Ночной убийца - Джон Сэндфорд

– Я подумал о твоих замечательных глазах. Ты ведь знаешь, что у тебя итальянские глаза?

Она улыбнулась и слегка прикусила нижнюю губу.

– О, спасибо…

Когда она уходила, Лукас встал, чтобы проводить ее. Рид двигалась немного медленнее, чем он, и Лукас оказался совсем рядом с ней. «От нее чудесно пахнет», – отметил он. Лукас смотрел, как она идет по коридору, и думал: «Нет, из нее не получилась бы спортсменка, все линии слишком мягкие и плавные». На углу она обернулась, чтобы проверить, смотрит ли он ей вслед, и хотя они были совсем не похожи, Рид напомнила Лукасу Уэзер.

Оставшуюся часть дня он провел, разбирая гору бумаг – старые рапорты и версии. После двух появилась Коннел, еще более бледная, чем обычно, и сообщила, что работала за компьютером. Лукас рассказал ей о беседе с Эбби Уид. Меган кивнула.

– Я уже вычеркнула их. Налет на Хиллиродов был нашим добрым делом, но не более того.

– Как ты себя чувствуешь?

– Паршиво, – сказала она и тут же добавила: – Но не из-за того, что произошло вчера вечером. Просто… болезнь возвращается.

– Господи, Меган…

– Я знала, что так будет, – добавила она, – Послушай, я собираюсь поговорить с Андерсоном и начать помогать Гриву с делами о преступлениях на сексуальной почве. Ничего другого я придумать не смогла.

Она ушла, но через десять секунд вернулась.

– Мы должны взять его, Лукас. На этой неделе или на той.

– Я не знаю…

– В этом раунде у меня осталось мало времени. Следующий будет еще короче.

Лукас пришел домой рано и обнаружил, что Уэзер сидит на диване, подобрав под себя ноги. Она читала «Похитительницу женихов»[23].

– Тупик? – спросила она.

– Похоже на то, – ответил Лукас, – Женщина из Мэдисона подтвердила рассказ Джо Хиллирода. Мы вновь взялись за изучение документов.

– Паршивое дело. Судя по всему, этот Хиллирод – настоящий мерзавец.

– Так или иначе, он получит срок за хранение оружия, – сказал Лукас, – Он занимался винтовками сам, парням из лаборатории удалось получить хорошие отпечатки. Кроме того, в его грузовичке нашли клещи и ломик, которые использовались при ограблении оружейного магазина в Уэйзате.

– А что по делу об убийствах?

– Господи, я не знаю. Но у меня появилось ощущение, что оно немного сдвинулось с места.

Лукас весь вечер читал у себя в кабинете досье, собранное для него Андерсоном: все документы по убийствам, а также материалы, которые передал ему Грив. Уэзер в ночной рубашке из хлопка подошла к двери.

– Постарайся не шуметь, когда будешь ложиться. У меня завтра трудная операция.

– Ладно, – Лукас оторвался от бумаг. Всклокоченные волосы торчали во все стороны, на лице застыла тоска, – Знаешь, здесь столько чепухи. Можно четыре года изучать эти бумаги и ни черта не найти.

Она улыбнулась и подошла к нему, чтобы поправить волосы. Лукас обнял ее и прижал к себе, так что его голова оказалась между ее грудей. В этом было нечто первобытное, такое доброе и естественное. Словно он прижался к матери.

– Ты поймаешь его, – сказала Уэзер.

Час спустя он размышлял над показаниями глухих свидетелей. Все совпадало: парень с бородой, приехал в пикапе, зашел в книжный магазин. Проклятье, почему они перепутали номер машины? Он посмотрел на часы: час ночи, в Сент-Пол звонить слишком поздно. Лукас откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Может быть, в его сознании что-нибудь само всплывет на поверхность…

Глава 20

Куп принес с собой на крышу сверток с маисовыми лепешками из кафе «Тако белл», бросил их на кожух кондиционера и забрался наверх. Было еще достаточно светло, и Сара Иенсен увидела бы его, если бы выглянула в окно, поэтому он осторожно переместился за толстый воздуховод.

Отложив пакет с лепешками в сторону, он вытащил из парусиновой сумки подзорную трубу и начал разглядывать квартиру. Где блондин? Вернулся ли он? От страха у него похолодело сердце…

Как обычно, занавески в обеих комнатах были раздвинуты. Куп не видел Иенсен. Дверь в ванную оставалась закрытой.

Куп немного успокоился, сел за трубой, открыл пакет с лепешками и принялся за еду. Он пролил острый соус на рубашку, выругался и стер его салфеткой, понимая, что останется жирное пятно. Куп бросил грязную салфетку вниз, на крышу, тут же подумал: «Нет, так делать не следует» – и дал себе слово перед уходом захватить салфетку с собой.

