Пусть это буду я - Ида Мартин

class="p1">– О твоих целях.

– Значит, у нас теперь разделение?

– Нет, но деньги для поступления нужны не мне.

Коля замер.

– Это месть за то, что я сказал про Корги?

– Возможно.

– Я так и понял! – Он поднялся. – Значит, ты теперь за него?

– Пожалуйста, оставь Корги в покое и не приплетай его ко всему подряд. Я попробую поговорить с отцом, и, если он подтвердит твои догадки, тогда и будем обсуждать, что делать дальше.

– Думаешь, он сознается?

– По правде говоря, я не вижу его интереса в том, чтобы это скрывать. Наш папа делает только то, что ему выгодно. И если бы он о таком знал, на него не подействовали бы никакие запреты Гончара. Он объявил бы нам об этом прямым текстом. Типа: вы должны поехать и сделать все, чтобы получить это наследство. Забыл?

– Ладно, допустим. Но расскажи он тебе об этом сразу, как бы ты к этому отнеслась?

– Честно? – Люся задумчиво поморщилась. – Не поверила бы. Решила бы, что это афера. Подумала, что они с тетей Сашей задумали развести старого больного человека и просто нас используют.

– То-то и оно. Я тоже не поверил бы. Ради собственной выгоды отец с легкостью откажется и от отцовства. А если бы мы оба не поверили, то что бы мы сделали?

– Послали бы его куда подальше.

– Вот именно. А он, между прочим, игрок и просчитывает ходы заранее.

– Это лишь наши домыслы. Мы можем фантазировать и строить различные версии сколько угодно, но пока у нас не будет доказательств, я не хочу обнадеживаться.

– Доказательств, как ты понимаешь, нет ни у кого. Даже у отца или Гончара. Только если у мамы… Но не поедешь же ты ее разыскивать непонятно где.

– Для таких вещей проводят генетическую экспертизу! И это я первым делом и сделала бы на месте Гончара.

– Может, он и сделал? Мы просто не знаем. Достаточно и пары волосков. А вдруг мы поэтому здесь?

– Пожалуйста, давай на этом закончим. – Люся встала. – Интересно, без Гончара обед состоится?

Коля взглянул на часы.

– Скоро узнаем. Не пойми меня неправильно, но мне кажется, когда он умрет, здесь не особо что-то изменится. Они так привыкли к этому укладу, что иначе и не могут.

– Если только у них будет на что жить. – Люся хитро на него посмотрела.

– Я так далеко не загадываю, – усмехнулся Коля. – Но ты права, содержать такую ораву дармоедов невыгодно. Да и весь этот дом наверняка требует огромных вложений. Если вдруг так сложится и мне придется решать, что со всем этим делать, не уверен, что захочу оставить все как есть.

Однако, к их удивлению, на обеде Гончар все же появился, и, не знай Коля о вчерашнем приступе, вряд ли он счел бы его больным. Подобно бравому генералу, вознамерившемуся поднять боевой дух своего отряда, писатель держался бодро, много говорил, шутил, заводил разговоры и даже спорил. Сначала с Магдой о смысле культуры как таковой, которая, по его словам, возникла вовсе не для того, чтобы отличать одну картину от другой или разбираться в балете, а с целью выживания человечества на основании полученного предками опыта. Потом переключился на Шуйского, допытываясь какую цель преследовал Бог, создавая человека. И после долго разглагольствовал о том, что человек – это никакая не цель, а воплощение истинной любви Создателя. Затем, без какого-либо перехода, перекинулся на брата с сестрой, выясняя, знают ли они миф о пещере Платона.

– Люди в этой истории вынуждены жить прикованными внутри пещеры и не могут знать того, что находится во внешнем мире. Они видят лишь движущиеся на стенах искаженные тени и слышат эхо голосов. Именно эти тени жители пещеры считают подлинными вещами, даже не задумываясь, что их отбрасывает нечто другое.

Люся слушала с вежливым вниманием и что-то отвечала, у Коли же перед глазами то и дело вставало искаженное безумием лицо, и он торопился поскорее закончить с едой.

Кроме того, его очень удивляло отсутствие за столом Корги и Таты. А еще больше то, что о них никто не спрашивал и не заговаривал, как если бы причина их отсутствия была всем известна.

– Я хочу, чтобы мы все вместе провели культурное мероприятие, – неожиданно объявил Гончар. – Пусть это будет вечер поэзии или романса.

– Но, Олег Васильевич, – запротестовала Козетта, – это большая нагрузка на ваш организм.

– А я хочу! – тоном капризного ребенка отозвался писатель. – Я хочу этого. Разве я не имею права хотя бы на капельку радости?

– Но у вас вчера был приступ!

Гончар с силой стукнул ладонью по столу, отчего по комнате прокатился легкий звон, и все немедленно притихли.

– Я хочу праздника!

– Вы не против, если я исполню Вертинского? – тут же елейным голосом проворковал Шуйский.

– Делайте что угодно, но мне нужен праздник.

– Нам понадобится пара дней на подготовку, – сказала Козетта, собирая тарелки. – Я могу испечь большой медовый торт и приготовить курицу по-мароккански.

– Лучше бараньи ребрышки в гранатовом маринаде, – оживилась Магда. – Или свинину по-бразильски с черной фасолью.

– Ребрышки – это хорошо! – обрадовался Шуйский.

– Одна еда у вас на уме. – Гончар недовольно бросил салфетку на стол. – Даю вам время до завтра.

Козетта поспешила его проводить, а когда дверь за ними закрылась, Люся удивленно поинтересовалась:

– Нам тоже нужно в этом участвовать?

– Разумеется, – фыркнула Магда.

Судя по тому, как потемнело ее лицо, объявленное мероприятие ее не обрадовало.

– Нам придется петь? – Подобного поворота Коля не ожидал.

– Необязательно петь, – успокоил его Шуйский. – Подойдет любая самодеятельность. Хоть фокусы.

Коля озадаченно посмотрел на сестру. Последний раз он участвовал в школьной новогодней постановке в роли Северного ветра и должен был время от времени просто размахивать руками, будто нагоняет тучи, и, подхватывая танцующих вокруг него девчонок-снежинок, поднимать наверх, а потом возвращать обратно.

– Нужно подумать. – Люся встретилась с ним взглядом.

В той постановке она изображала елочку и водила хоровод с зайчатами.

– А где же Тата и Корги? – все же спросил Коля. – Тата, кажется, танцует.

Наклонив голову, Магда осуждающе нахмурилась.

– Что-то случилось? – забеспокоилась Люся.

Шуйский взволнованно заерзал, потом, допив воду, встал.

– Приятно оставаться. Увидимся вечером.

– Тата больше здесь не появится, – сказала Магда, – Олег Васильевич распрощался с ней.

– Как же так? – поразился Коля. – Еще вчера она никуда не собиралась. Она не могла просто так взять и уехать.

Магда хотела ответить, но Люся ее перебила:

– А Корги? Что с Корги?

– С ним неясно. Возможно, он теперь сам по себе, и чем это может обернуться, остается только гадать.

– Что это значит? – Люся уже