Пусть это буду я - Ида Мартин

так?

– Можешь нормально меня выслушать? – Коля опустил ей руку на плечо, и она нехотя повернулась.

– Почему мы ни разу не задались вопросом, с чего вдруг Гончару приглашать сюда именно нас? Можно подумать, во всей России нет другой разнополой двойни – в одной Москве их сотни. Он легко мог выбирать, но не выбирал, а сразу позвал именно нас. Поселил в доме без оплаты проживания, кормит, поит, платит деньги. Мы с тобой думали, что нам повезло, но почему нам так повезло, не подумали ни разу.

Люся смотрела на него с нескрываемым подозрением.

– Как почему? Потому что тетя Саша ему рассказала о нас. А он пишет книгу. Ну, то есть хотел писать книгу. Думает, что пишет…

– Глупости. Было сразу понятно, что никакой книги не будет и это только предлог.

– Ты что-то узнал? – Люся насторожилась. – Тогда говори прямо.

Коля выдержал многозначительную паузу, после чего медленно, отчетливо проговаривая каждое слово, произнес:

– Олег Васильевич – наш настоящий отец.

– Что-о-о? – Люся едва не выронила из рук баночку с кремом. – С чего ты взял?

– Сейчас это кажется очевидным. Однако если бы он сам не заговорил об этом, я бы не догадался.

– Он тебе это так прямо и сказал?

– Нет. Он бредил и нес всякую ахинею, но ход его мысли я уловил.

На какое-то мгновение ее лицо посветлело, как если бы она сочла его слова шуткой.

– Коль, ему под восемьдесят. Думаешь, мама стала бы мутить с шестидесятилетним стариком?

– Мама могла выкинуть что угодно. – Коля был в этом уверен. – Тем более Гончар известный человек и постоянно задвигает всякую философскую муть, прям как она любит.

– Откуда ты знаешь, что она любит? Ты ее толком и не помнишь.

Ему не понравилось, как сестра отнеслась к этой новости. Казалось, она вообще перестала слышать и воспринимать его серьезно.

– Давай будем честны. – Коля постарался, чтобы его голос звучал как можно мягче. – Наша мама способна на любую глупость. Вспомни, что рассказывала бабушка. Они несколько лет жили без детей, а потом она забеременела сразу же, как только отец вернулся… или все-таки тогда, когда его не было?

Коля снова помолчал, наблюдая за реакцией сестры.

Люся медленно стянула полотенце с головы и принялась вытирать волосы.

– Наверняка отец и сам об этом знает, – продолжил он. – Вот почему ему всегда было плевать на нас. У него в роду не было двойняшек, а это, между прочим, наследственность. Да что я тебе объясняю очевидные вещи? Короче, он знал и просто спихнул нас сюда. Вот и все. Я тебе даже больше скажу: скорее всего, тетя Саша рассказала ему, что Гончар умирает, и наш высокодуховный папа теперь ждет, что нам перепадет подачка с барского плеча.

– В каком смысле подачка? – Люся кинула полотенце на кровать и выпрямилась.

– Ну как же?! Наследство. У Гончара ведь никого нет. И если мы его дети… а мы его дети…

– Пожалуйста, скажи, что ты меня разыгрываешь. Ты ведь не можешь серьезно в это верить.

– Еще как могу! – вспыхнул Коля. – Это вопрос не веры, а знания. Что с тобой происходит? Из нас двоих ты всегда была более разумная и практичная. А теперь такое чувство, будто тебя заколдовали и ослепили.

– Ну-ка иди сюда! – Люся повернула его к зеркалу. – Просто посмотри внимательно. Ни в тебе, ни во мне нет ни капли от Гончара. Ни единой черточки!

– Это необязательно, – отмахнулся Коля. – Дети часто не похожи на родителей.

– Тебе нужно поспать и поменьше думать об этом наследстве, – Люся с осуждением покачала головой. – Еще немного – и ты превратишься в Шуйского.

– Да что ж такое! – Коля с силой схватил ее за плечо. – Ты вообще кто? Моя сестра или разговаривающая кукла без мозгов?

Люся с опаской отцепила его руку.

– Я не хочу ссориться, но ты меня пугаешь.

– Ну-ну, иди пожалуйся своему песику, пусть покусает меня! – Коля двинулся к выходу, но потом вдруг резко остановился. – Зато теперь понятно, чего он тебя так обхаживает с первого дня.

– Если собираешься сказать очередную гадость, то лучше не надо, – предупредила она. – Давай поговорим потом.

Но Коля не удержался:

– Когда тебе достанется наследство писателя, ты станешь завидной невестой.

– Уходи сейчас же! – Люся попыталась вытолкать его из комнаты. – Так и быть, я не обижусь, но, когда успокоишься, подумай, что ты несешь!

– Ладно, только ты об этом тоже подумай! О том, что я несу… Может, до тебя все же дойдет смысл.

– Еще совсем недавно ты говорил, что они все здесь сумасшедшие, а теперь и сам не лучше.

– Ситуация изменилась.

Коля сделал несколько шагов, но потом повернулся к сестре с миролюбивым видом.

– Послушай, Люсь, я серьезно. Мне Гончар почти прямым текстом сказал это. У него, конечно, был приступ, и, кроме этого, он наговорил много всякой ерунды, но, когда я понял, о чем он, все встало на свои места. Я тебя очень прошу, услышь меня!

– Ладно. Допустим. – Люся потерла виски, словно у нее разболелась голова. – Предположим, мы его дети. И если все, кроме нас, об этом знают, то почему нам об этом никто не сказал?

– Возможно, Гончар запретил говорить об этом.

– Кому запретил? Отцу? Тете Саше? Магде? Корги и прочим?

– Всем! Видела бы ты лицо Козетты, когда она поняла, что я мог обо всем догадаться. Пойми, они очень боятся, что мы об этом узнаем, ведь мы сможем открыто заявить о своих правах, а у них не останется никаких шансов.

Люся задумчиво опустилась на банкетку перед зеркалом.

– Не могу сказать, что я принимаю данную версию, но в то, что Гончар говорил нечто подобное, верю, потому что я тоже это слышала.

– Ты знала и молчала? – изумился Коля. – Почему?

– Ничего я не знала. Я и допустить такого не могла. Мало ли что он болтает.

– Ну, слава богу! – Облегченно выдохнув, Коля кинулся к сестре и опустился перед ней на корточки. – Спасибо! Я уж было испугался, что ты больше не со мной.

– Конечно же, я с тобой. – Она погладила его по плечу. – Но мне не нравится, что ты ведешь себя как одержимый.

– Я веду себя по обстоятельствам. Только представь – мы в одном шаге от того, чтобы стать очень-очень богатыми.

– И тебя больше не расстраивает то, что Олег Васильевич умирает?

– Расстраивает, конечно, но, по правде говоря, уже не так сильно.

Люся с осуждением покачала головой:

– Какой же ты меркантильный!

Коля вскинулся:

– С каких пор ты стала говорить как отец? Забыла о наших целях?