Ему пришлось прождать десять минут, прежде чем Сара поспешно вышла из ванной комнаты. Она была обнажена, и возбуждение пронзило Купа, словно электрический ток или только что принятые амфетамины. Он навел на нее подзорную трубу. Сара присела за туалетный столик и стала накладывать макияж. Он наслаждался ее тщательной работой: тени над глазами, тушь на ресницах, помада на чувственных губах. Он мечтал о них…

Ему очень нравилось смотреть на ее обнаженную спину. Гладкие, хорошо вылепленные плечи, сильный торс. Чистая белая кожа, лишь одна маленькая родинка на левой лопатке, длинная бледная шея…

Сара встала и повернулась к нему: лицо сосредоточено, груди слегка подрагивают, роскошные черные волосы в паху… Она принялась рыться в шкафу. Что она ищет? Нижнее белье? Вытащив трусики, Сара изучила их и бросила обратно, достала другие, меньшего размера, надела и посмотрела на себя в зеркало. Оттянула резинку на бедрах, щелкнула, повернулась, чтобы оценить свои ягодицы.

Куп почувствовал тревогу.

Иенсен нашла бюстгальтер в тон трусикам. Надела его, и ее грудь приподнялась – наверное, лифчик был с косточками. «Она нисколько не нуждается в этом, – подумал Куп, – но все равно получилось замечательно». Сара покрутилась перед зеркалом и снова щелкнула резинкой трусиков.

Приняла изящную позу и осталась довольна собой.

– Что ты задумала, Сара? – спросил Куп, продолжая смотреть на нее в подзорную трубу, – Какого дьявола ты это делаешь?

Она исчезла в гардеробной и вышла оттуда с простым платьем, темно-синим или черным. Приложила его к груди, посмотрела в зеркало, покачала головой и снова скрылась из виду.

Затем она надела голубые джинсы и белую блузку. Посмотрела на себя, состроила рожицу, опять тряхнула головой и на сей раз опять возвратилась с платьем. Сняла джинсы, устроив для Купа возбуждающий стриптиз, натянула платье через голову и разгладила его на бедрах.

– Ты собираешься на свидание, Сара?

Она снова посмотрела в зеркало, положила руку на бедро, стащила платье, бросила на кровать и с задумчивым видом повернулась к комоду. Через минуту она открыла нижний ящик, достала светло-голубой спортивный костюм из хлопка, надела его, закатала рукава и вернулась к зеркалу. Тут же стянула куртку, сняла лифчик и снова надела куртку.

Куп нахмурился. Спортивный костюм?

Платье было простым, но элегантным. Джинсы – самыми обычными, вполне подходящими для прогулки по городу. Но спортивный костюм? Может быть, Сара просто решила примерить свои вещи? В таком случае почему она столько времени провела в ванной комнате? Почему так торопилась?

Куп отвернулся, спрятался за кондиционером, закурил «Кэмел», потом встал на колени и снова посмотрел на окно Сары. Она стояла перед зеркалом и зачесывала волосы назад: делала новую прическу.

Хм…

Внезапно она остановилась, отступила от зеркала на несколько шагов, в последний раз поправила волосы и поспешно, почти вприпрыжку, вышла из спальни в гостиную, а оттуда в прихожую. Что-то сказала, улыбнулась и открыла дверь.

Будь оно все проклято!

На пороге появился блондин. Он стоял, выставив вперед подбородок с отвратительной ямочкой. На нем были джинсы и светлая рубашка. Волосы в беспорядке. Сара отступила от двери и оттянула брючину, словно собиралась сделать реверанс.

Мерзавец с подбородком рассмеялся, вошел в квартиру и наклонился вперед, собираясь чмокнуть ее в щеку, но поцелуй затянулся, и они довольно долго стояли, прижавшись друг к другу, причем входная дверь так и осталась распахнутой. Куп приподнялся, чтобы с расстояния в пятьдесят футов рассмотреть свою истинную любовь в объятиях другого мужчины. Он застонал и швырнул сигарету в сторону окна. Они ничего не замечали. Оба были слишком заняты.

– Животные…

Они остались дома. Куп с болью в сердце наблюдал, как они направились к дивану. Внезапно он понял, почему Сара отказалась от джинсов и выбирала между платьем и спортивным костюмом: дело в доступности.

Когда на девушке тесные джинсы, парню не добраться до нужных мест. Во всяком случае, сначала придется приложить немало усилий. Если же на ней спортивный костюм, он не встретит на своем пути никаких препятствий. Можно дать себе полную волю. Именно так и поступил Блондинчик – забрался в свободные брюки и под футболку Сары. Она извивалась под его руками. Вскоре они перешли в спальню.

Блондинчик остался на ночь.

Спрятавшись за трубой кондиционера, Куп последовал его примеру. Он периодически проваливался в сон и вновь просыпался, погрузившись в состояние, чем-то напоминающее кому. Куп был в одной легкой куртке и ближе к рассвету сильно замерз. Когда он шевелился, на него набрасывалась боль. Около половины пятого звезды начали бледнеть, на безупречно чистом небе появилось солнце, и его лучи упали на Купа, чье сердце обратилось в камень.