Три дикаря для попаданки - Ольга Дашкова

Глава 39

Настойчивый звон разрывал тишину, Лиза поморщилась, накрылась одеялом с головой в надежде его прогнать, но он и не думал умолкать. Ей не хотелось вообще ничего, даже открывать глаза, а уж тем более куда-то идти, узнавать причину звона.

Дверной звонок.

Точно, это был он.

И как Лиза могла забыть его звук? Откинула одеяло, посмотрела в потолок, нет, это не Камилла, подружка уехала к тетке, она то ли ногу сломала, то ли корова у нее отелилась, Лиза не запомнила.

Противная трель продолжалась, девушка села, потерла ладонями лицо, убрала волосы, нашла тапочки, слишком резко поднялась, от этого закружилась голова.

– Черт, да что ж это такое?

Прикрыла глаза, дыхание участилось, сердце заколотилось в груди, а желудок свело неприятными спазмами. Зря она вчера не поела, а ведь заставила себя приготовить любимый салат, но аппетита не было совсем.

– Да иду я, иду. Сколько можно звонить? Пожар, что ли?

Не надев халат или домашние штаны, она, как была, в белой футболке чуть ниже бедра, открыла дверь и не сразу поняла, кто перед ней стоит. Вообще, за все то время, что Лиза пришла в себя в стенах больницы, где провела две недели в глубоком помрачении сознания, так объяснил приветливый доктор, она была равнодушна и безразлична практически ко всему.

– Лизка, ух ты! Черт, это правда ты? Даже не узнал сразу.

– Давай тогда, если ты меня не узнал, я не узнаю тебя тоже? Хорошо?

– Не понял?

Молодой мужчина, стоявший у порога, почесал затылок, потом кадык, поправил ворот светлой рубашки, затем блестящую пряжку ремня на поясе, кашлянул. На лице читалось явное непонимание, а в глазах –интерес.

Это был ее бывший, тот самый, что ушел к разбитной соседке, растоптав чувства девушки.

– Ерофеев, тебе чего?

Лиза передернула плечами, оперлась о дверной косяк, ей не верилось, что она когда-то могла любить этого…этого смутно напоминающего особь мужского пола субъекта.

А ведь она совсем недавно лила горькие слезы, пропитывая ими подушку, проклиная соседку Варю и кобеля Ерофеева, который променял ее любовь на четвертый размер Ивановой.

– Дьявол, Лиза, я не верю своим глазам, да ты красотка. Ты где была? Операцию делала? Покрасилась? Выглядишь шикарно.

Странные умозаключения о том, где Лиза была, вызвали больше неприязни, чем приятное чувство от сказанного комплимента.

Ерофеев расправил плечи, принял свободную позу, он делал так всегда в начале их знакомства, когда хотел понравиться. Но сейчас это было так нелепо, неуместно и противно.

– Так что ты хотел?

– Лиз, тут такое дело, ты моя последняя надежда. Черт, а ты реально похорошела, может, мне бросить Варьку и приударить за тобой?

Лиза чувствовала, как липкий взгляд ее бывшего парня скользит по ее голым ногам, груди, соскам, что просвечивали через тонкую ткань белой футболки. Хотелось прикрыться, спрятаться, потому что никому не дозволено смотреть на нее кроме них . Лиза сжала кулак, гнев и злоба начинали закручиваться внутри воронкой смерча.

Поймала себя на этой мысли, что хочет ударить его, сделала шаг назад, скрестила руки на груди.

– Дальше.

– Что дальше? Не понял?

– Егор, ты всегда отличался сообразительностью, но я смотрю, что тупость прогрессирует. А я тебе говорила, что для расширения словарного запаса нужно читать книги. Так что там про последнюю надежду?

– Это ты сейчас так троллишь меня? Да? За то, что ты же и бросила, что ты отказалась от наших отношений?

Ерофеев капризно скривил губы, часто задышал, раздувая ноздри.

– А напомни мне, это произошло после того, как твой член застрял в вагине соседки Варвары? Или после того, как ты облил меня дерьмом, что вытекало из твоего поганого рта потоком слов, о том, какая я простая и несексуальная?

Лиза сказала каждое слово уверенно, глядя в лицо и наглые глаза Ерофеева, могла еще плюнуть, но не стала так низко опускаться, до уровня быдла.

– А, ты ревнуешь, точно, потому что все еще любишь меня, да, Лизка?

Это была последняя капля, натянутая до предела внутренняя струна нерва лопнула, рука резко поднялась, звук пощечины эхом разнесся по подъезду.

– Чтоб я тебя, твари, больше никогда не видела у этой двери, а встретишь меня на улице, переходи дорогу, потому что следующий удар будет коленом по тому месту, которое у тебя называется яйцами.

Лиза не стала дожидаться реакции, слушать еще более обидные слова, хлопнула перед носом ничего не понимающего Ерохина дверью, закрылась на два оборота, быстро прошла на кухню, встала у окна.

За ним вовсю гуляло лето, яркая листва, детский смех, дурманящий запах цветущей сирени и голубое небо, а у девушки на душе арктические льды и черная тоска.

Лиза скучала по ним .

Так глубоко безнадежно и открыто, что хотелось выть в голос, а чаще лечь, заснуть и проснуться уже в том диком лесу, полном звуков и странных растений.

Зажала рот рукой, сдерживая всхлип, и вновь накатили слезы, которые уже обжигали щеки. Она скучала. Нет, тосковала по своим трем дикарям, сама не понимая, как так получилось и отчего болит душа.

Налила трясущимися руками воды из кувшина в стакан, выпила его залпом, но тут же желудок дал ответный спазм. Лиза едва успела добежать до раковины, ее вырвало водой, а потом желчью. Руки тряслись, пульс зашкаливал, на лбу выступила испарина.

Это повторилось уже третий раз, вчера утром ее рвало два раза. Открыв воду, умылась, но рука так и застыла под струей ледяной воды. Лиза села на край ванны, положила другую руку на живот и начала вспоминать, какое сегодня число. Прошла в коридор, встала у висящего на стене календаря, провела пальцами по цифрам.

Значит, четырнадцатого мая она упала в обморок, плюс две недели, Лизу выписали через одиннадцать дней после того, как она пришла в себя, а сегодня восемнадцатое.

Выходит, если учесть, что последняя менструация у нее закончилась в начале мая, то задержка больше двух недель. И получается, срок –примерно три недели.

Развернулась к зеркалу, задрала футболку, потрогала плоский живот, затем грудь, прикосновения были болезненные, а сама грудь казалась чуть больше. Встала боком, вновь ощупала себя. Ей не с чем было сравнивать ощущения, Лиза никогда не была беременна, все познания о симптомах взяты из примитивных знаний.

– Нет… Нет, этого не может быть. Да нет. Это был всего лишь сон, я видела то, что мне читала Камилла, видела сюжет