Извращённая любовь (ЛП) - Хуан Ана

— Торт? — Стелла оживилась. Она потеплела к Алексу за последний месяц, увидев, что он "все-таки способен на человеческие эмоции".

— Кексы, — подтвердил Алекс, ставя лакомства на стол.

Мои друзья бросились к коробке, как охотники за сокровищами в поисках золота.

Я улыбнулась и наклонила голову, чтобы поцеловать его.

— Спасибо. Тебе не нужно было этого делать.

— Это просто кексы. — Он вернул мне поцелуй, прежде чем сесть рядом со мной и обхватить мою талию рукой. — Подумал, что тебе не помешало бы подкрепиться.

Я содрала обертку со своего кекса "Красный бархат", слегка нахмурившись. Потребуется много времени, чтобы забыть о том, что сделал Майкл. Я не была уверена, что когда-нибудь смогу забыть то, что сделал Майкл. Вся моя жизнь была ложью. Иногда я лежала без сна по ночам, так тревожась, что не могла ни спать, ни думать. Иногда, как сейчас, я оглядывался вокруг и успокаивал себя тем, что со мной все будет в порядке. Старая поговорка была верна: что тебя не убивает, делает тебя сильнее. За свою жизнь я дважды чуть не умерла, насколько я знаю, и все еще стояла на ногах. Я буду стоять на ногах и после того, как Майкл сгниет в тюрьме.

Благодаря Алексу, который знал половину судей в этом городе, Майкл был заперт без права внесения залога до даты суда. Он прислал сообщение с просьбой о встрече, но я отказалась. Мне нечего было ему сказать. Он показал мне свое настоящее лицо, и я буду счастлива, если никогда больше не увижу его до конца своей жизни.

Но да, иногда девушке нужно было пару кексов, чтобы пережить дождливые дни.

Часть меня была благодарна за то, что мы с Майклом никогда не были близки. Если бы мы были, я не была уверена, что смогла бы выдержать душевную боль. Поэтому я беспокоилась о Джоше, который был его настоящим сыном и имел с ним гораздо более близкие отношения. Но Джош настаивал, что с ним все в порядке, и с ним невозможно было спорить. Он был еще более упрямым, чем я.

Некоторое время мы ели в тишине, пока Стелла не прочистила горло.

— Спасибо за угощение, но мне пора идти. Мне нужно снять совместную работу с брендом.

— Я тоже, — добавила Бриджит, подхватив реплику Стеллы. — Мне нужно написать работу по политической теории.

После того как Стелла, Бриджит и Риз поспешно удалились, Джулс объявила, что у нее сегодня свидание и ей нужно собираться. Она взлетела по лестнице, прихватив с собой половину оставшихся кексов.

— Ты знаешь, как очистить комнату, — поддразнила я, рассеянно проводя рукой по руке Алекса. Что бы я без него делала? Он не только помог мне противостоять моему отцу — то есть Майклу, — но и помогал мне справиться с последствиями, включая все финансовые и юридические проблемы, в которых я теперь запуталась. Большая часть активов Майкла была заморожена, но, к счастью, он уже оплатил мое обучение за год, и у меня был стабильный доход от моей работы и подработки. Комиссия, которую я получила за продажу работы Ричарда Аргуса Алексу, тоже помогла. Джош, который получал полную стипендию плюс стипендию на проживание в течение всего периода обучения в медицинском колледже, тоже был обеспечен. По крайней мере, на одно беспокойство у нас стало меньше.

— Это один из моих многочисленных талантов. — Алекс захватил мой рот в обжигающем поцелуе, и я растворилась в нем, позволяя его языку, вкусу и прикосновениям унести меня в страну, где мои проблемы не существуют.

Боже, я любила этого человека, а он даже не знал об этом. Еще нет.

Когда мы отстранились друг от друга, мой пульс гулко отдавался в ушах.

— Алекс…

— Хм? — Он провел пальцами по моей коже, его взгляд все еще был прикован к моему рту.

— Мне нужно тебе кое-что сказать. Я… — Скажи ему. Сейчас или никогда. — Я люблю тебя, — прошептала я, мое сердце билось быстро, признание прозвучало на одном дыхании.

Прошел один удар, за ним второй. Третий

Рука Алекса замерла, выражение его лица было жестоким и странно тревожным. В животе пробежала легкая тревога.

