Он меня не отпустит - Надежда Марковна Борзакова

нет. Пойдем, — возразила я. — Успею.

— Точно?

Ага. Точно. Я зашла в чаты и написала в три салона красоты, услуги которых почти одинаково нравились в надежде, что на завтра для меня будет место на укладку и макияж. Конечно, я и сама могу справиться, но так, как это сделает профи, у меня не выйдет. Да и результат продержиться не так долго. Знаем, плавали.

Потом полезла на сайты любимых бутиков с платьями. Мне было что надеть, но на подобного рода мероприятиях всегда плюс-минус одна компания. Звучит бредово, что запомнят, в чем и когда я была? Увы, нет. Кто-то один обязательно за это зацепится как пить дать. Я уже прямо-таки представляла сплетни о том, почему девушка Демида Власова носит платья, которые ей купил бывший бойфренд.

Выбрав несколько вариантов, договорилась чтоб мне их отложили для примерки, потом то же самое сделала по туфлям и отправилась спать. То есть как спать… С Демидом мы никогда просто не спали.

В десять утра субботы мы уже были в бутике. Демид захотел составить мне компанию когда буду выбирать платье на вечер, чему я очень удивилась. Ну, где вы видели мужчину, который добровольно пойдет по магазинам? Да еще и всерьез будет советовать и помогать, а не просто отмахиваться “тебе все идет”, со скучающим видом попивая кофе в кресле.

В итоге было выбрано бюстье сиреневого цвета. Оно было длиной почти в пол, но с довольно высоким вырезом на подоле. В комплекте с туфлями на безумной шпильке наряд делал мои ноги просто бесконечными.

— У меня есть кое-что, что подойдет к этому платью, — сказал Демид, когда я крутилась перед огромным зеркалом в примерочной комнате.

Подойдя ко мне, он достал из кармана маленькую квадратную коробочку, затянутую в черную кожу и открыл ее. На бархатной подушечке сверкало кольцо. Платина, крупный бриллиант в центре…

— Жанна, знаешь ли, работает над моим самоконтролем, но… Я все равно не могу позволить чтоб тебя увидел в этом платье кто-то кроме меня без помолвочного на пальце. Лучше, конечно, и без обручального, но… Это лучше летом организовать, как считаешь?

Слова шутливые, а вот голос нет. Он слегка подрагивал, как и пальцы, держащие коробочку. А взгляд был слегка растерянным, смущенным. Уязвимым. Открытым. Он просто кричал “я люблю тебя”.

— Саш, выходи за меня!

Выйти за него. Замуж. Демид сделал мне предложение. Стать его женой.

А-а-а-а!

— Да! Да, я согласна, — выдавила я очень стараясь не разрыдаться от счастья, переполнившего меня до краев.

— Прости, я хотел сделать это иначе. Честно. Просто не сдержался, — отрывисто сказал Демид и накрыл мои губы своими.

*******

Я его невеста. Будущая жена. Хоть сколько я смотрела на сверкающее на моем безымянном пальце кольцо — не верилось. От слова совсем — не верилось. А еще не хотелось ни на какой благотворительный вечер. Хотелось вечер вдвоем и под одеялом. Чтоб никого кроме нас. Чтоб говорить, говорить… Целоваться. Строить планы на будущее. Но я заставила замолчать детскую часть себя, которая тоненьким голоском ныла где-то внутри чтоб я попросила Демида забить на мероприятие и поехала в салон.

Там мне сделали высокую и пышную прическу убрав волосы наверх и сделав из них красивое плетение на затылке. Несколько завитых прядей игриво струились по лицу и шее. Макияж был нежным и свежим и удачно скрыл то, как много я работала на неделе. Румянец, стрелки, длинные ресницы, влажные пухлые губы. Я выглядела так, словно мне слегка за двадцать, а не почти тридцать и была от этого в восторге.

Демид был в светло-сером костюме и белой рубашке. Вместо галстука шейный платок в тон к моему платью. Этот небольшой аксессуар делал его для меня похожим на какого-то джентльмена из девятнадцатого века и безумно ему шел.

— Ты просто нереальная, — сказал он, обжигая меня взглядом. — Моя невеста. С ума сойти.

Чувствуя, как начинает щипать глаза, я улыбнулась. Дала отвести себя в машину. Сегодня мы с водителем чтоб не беспокоиться насчет алкоголя.

В дверях отеля, в зале которого будет мероприятие, мы столкнулись со Стасом и Ириной, его девушкой. Стас — помощник Демида и его лучший друг. Тот самый, что напомнил мне сериального спецагента в далекий вечер, когда мы с Демидом застряли в лифте. Мы с ним сталкивались довольно часто, но почти не общались. Стас был вежлив, но не особо приветлив со мной, подчеркивая то, что я неизвестно почему не особо ему нравилась. Хоть то, что я не импонирую другу моего мужчины огорчало, я не собиралась выяснять в чем причина. Да и как бы могла? Не у Демида же спрашивать, дополнительно провоцируя тем самым напряжение и возможный конфликт между друзьями и деловыми партнерами. Пусть думает, что я ничего не замечаю.

Взгляд Стаса без выражения скользнул по мне, но, наткнувшись на руку с кольцом, стал недовольным.

Демид обменялся с ним рукопожатием, поздоровался с Ирой и я сделала то же самое, но, конечно, без рукопожатия. Снова сделала вид что не замечаю недовольства своим присутствием, да. В конце-концов, я не сто баксов чтоб всем нравиться. А с задачей воспитанного человека — быть вежливым — Стас справляется.

Вскоре после того, как мы вошли в красиво украшенный зал отеля, появились Маша с Лешей. С последним мы не виделись с тех пор, как я разошлась со Степой и особо не общались. Я не обижалась на Лешу. Понимала, насколько ему непросто разрываться между друзьями, которых он одинаково ценит независимо от продолжительности этой самой дружбы. С ними были родители Леши — Виктор Петрович и Лариса Геннадиевна. Я была с обоими знакома. Леша пошел в них характером — оба были очень приятными и доброжелательными. Ощущалось, что Виктор Петрович испытывал неловкость из-за ситуации с той дракой, но я сделала все, чтоб он понял — я не держу никакого зла. Он просто выполнял свою работу. Если кто-то в чем-то и виноват, то только Степа. Ну и я.

Артем был уже не с Кирой, а с какой-то новой девчонкой. Совсем юной, максимум двадцатилетней. Он даже не взглянул на меня. Словно бы это я была в чем-то виновата.

И, конечно же, я знала, что будет и Степа. И Демид это знал. Мы, правда об этом не говорили и сейчас я жалела что не попросила своего парня в случае чего не вестись ни на какие провокации. Теперь оставалось только надеяться на его благоразумие. Или нет.

Потому, что Степа был