Живая сила. Дневник ликвидатора - Сергей Мирный

Но что, если вся вышеописанная последовательность защит не сработает? Это маловероятно, но возможно. Например, совсем крохотная «горячая» радиоактивная частица закрепится где-то в глубине легкого и там клетку повредит, а убить ее не сможет. Дефектная клетка пошла делиться-размножаться — и рак легкого гарантирован, не так ли?

Отнюдь. В работу вступают новые, еще более тонкие, прицельные и изощренные механизмы защиты — уже на клеточном уровне. Первая линия такой защиты — ремонтная: организм распознает дефект и чинит его, делает клетку снова здоровой, нормальной. Он, кстати, постоянно и очень интенсивно этим занимается, так что в ремонте пораженной радиацией (или чем бы то ни было) клетки для него нет ничего необычного, это его постоянная работа.

А если по каким-то причинам отремонтировать клетку не удается (слишком тяжелое повреждение), в организме есть еще одна линия защиты, которую можно назвать «санитарной»: неисправимо-дефектную клетку организм ликвидирует — убивает и удаляет…

Пробьет или не пробьет вредный фактор эту оборону, глубоко эшелонированную (т. е. имеющую много линий защиты), гибкую и мощную одновременно, зависит от баланса сил, от соотношения количества радиации (ее дозы) и защитных ресурсов организма. (Посему, например, искушать судьбу без респиратора на высокорадиоактивных местах не советую.)

В общем, не знаю, как вас, а меня глубоко радует простой факт:

МЫ — ЖИВЫЕ.

— Чушь! — воскликнул один из охотников. — Это невозможно! Какие у вас доказательства?

— Я жив, — невозмутимо ответил Мюнхгаузен. — Разве этого недостаточно?

Горин Григорий. Тот самый Мюнхгаузен. СПб.:

Прайм-ЕВРОЗНАК; М.: Олма-Пресс 2004. С. 4.

«500 рентген в час», или Развесистый клевер (Вместо фейлетона)

Души двух чернобыльцев встречаются на небесах.

— Ты от чего умер?

— От радиации. А ты?

— От информации.

Анекдот первых месяцев чернобыля

…страшно интересно было: читать о чернобыле — и быть в чернобыле… Я на будущее научился восстанавливать, что на самом деле происходит, по тому, что об этом в газетах пишут…

ОЧЕНЬ ПОЛЕЗНЫЙ НАВЫК ОКАЗАЛСЯ…

Сергей Мирный. Из рассказа «Газеты» (глава «Развлечения»)

НАДОЕЛО читать чушь, напечатанную на роскошной глянцевой бумаге.

Сергей Мирный. Хуже радиации (Повесть, рассказы). Харьков: Каравелла, 2001. С. 54.

«Так сколько там лет прошло после Чернобыля? Восемнадцать?» — бодро вопрошает журналист респектабельного еженедельника «Ньюсуик»[75], излажая… извините, излагая… свой вояж на юг Беларуси. Пишет, как из БРДМа радиационной разведки по рации передает: «На подъезде к городку Ясень проезжаем мимо предупреждающего знака с ярко-красным символом, похожим на клевер, — «Радиационная опасность»… Вот показалось село Дуброванное — или скорее то, что от него осталось…»

Где ж оно, это белорусское село Дуброванное? Нигде на картах не нахожу — небольшое, наверно… А Ясень есть. Он больше чем на две сотни километров на северо-запад от АЭС… Ладно. Читаю дальше…

«Через несколько часов во рту становится сухо, начинает болеть голова. Не слышно птичьих голосов, стоит невообразимая, жуткая тишина…» Жуть-то какая, братцы, в этой клевероопасной местности!..

Корреспондент продлажае… извините, продолжает: «Дозиметр показывает 10 рентген в час…»

…Ась? Мы с вами не ослышались, читатель? Не «овиделись», то есть? «10 рентген в час»?! Через 18 лет после аварии — и от АЭС за две сотни километров?! Ведь местечки с 10 Р/ч. почти сразу после взрыва и у самой АЭС поискать нужно было (смотрите рассказ «10 рентген/час»)! А со временем количество радиоактивного вещества на местности уменьшалось, уровни падали (рассказ «Чернобыльские Гималаи: Радиационный рельеф»)… И вдруг — ДЕСЯТЬ РЕНТГЕН В ЧАС?!?! Да он описался, наверное! (Я имею в виду — описАлся…)

А может, там и вправду, в Дуброванном?… Страшно сказать… Считаем быстренько: 700 рентген (это смертельная доза) — 700 Р делим на 10 Р/ч., получаем 70… Семьдесят часов — трое суток — в жутком этом Дуброванном — и ку-ку: смерть от ОЛБ, острой лучевой болезни, гарантирована… И они там живут???!!!.. ГОДАМИ????? Да сколько ж тогда там, в этом Дуброванном???

