Город небесного огня. Часть II - Кассандра Клэр

– Можно, я скажу тебе кое-что банальное? – прошептала она.

– Банальное? Пожалуй, ты выбрала не самый лучший момент. Скажи лучше, что любишь меня.

– Джейс… В теле человека сто триллионов клеток, ну, или что-то вроде того. Та к вот, каждая клетка моего тела любит тебя. Клетки отмирают, появляются новые, и эти новые клетки любят тебя даже больше старых. А когда я умру и мое тело сожгут, ведь я, как и ты, Сумеречная охотница, пепел, оставшийся после меня, станет частью земли и воздуха, а значит, все вокруг пропитается моей любовью к тебе… – Она не выдержала и рассмеялась: – Ну, как тебе мой спич? Может, мне дамские романы писать?

Не дождавшись ответа, она потянулась и поцеловала его… от Джейса пахло шампанским; может, надо было пойти в дом, пусть даже в нем полно вампиров?

– Кхм, – раздался чей-то кашель, и Клэри быстро отпрянула.

Магнус.

– Магнус, что ты здесь делаешь? – сказал Джейс.

– Пришел за вами – ответил колдун. – Мне кажется, вам кое-что следует увидеть.

– Магнус, МЫ ЗАНЯТЫ. – Джейс недовольно закатил глаза.

– Вижу, как же. Но вы, вероятно, всю жизнь проведете вместе, так что еще успеете этим заняться. – О выделил слово «этим», и Клэри покраснела. – А сейчас я предлагаю вам пойти со мной, потому что если не пойдете – пожалеете.

– Ладно, – сказал Джейс, и Клери кивнула.

– Я верю Магнусу, – сказала она. – Если он так говорит, значит, это действительно важно.

– А если нет, я утоплю его в озере, – предупредил Джейс.

Алек стоял и смотрел на танцующих. Вампиры тоже присоединились к гостям; о них позаботились – Люк распорядился выставить на стол бутылки с кровью – праздник, в конце концов.

Когда отгремела какая-то фантастическая рок-композиция, Лили подсела к роялю и на пару с Катариной выдала джаз. Ничего себе! – восхищенно подумал Алек.

Заглушая музыку, чей-то голос прошептал ему на ухо:

– Полагаю, церемония была прекрасна.

Юноша обернулся и увидел отца; его большая рука сжимала бокал с шампанским, а сам он разглядывал гостей. Роберт был крупный мужчина, и костюмы ему не шли; он выглядел как школьник-переросток, которого родители в честь свадьбы заставили одеться «прилично».

– Привет, – поздоровался Алек и бросил взгляд на маму: она разговаривала с Джослин чуть поодаль. Темные волосы Маризы еще больше подернула седина, но, как всегда, она была элегантна. – Мило, что ты пришел, – буркнул он. Мариза вернулась из Идриса уже давно, а Роберт – буквально пару дней назад. Мать знала, что он, Алек, живет в Бруклине, у Магнуса, но никак это не комментировала; с отцом он даже не собирался говорить на эту тему, да и, признаться, с некоторых пор мнение отца его не интересовало. – Ты так вежлив с мамой, это… действительно мило.

Роберт вздрогнул:

– Я не притворяюсь, Алек. Я все еще люблю твою маму. – Алек криво усмехнулся, а Роберт продолжил: – Ты еще слишком молод, сынок. В юности я тоже был максималистом и считал, что в жизни все должно быть разложено по полочкам. Но, как оказалось, бывают и отклонения…

– Отклонения? – зло перебил его Алек. – Если это намек на меня и Магнуса, можешь не продолжать, я и так уже слышал: «Сумеречный охотник-гей это не Сумеречный охотник»!

– Алек… – Голос Роберта был не сердитым, а удрученным. – Я говорил… непростительные вещи. Но я всегда гордился тобой… и горжусь сейчас.

– Я не верю тебе.

– В твоем возрасте у меня был парабатай…

– Да, я знаю, настоящий отец Джейса, – снова перебил его Алек. – Это объясняет, почему ты принял Джейса. Но я всегда думал, что вы, вероятно, не были особенно близки. Что-то я не помню, чтобы ты скорбел о нем.

– Я не верил, что Майкл умер, – покачал головой Роберт. – Но поверь, мы были лучшими друзьями, и было время, когда он признался мне в любви.

– Что?! Майкл Вейланд любил тебя? – У Алека отвисла челюсть.

– Я… не поддержал его в этом. И попросил никогда больше не говорить мне таких слов. После этого мы отдалились друг от друга. Я взял Джейса, чтобы в какой-то мере облегчить свою вину перед Майклом, но я знаю: облегчить невозможно. – Он в упор посмотрел на Алека. – Ты решил, что мне стыдно за тебя, но на самом деле я стыжусь самого себя. Я смотрю на тебя и, как в зеркале, вижу свои ошибки. Ты во много раз лучше меня, сынок.

