Целитель 8 (СИ) - Большаков Валерий Петрович

Выйдя навстречу, я торжественно объявил:

- Тапок хватит на всех!

Мама успокоено засмеялась, и пошла меня обнимать. Сестричка ее обогнала.

- Поздравляю, поздравляю!

- Моя ж ты прелесть! – проворковал я, невольно пародируя Голума.

- Только мы к вам без подарков, - смутилась мамуля.

- Здрасте, а поцелуи?

Веселая, по-настоящему праздничная суматоха возвелась в квадрат, стоило дверям открыться, впуская Светлану с Наташей.

- Хэллоу! – прозрачный клик близняшки истончился в радостный писк, и меня завертел новый круг обнимашек.

- А мы только-только прилетели, и сразу к вам! – щебетала Ивернева, крутясь в модном джинсовом сарафане.

- Куды ж сразу столько красоты на один квадратный метр? – деланно забурчал я, удаляясь на кухню. Довольное хихиканье проводило меня, а запах запеченных кабачков звал к себе неудержимо.

Лопаткой я перебросил подрумянившиеся кружочки в миску, щедро надавив чеснока и натерев сыра. Перемешивая, навострил уши. Так и есть – оживленное шушуканье перешло в восторженное аханье…

* * *

Праздник удался. На радостях женщины уговорили две бутылки розового «Чинзано», и слопали все кабачки. Голоса их зазвучали громче, смех раздавался чаще, глаза блестели и сияли.

Сначала выпили за «ситцевую свадьбу», потом обмыли поездку в Париж, отметили возвращение Светки с Наташкой… Тостов хватило на всех.

По-моему, гостьи с хозяйкой даже не заметили, как я технично покинул застолье. Ощутив позыв к одиночеству, уединился на балконе. Винные пары поддерживали во мне тонус, а захмелевшее сознание уговаривало не пугаться моментов счастья.

Счастье – это мимолетный взмах синих крыльев, сполох радуги в сумерках, блаженный промельк в череде секунд и лет! Его не ухватишь и не удержишь, да и зачем? Прекрасные мгновенья не для того освещают жизнь, чтобы изматывать оргастической усладой. Они, как маячки, подмигивают на пути: «Правильно живешь, человек!»

А всё остальное – судьба…

Звякнула балконная дверь, выпуская Настю, примерившую Наташкин сарафан.

- Не вынес давления красоты на квадратный метр? – весело заговорила девушка, но я ощутил, что оживление – деланное.

- Настенька-а… - завел я ласково. – Выкладывай.

Сестричка покраснела.

- Да я даже не знаю… - нескладно забормотала она, водя ладошами по толстым перилам. – Правда… Маме я не говорила… В общем… У нас, на работе, один парень есть, Костя его зовут. Он… мы, когда были в Конаково… Он мне в любви признался.

- Это нормально, Настя, - мягко уверил я.

- Да, но… - девушка опустила глаза, теребя джинсовую ткань. - Ведь помолвка… А мне без Славы даже скучно не было! А потом, когда мы уже вернулись… Костя пригласил меня в кино, и я пошла. Он проводил меня, и… И мы поцеловались. И как теперь, не знаю…

Я приобнял сестричку на тяжком вздохе, и она сама прильнула, затихая.

- А никто не знает, Настя. Ты только себя не вини, ладно? И не спеши, не надо. Угодила в любовный «треугольник»? Бывает… Не знаешь, как справиться с сердечным разладом? А ты подожди с выбором. Не гадай: «любит – не любит». Убедись сначала, кто тебе милее – Слава или Костя. Может, и не тот, и не другой! Кстати, со Славой ты встречалась?

- Не-а, - помотала Настя головой. - Но он звонил! Два раза. Тетю Катю видела… Говорит, Славик «весь в учебе». Возвращается поздно, похудел…

Мы смолкли, наблюдая за круговертью дворовой жизни.

Малышня вопила изо всех сил, упражняясь в догонялках. Бабушки высиживали у подъездов, собирая инсайдерскую информацию, а вокруг новеньких «Жигулей» суетился владелец, любовно протирая то стекло, то зеркальце, лишь бы машина блестела ярче.

