так нельзя – но, мать твою, ненавижу, когда трогают "мое"!

– Чего?! Она тебя бросила, а ты еще и защищаешь эту дрянь?!

– Это наши с Кулагиной проблемы, поняла? Ни тебя, ни родителей они не касаются. Для вас она, блть, неприкосновенна, ясно? Была, есть и будет!

– Что, уже снова мозг промыла, да? – фыркает зараза в трубку, у Лели никогда не было тормозов, зато гонора хоть ложкой жри. – Жопой покрутила, улыбнулась, ты и рад! А то, что она в столицу смоталась, спонсора богатенького искать – это хрен с ними! Конечно, с тебя-то что уже было взять, не на то она рассчитывала, когда ноги перед тобой раздвинула. Думала, будете жить богато и припеваючи, а тут вот так случилось…

– Клянусь, Ольга, если я еще хоть одно слово подобное в ее адрес еще хоть раз услышу от тебя или от матери с отцом, я за себя не ручаюсь. Суй свой длинный нос в личную жизнь своих еб*рей, мою трогать – не смей!

– Я..

– И не вздумай Ру капать на мозг, ты меня поняла?! Если я узнаю, что хоть одно кривое слово ты ребенку про нее сказала, пздц тебе. Кулагина за две недели с ребенком больше времени провела, чем ты за десять лет, мамаша года. Сначала сама жизни взрослой научись, а потом других учи.

– Ты как со мной…

Не дослушав, бросаю трубку.

Я просто, мать его, бросаю трубку!

Еще одна коза!

Что же так хреново-то, а? Аж на разрыв все внутри! Рукой затылок потираю, это адская неделя! Я уже не думал, что что-то может быть хуже, чем собственными глазами наблюдать, как Тони на свидания с другим мужиком гоняет. Оказалось, может.

Ее молчание. Близость в шаговой доступности и полнейшая тишина. Ни звонка, ни сообщения. Неделю. Мы не виделись за эту неделю ни разу. И, с*ка, я все понимаю! Я всю эту неделю кручу сказанное ей в тачке и все понимаю. Правда! Права. Права, мать его, по всем пунктам! Но…

Не могу я ее отпустить! Ни мысленно, ни физически – никак! Сколько раз хотел сорваться. Сколько раз набирал и сбрасывал еще до гудков. Печатал сообщение и стирал. По рукам себя бил, на работе выматывал, в тренажерку почти каждый день гонял, даже с Леркой пару раз "встретился". Не то! Это было даже не хорошо, а просто, мать его, "сойдет". А стоило только уехать от нее, как ощущение грязи до самого нутра пробирало. Желание в хлорке утопиться выедало. Вроде ни хера не сделал! Никому не изменил, а чувствовал себя отменным говном. Раз, два, потом я сдался и смирился, что вытрахать Кулагину из башки точно не получится. По крайней мере пока она тут. Ну, или не так быстро, вот только от одной мысли о "новых попытках" аж тошнит. И это пздц. Таким образом я только еще больше ненависть самого к себе разжигаю.

Это была отвратительная неделя, и я уже был на грани срыва. А тут еще и Ольга масло в огонь подлила. Как знала, что мне вот только ее звонка не хватало, чтобы сдохнуть окончательно. Добила!

С психу вырубаю телефон и иду заниматься единственным, еще пока умиротворяющим меня делом. Тачку мыть. В старые джинсы с футболкой переодеваюсь и отключаю мозг, врубая музыку.

Руся с Тони появляются плюс-минус через час. Я успел только с салоном разобраться, наполировав, когда у ворот притормозила машина такси.

По уму надо было не высовываться. Дать Кулагиной свинтить по-тихому домой. Но с хрена ли? Увидеть ее хочу. Хотя бы. Неужели Земля остановиться, если я выйду и просто скажу этой бестии "привет"? В конце концов, если ни дружить, ни встречаться мы не можем, то адекватными добрыми временными соседями нам что мешает быть? Правильно. Ничего.

Затыкаю за пояс джинсов тряпку и выхожу встречать девчонок. Они что-то бурно обсуждают.

– Ага, прикинь! А потом Вовчик к доске не пошел, испугался, а я пошла.

– И-и, удиви меня, Ру!

– И теперь у меня почти по всем предметам за год выходят пятерки.

– Прям-таки почти по всем? – улыбаюсь, выходя на дорогу.

– О, Чип, приветик!

– Здоровались уже, – ерошу извечный бардак на голове у племяшки. – Учительница сегодня звонила, английский надо подтянуть.

– Пф-ф. Это она тебя в школу хочет "подтянуть". Как будто я не знаю, что она на тебя запала, Чип, хи. Так даже наша классуха считает.

– Ру! – осаждаю беззлобно.

Мелочь беззаботно плечами пожимает, лыбится, с пятки на носок переминаясь. Я поджимаю губы, неодобрительно глазами стреляя, и взгляд поднимаю. На Тони смотрю. Она как раз только выбралась и отпустила машину такси.

Сердце что-то замирает. Дыхание перекрывает застрявший где-то в легких восторг. В груди печет ощущение: наконец-то. Хорошенькая. В юбке сегодня длинной, нежно-розовой и футболке с маленьким розовым сердечком. На голове забавный пучок с петухами, на лице ни грамма косметики. Даже веснушки видно. Совсем не типичная Кулагина. Мягкая. Еще и вдобавок ко всему молчаливо глядящая в ответ. Ни тебе колкости, ни тебе дерзости. Как будто наш секс в тачке ее и правда конкретно тряхнул.

Хотя разве нет? Обоих не просто тряхнуло, а разнесло и размотало. В хлам.

– Привет, конфетка.

– Привет, Вик.

– Потрясающе выглядишь.

– М-да, ты тоже ничего в этом, м-м… короче, в этом, – скептически заламывает бровь коза, взглядом по моей видавшей виды "униформе" пробегая. – Из органов уволили, готовишься в автомойщики?

– А почему бы и нет? Как говорит один знакомый, в этой жизни нужно попробовать все, что не запрещено законом.

– Автомойщик с дипломом юриста? – улыбается Тони.

– Согласись, это большая редкость.

Мы переглядываемся. Посмеиваемся. В груди тесно, черт. Давит.

– Как погуляли?

Девчонки переглянулись.

– Круть!

– Очень даже.

– Завтра планируем сгонять в аквапарк. Ой, я пойду, – взвизгнула Ру. – Мне Лерке надо позвонить. Она домашку по математике спрашивала.

– И Лёле, Руся.

– А может, не надо? – сквасила мордашку девчонка.

– Надо, Ру. Если не перезвонишь, она грозилась примчаться. Боюсь, это будет еще хуже.

– Лады, сейчас наберу. Пока, Тони!

– Пока, футболистка.

Мелочь исчезает в доме. Кулагина нервно мнется, пряча руки в карманах. На меня не смотрит, но и не уходит. Какое-то время просто молчим.

С ней даже молчать хорошо! Ненавижу жизнь за то, в какие рамки она нас загнала. Ненавижу за ее сложность и бескомпромиссность.

– Леля – это..?