Молитва в цитадели - Ульрих Макош

Формой общественной организации там служили барангаи. Это слово происходит от малайского «балангай», что значит «лодка». Барангаи объединяли от 20 до 100 семей и более; во главе них стояли дату (слово тоже малайского происхождения). Дату не зависели друг от друга, а в случае военных конфликтов они часто объединялись против общего врага.

Сначала Магеллан пытался договориться с дату острова Лимасава, раджей Коламбусом, и его братом Си-Агу — дату островов Булуан и Караго. Когда вожди отказались поступиться своей независимостью, их вежливо пригласили на борт корабля, а затем продемонстрировали сбою силу, начав «Для пробы» палить из пушек. Коламбус признал себя вассалом испанского короля, подписав соответствующий документ. На берегу испанцы установили крест, отслужили мессу, и таким образом на пасху 1521 года Магеллан вступил во владение островом Лимасава, принудив Коламбуса и Агу принять крещение. Отсюда Магеллан отправил на Себу своего раба Тапробанс, начав тем самым осуществлять план захвата этого острова. Тапробане был родом из Малайи, и его специально взяли в экспедицию на Восток, поскольку он мог оказать неоценимую услугу в качестве проводника и переводчика. Дату острова Себу Хумабон пожелал получить с испанцев дань. Магеллан, разумеется, отказался выполнить это требование, передав вождю, что он — «капитан величайшего из королей и вождей на земле». Пусть Себу выбирает между войной и миром. Хумабону ничего не оставалось делать, как уступить. На Себу испанцы также установили крест, заключили договор, отслужили мессу. Хумабон принял католическую веру. Склонить его к этому на сен раз помогли жизненный опыт Магеллана и его познания в медицине. Внук вождя был болен лихорадкой в очень тяжелой форме. Магеллан без особого труда вылечил мальчика, поскольку у него были лекарства от этого заболевания. Однако Хумабону он внушил, что внуку помогла католическая вера. Вождь не долго думая принял ее и во время крещения был наречен Карлом, а его жена — Хуаной (но имени испанской королевы-матери).

Уже в те далекие времена правители успешно применяли политику «разделяй и властвуй», которая позднее приняла исключительно изощренную форму. Хумабон, решив расширить границы своих владений, также начал осваивать эту политику. Он давно зарился на небольшие соседние острова. Магеллан объяснил ему, что теперь, когда он отрекся от своих богов и стал следовать христианскому богу, будет вполне справедливо, если другие дату, его соседи, подчинятся ему.

Покорение других островов было приостановлено, когда Сула, один из вождей острова Мактан, прислал Магеллану для переговоров своего сына с двумя козами в качестве дани. Сула просил передать Магеллану, что хотел бы сотрудничать с ним, но другой, более крупный вождь острова, Лапу-Лапу, не соглашается. (Поэтому он, Сула, не может сам прийти, а посылает сына.) Хитрый вождь предложил Магеллану ночью направить к нему на остров корабль с воинами, и тогда он сумеет вразумить упрямого Лапу-Лапу.

Мореплаватель выслушал посланца и с 60 воинами на 20 лодках отправился к Мактану, расположенному в нескольких сотнях метров от Себу. Хумабон хотел сопровождать его, но тот приказал ему издали наблюдать за событиями.

Приплыв к Мактану, Магеллан потребовал у Лапу-Лапу дань, но вождь попросил времени на размышление, намереваясь собраться с силами и на рассвете принять бой. Магеллан вернулся, решив плыть к Мактану на корабле. Утром корабль стал на якорь довольно далеко от берега, поскольку подойти ближе мешали прибрежные камни. Магеллан сам повел своих людей. Лапу-Лапу хорошо подготовился к наступлению. Он разбил воинов на три группы, и они окружили Магеллана. Антонио Пигафетта сообщает, что у Лапу-Лапу было 1500 человек. Действительно ли это было так? В то время на острове находилось всего несколько барангаев, из которых по меньшей мере одни подчинялся Суле, противнику Лапу-Лапу. Следовательно, он мог собрать лишь несколько сотен вооруженных мужчин. (На всем архипелаге обитало тогда около 700 тысяч человек.) Тем не менее испанская историография видит одну из причин поражения Магеллана в намного превосходящей силе противника.

Однако испанцы были гораздо лучше вооружены. Они стреляли из арбалетов и поджигали хижины островитян горящими факелами. Это вызвало гнев всего населения барангаев. Островитяне поняли, что им больше нечего терять, и стали помогать воинам Лапу-Лапу. Испанцы были оттеснены к морю. Они не могли предполагать, что местные жители окажут им такой решительный и организованный отпор.

Тело Магеллана осталось лежать там, где его настигло бамбуковое копье Лапу-Лапу, а затем было сожжено вместе с телами других испанцев.

Люди из барангая Лапу-Лапу похоронили своих соплеменников и вновь выстроили себе хижины. Авторитет вождя острова Мактан поднялся еще выше. Захваченные после боя 27 апреля 1521 года трофеи — в основном шлемы, оружие и обмундирование непрошеных гостей — отнесли в хижину героя. Предатель Сула был изгнан из своего барангая. Позднее трофеи перешли по наследству сыну Лапу-Лапу, потом внуку, пока наконец в середине XVI века их не захватили отряды Лагаспи. Но память о Лапу-Лапу живет в сердцах филиппинцев до сих пор.

Хумабон сделал для себя выводы из поражения новых хозяев, утративших благодаря победе Лапу-Лапу ореол неуязвимости и превосходства, связанных с их верой. Хумабон и Тапробане решили расправиться с остальными пришельцами. Тапробане сообщил испанцам, что Хумабон приготовил им дань драгоценными камнями и ждет их, чтобы вручить сокровища острова Себу.

Барбоза, один из спутников Магеллана, ставший капитаном, отправил на берег две дюжины своих воинов, чтобы они перенесли на борт корабля обещанные сундуки с драгоценностями, но островитяне их всех перебили. Тогда Барбоза поспешно снялся с якоря, поднял паруса и взял курс на Испанию.

Первое наступление на «страну, лежащую перед материком», провалилось.

Подвиг Лапу-Лапу, его воинов, а также детей, женщин и стариков острова Мактан, запечатленный на полотнах художников Себу, никогда не забудется филиппинцами.

Кто-то положил к подножию обелиска цветы. Перед картинами стоит старая деревянная скамья. Едва передвигая старые, больные ноги, сюда пришел рыбак. Кряхтя, он сел на скамью и с любопытством стал смотреть, как я фотографирую.

— Вы знаете, — спросил он, — что написано на этой доске?

На память, слово в слово старик передал содержание надписи, хотя не умеет ни читать, ни писать. Выходит, наизусть знает историю острова. И старик гордится подвигом своего народа. Вынув изо рта погасшую сигару, он говорит:

— Наша победа сохранила нам свободу на несколько десятков лет, до тысяча пятьсот шестьдесят пятого года. Потом пришел другой испанец — Лагаспи. У него было еще больше людей, и он применял те же самые методы: подкуп, предательство, тот же принцип «разделяй и властвуй». Начался захват всей страны. Много жителей островов было убито, замучено пытками. Они мстили, хотели искоренить всякое воспоминание о позоре первой экспедиции. Легаспи спас крест, установленный Магелланом. Мы сохраняем его в Себу. Может быть, вы его там увидите!