- Ты только вообрази себе, что поступила не мудро, а поддавшись чувствам, этой весьма непрочной материи, - молвил я раздумчиво. - Вышла за Славу замуж, забеременела, родила… И вдруг встретила Костю! И поняла вдруг, что именно он – твоя судьба. И вот как быть тогда? Как жить дальше с опостылевшим мужем? Уйти к любимому? А дитя? Ведь малышу нужны оба – и мама, и папа. Понимаешь? Пока что у тебя обычная житейская драма, а то, что я сейчас представил…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

- …Трагедия, - вытолкнула сестренка, и обняла меня. – Спасибо, Миш… Вот, нагрузила тебя, да? – она смущенно засмеялась. – Только ты не тревожься, ладно? Сам же говорил, что я умница! Буду ждать, буду думать, и все пойму о себе!

Я чмокнул ее в щечку, и Настя упорхнула, мелькнув синим подолом, как тенью счастья. В комнате Гарину-младшую встретила смешливая возня, и на балкон прорвались сразу двое – Света и Наташа.

- Что, думал спрятаться от нас? – подозрительно громко спросила Шевелева. – Не вышло!

- От нас не скроешься! – хихикнула Ивернева, и качнулась, хватаясь за меня. – Ой, девчонки… и мальчишки! Я совсем пьяная! Фу-у…

- А еще комсомолка! – пригвоздила ее Светлана.

- Иже херувимы… - покаянно свесила голову Наталья.

И обе, как по команде, скисли от смеха. Моя секретарша справилась первой, и приняла торжественный вид.

- Поздравь меня! Я замуж выхожу.

- Это за кого же? – радость за девушку причудливо смешалась во мне с ревнивым неудовольствием.

- А я его импер… импор-тировала! – Наташа снова сорвалась в хихиканье. – Пра-авда! Мы с Дональдом в МИТе познакомились. Дональд Истли – хакер. В компах разбирается, в софте… Я ему показала «АмРис», Дон и влюбился! – она закалачила руки вкруг моей шеи и спросила ласково: - Ты меня отпускаешь?

- Неохотно, - честно признался я.

- Еще бы! – донесся ехидный Ритин комментарий. – Как же ему теперь Наташкиными «вайтлс» любоваться?

- А вот и неправда!

Пока я не наговорил лишнего, Светлана со смехом потянула нас под крышу.

- За это надо выпить! – настояла она. - За все три свадьбы!

- А чья третья? – Ивернева попробовала недоуменно наморщить гладкий лоб, смахивая на киношную блондинку.

- Моя! А, ну ты ж не видела… Юрка сделал мне предложение, прямо в аэропорту! Правда, втык получил от непосредственного начальства - за самоволку… Но не это же главное, верно?

Я рассеянно кивнул, отдергивая штору. Пересекся глазами с виноватым Ритиным взглядом – таким жалостливым, таким просительным… И мигом излечился от обид.

* * *

Сумерки вкрадчиво затенили комнаты. Закатные лучи, пойманные тюлем, едва просвечивали, мрея под высокими потолками.

Разговор за столом зашел на тряпичную тему, и мне в голову пришла блестящая идея - составить компанию телевизору.

Шел «Клуб кинопутешествий». Под наигрыш барабанов за кадром, на экране раскатывалась жаркая саванна с необъятными баобабами и зонтиками акаций. Раскачивая тяжелой головой, угрюмо брел носорог. Слон, прядая ушами, методично вырывал пучки травы, околачивал корешки о ствол цветущей джакаранды, и отправлял в рот…

Нетвердо ступая, приблизилась мама и бухнулась рядом.

- Женский алкоголизм – самый проблемный… - смущенно пробормотала она. – Ох, голова завтра будет болеть… Хорошо еще, выходной!

- Помогло? – улыбнулся я.

- Ты знаешь, да! Отпустило как-то… - родительница откинулась на спинку. – А то… И шутишь, вроде, и смеешься, и болтаешь, а на заднем плане – чернота… - помолчав, она заговорила тихонько и стыдливо: - Слышал? Старос развелся со своей. Анна уезжает в Штаты, ей восстановили гражданство… А Настя тебе ничего не рассказывала?

- М-м… - затруднился я. – О чем?

- О новой квартире!

- Нет, - удивился я, и оживленно заерзал. – Ну-ка, ну-ка…

- Короче! – энергично начала мама. – Вчера, в столовой… Мы с Настькой как раз обедали. Подходит Филя… Филипп. Питеру, говорит, мы квартиру выделяли в «профессорской башне»!

- Это… – затруднился я, и просветлел. – На площади Юности?

- Ну, да! Там их три или четыре стоит, большие такие, кирпичные высотки. И планировка удобная, и метраж побольше, и вообще – центр! Вот туда мы с Настей и переедем в сентябре… - помолчав, мама зарумянилась, а в ее голосе пробилась трепетная звонкость. – Только вот… мне показалось, что Фил… м-м… что он немножко влюблен.