Алек застыл. Он вспомнил свое видение: отец перед всеми говорит о его храбрости, о том, что он, Алек, умеет сражаться, но то, что он сказал сейчас, было совсем иным: отец признал его право на собственную жизнь, и не только признал, но и отнесся к его выбору с уважением.

Алек увидел морщины вокруг его глаз и понял, как трудно было Роберту рассказать о своей тайне.

Он нежно коснулся руки отца, впервые за многие месяцы.

– Спасибо, что сказал мне правду.

* * *

Трава была влажной, и Клэри было зябко в босоножках. Они с Джейсом шли за Магнусом к белому шатру. Из шатра доносился джаз – кто-то играл на рояле, и явно в четыре руки. Клэри увидела Алека, он стоял со своим отцом, и они о чем-то мирно беседовали. Майя рядом с Бэтом, Изабель и…

Саймон.

Сердце у Клэри подпрыгнуло, и она едва не упала в обморок. Не может быть… Да нет же, это не Саймон, наверное, кто-то другой. Очень похожий худощавый юноша с взлохмаченными волосами и в очках, но на нем была та же полинявшая рубашка, которую она видела утром… и он немного неуверенно улыбнулся ей сквозь толпу. Это был Саймон, кто же еще.

Прежде чем она сорвалась с места, Магнус положил руку ей на плечо.

– Будь осторожна, Клэри, – предостерег он. – Он помнит не всё. Я вернул ему некоторые воспоминания, но немного. С остальным надо подождать, но… не ожидай всего сразу.

Кивнув, она рванула через лужайку и врезалась в Саймона с такой силой, что тот чуть не упал. Он больше не вампир, мелькнуло в голове, но это только радовало.

Справившись со слезами, Клэри заглянула юноше в лицо. Действительно Саймон. Она видела веснушки на его щеках, маленький шрам на губе, который он получил, играя в футбол в восьмом классе, и эти его волосы, его глаза.

– Саймон, – прошептала она, – ты… знаешь меня? Знаешь, кто я?

Он поправил очки на переносице, рука слегка дрожала.

– Я… – Он огляделся. – Похоже, я попал на праздник, где почти никого не знаю, но все знают меня. Это…

– Ошеломляет? – спросила Клэри, пряча разочарование. – Ничего, – сказала она. – Ты все вспомнишь, просто время еще не пришло.

Саймон удивленно посмотрел на нее, потом он улыбнулся:

– Да, я помню не всё. Но тебя я помню. Ты – Клэри… Ты – мой лучший друг.

Засунув руки в карманы, Магнус стоял у дерева и наблюдал всю эту картину чуть ли не со слезами на глазах. Становлюсь сентиментальным, подумал он, старею. В окружении друзей: Клэри, Джейса, Майи, Люка и Джослин – Саймон напоминал только что вылупившегося утенка; Изабель держалась в стороне с каменным лицом.

– Можно подумать, ей все равно, – сказал, подходя, Алек. Магнус протянул руку, чтобы поправить ему галстук в тонкую синюю полоску, в цвет глаз. – Но я-то уверен, что она переживает.

– Твоя сестра пытается совладать с собой, поэтому и стоит в стороне.

– Мне следовало бы спросить, что ты сделал, но я не уверен, что мне надо это знать.

Магнус кивнул:

– Весь фокус в том, что все надо делать вовремя.

– А твой отец? Он ведь может рассердиться?

– Ну, у него и помимо меня полно забот. Он потешил свое самолюбие и на этом, надеюсь, успокоился. В конце концов, что для него горстка нефилимов, которых он отпустил. А я… Пусть он считает меня плохим сыном. Кстати, я видел, что ты разговаривал с Робертом.

Алек передал Магнусу сказанное отцом, и тот напрягся.

– Вот как… Знаешь, а я и не догадывался, – произнес он. – Последний раз я встречал Майкла Вейланда на мюзикле «Сердце всегда новичок». Актуальное название, да?

– Как ты думаешь, мне простить отца?

– Да ты и так его простил. А потом, мой друг, прощать надо ради себя, а не ради кого-то. Злиться – пустая трата времени.

– А меня? Ты простил меня ради себя? – спросил Алек. – Чтобы тебе было спокойнее?

– Я простил, потому что люблю тебя, потому что жизнь без тебя мне невыносима. Невыносима мне, невыносима моему коту. И потому, что Катарина убедила меня, что я с возрастом глупею.

– О, она мне нравится, – засмеялся Алек, и Магнус обнял его.

– И ты прости меня, – сказал он. – Прости за мои глюки, прости за то, что я не могу сделать тебя бессмертным, за то, что покончить с собственным бессмертием тоже не могу. Был шанс, но я им не воспользовался.

– Мне не за что тебя прощать, – отозвался Алек. – И я не хочу жить вечно. Возможно, у нас не так много времени, ведь как Охотник я могу погибнуть в любой момент, но даже при лучшем раскладе я состарюсь и умру. Но обещаю: я не покину тебя до самой смерти. Сколько бы мне ни осталось, может, считаные дни, может, побольше, я хочу быть только с тобой. Это о чем-нибудь говорит?