Не буду тебя мучить, читатель: там МИКРО-! Там 10 МИКРОрентген (миллионных долей рентгена!) в час! То есть нормальный, природный, дочернобыльский уровень радиации этой местности!

Нормальный фон в белорусском Дуброванном, «где птицы не поют» (от изумления, наверно, в «Ньюсуик» от июня 21, года 2004, страницу 40 прочитав, дар речи потеряли!). В селе, где поджаренные (радиацией!) утки совсем уж низко над головой летают (от радиации же — больны!). А клевер такой развесистый — ну прям сил никаких нет… На нем эти утки гнезда-то и вьют. Рядом с птичками молчаливыми. Эти, в отличие от уток жареных, не размножаются… Грустят.

10 МИКРОрентген в час. Другому там нечему просто быть[76].

Применяя известную нам методику оценки степени сказочности текста («Вместо введения» и «15 миллирентген в час»: Большая Брехня, или Только «Правда»), делим то, что пишут, на то, что есть на самом деле, и получаем:

1 000 000

Миллион.

«Коэффициент искажения реальности» — МИЛЛИОН.

Газета «Правда» — главный сказочник советских времен — со своими ста тысячами жалкими отдыхает…

Гиперсказка! Во! Она же — обычная, рядовая такая статейка о Чернобыле, о радиации…

Не верите?

Пожалуйста:

Специализированное издание — бюллетень WISE[77] — международной Службы информации по ядерным вопросам: «В Челябинской области… на мосту свердловской автотрассы на высоте 15 метров над рекой Теча (загрязненной радиоактивными сбросами химкомбината «Маяк» в Кыштыме за полвека до появления статьи в бюллетене) уровень радиации составляет 500 рентген в час…»

500 рентген в час!!!???? И автомашины ездят, люди ходят?… Да часик с небольшим на этом мосту WISEшном — и ку-ку — кукушка поет охрипшим от радиации голосом… то есть, наоборот, перестает это делать — дар речи теряет…

«…500 рентген в час, что в 10 раз превышает допустимый уровень…» Ф-фу-у-уххх… Выдох-вдо-о-ох… выдох-вдох… Восстанавливаем дыхание… Вытираем со лба испарину. Переходим к водным процедурам: водицу холодную пьем… Все обошлось, читатель. Сейчас объясню… Ф-фу-у-уххх…

Допустимый по санитарно-гигиеническим нормам уровень радиации — 50 микрорентген в час. (Белорусы в Дуброванном, к слову, проживают на гамма-уровне в пять раз ниже допустимого.)

А на мосту через Течу, значит, на самом деле 500 микрорентген в час.

Что, согласитесь, несколько меньше против первоначально заявленной цифры.

А именно — в миллион раз.

«Коэффициент искажения реальности» —

1 000 000

Обычный.

Стабильность результатов впечатляет.

Особо обращу внимание:

Если в советские «правдивые» времена средства массовой (дез)информации уровни радиации в сказочное число раз занижали, то современные СМ(Д)И их уже в ГИПЕРсказочное число раз ЗАВЫШАЮТ.

Так вот, если раньше, в сов-«правдивые» времена, в сообщениях прессы «камни начинали светиться, оживать и вещать человеческими голосами», то теперь, во времена новые, сов-(совсем)свободные — все наоборот:

Живые, очень даже приятные во всех отношениях люди тускнеют, мертвеют и буквально на глазах (где за час, где за трое суток — это уж как журналист полажае… пожелает, хотел я сказать) — живые нормальные люди на глазах превращаются в камни… надгробные. В таких вот «средствах массовой…».

«Но ведь мы живем в век информации визуальной! — скажете вы. — Кто эту скучную цифирь читает?» Не переживайте, тут-то как раз и открываются новые, гипер-супер-пупер… слов не подберу… в общем, очень большие дополнительные возможности. Например:

Экологический журнал «ORION»[78], «информированный возрастающим экологическим сознанием и необходимостью перемен в нашей культуре» (так в его программном заявлении написано). Фотография:

Ясный летний день. Два марсианских существа, в скафандрах серебристых и блестящих, с дозиметрами склонились над кошелкой бабушки. Подпись: «На железнодорожной станции в 50 километрах от Чернобыля белорусские солдаты проверяют помидоры, привезенные из Украины». И поскольку солдаты эти марсианские летним жарким днем ни с того ни с сего в скафандрах парятся (зимой еще можно было б подумать: замерзли, мол, солдатики в шинелишках худых — в скафандрах греются), поскольку они жарким летним днем в скафандрах космических преют, то эта картинка, ничего словесно и цифирно вроде б не утверждая, тем не менее мощно вопиёт: «Помидоры эти бабушкины краснобокие — отрава смертельная! А сама она, хоть и на вид симпатичная и здоровьем вроде б пышущая, — призрак, фантом, чернобыльское привидение: могильный холмик с покосившимся крестом, вот что она такое…»