— Ты не это имеешь в виду.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Да, люблю — сказала я, обиженная и немного рассерженная его реакцией. — Я знаю, что я чувствую.

— Меня нелегко любить.

— Хорошо, что я никогда не заботился о том, чтобы выбирать легкий путь. — Я села прямо и посмотрела ему прямо в глаза. — Ты холодный, бесючий и, признаюсь, немного пугающий. Но ты также терпелив, умеешь поддерживаешь и великолепный. Ты вдохновляешь меня гнаться за своими мечтами и прогонять кошмары. Ты — все, в чем я не знала, что нуждаюсь, и ты заставляешь меня чувствовать себя в большей безопасности, чем кто-либо другой на планете. — Я сделала глубокий вдох. — Я пытаюсь сказать, в который раз, что я люблю тебя, Алекс Волков. Каждую часть тебя, даже те части, которые я хочу отшлепать.

Улыбка мелькнула на его губах.

— Это была отличная речь. — Улыбка исчезла так же быстро, как и появилась, и он опустил свой лоб на мой, его дыхание стало неровным. — Ты — свет для моей тьмы, Солнышко, — сказал он грубым голосом. Его губы прикоснулись к моим, когда он говорил. — Без тебя я потерян.

На этот раз наш поцелуй был еще глубже, еще настойчивее, но его ответ повторялся в глубине моего сознания.

Ты — свет для моей тьмы. Без тебя я потерян.

Прекрасные слова, которые заставили мое сердце биться… но я не могла не заметить, что ни одно из них не было "Я тоже тебя люблю".

Глава 31

Алекс

Железные ворота раздвинулись, открывая длинную подъездную дорожку, усаженную северными красными дубами, ветви которых были голыми и коричневыми от сурового зимнего холода, и большой кирпичный особняк, возвышающийся вдали.

Дом моего дяди — и мой дом тоже, до моего переезда в Вашингтон — стоял за виртуальной крепостью на окраине Филадельфии, и это ему нравилось.

Я не хотел оставлять Аву так скоро после дерьмовой истории с Майклом, но я достаточно долго откладывал встречу с дядей.

Я нашел его в его кабинете, он курил и смотрел русскую драму на телевизоре, висевшем в углу. Я никогда не понимал, почему он настаивал на том, чтобы смотреть телевизор здесь, когда у него была отличная берлога.

— Алекс. — Он выпустил в воздух кольцо дыма. Перед ним стояла полупустая чашка зеленого чая. Он был одержим этим напитком с тех пор, как прочитал статью о том, что он помогает похудеть. — Чем обязан такому сюрпризу?

— Ты знаешь, почему я здесь. — Я опустился в мягкое кресло напротив Ивана и взял в руки уродливое золотое пресс-папье на его столе. Оно было похоже на деформированную обезьяну.

— Ах, да. Я слышал. Шах и мат. — Мой дядя улыбнулся. — Поздравляю. Хотя я должен признать, что это было немного разочаровывающе. Я ожидал, что твой последний ход будет более… взрывным.

Моя челюсть сжалась.

— Ситуация изменилась, и мне пришлось адаптироваться.

Взгляд Ивана стал понимающим.

— И что же изменилось в ситуации?

Я молчал.

Я разрабатывал свой план мести более десяти лет, перемещая и манипулируя каждой фигурой, пока не получил их там, где хотел. Всегда играйте в долгую игру.

Но даже я должен был признать, что в последние несколько месяцев я стал… рассеянным. Ава ворвалась в мою жизнь, как рассвет после наступления темноты, пробудив в моей душе чувства, которые, как я думал, давно умерли: чувство вины. Совесть. Раскаяние.

Это заставило меня усомниться в том, что цель оправдывает средства.

Рядом с ней моя жажда мести ослабла, и я почти- почти отказался от нее, хотя бы для того, чтобы притвориться мужчиной, которым она меня считала. У тебя многослойное сердце, Алекс. Золотое сердце, заключенное в ледяное сердце.

Острые края пресс-папье впились в мою ладонь.

Ава знала, что я совершил свою долю неблаговидных поступков для Archer Group, но это был бизнес. Она не оправдывала и не одобряла этого, но и наивной не была. При всех ее романтических представлениях и мягком сердце, она выросла рядом с гадючьей ямой округа Колумбия и понимала, что в определенных ситуациях — будь то бизнес или политика — есть или быть съеденным.