Человечество: История. Религия. Культура. Древний Рим - Константин Владиславович Рыжов

была направлена к тому, чтобы привести к строгому единообразию весь жизненный строй рассеянной нации, дабы еврей везде мог узнать брата-еврея по особенному складу жизни.

Суть умственной и духовной работы книжников и законоучителей во II–V вв. заключалась в том, чтобы тысячами нитей, естественно или искусственно, логически или казаустически, связать «устное учение» с «писанным учением» Торы и придать таким образом ему авторитет Богом данного предписания. В школе и законодательстве получает широкое применение установленный Гиллелем метод толкования, в силу которого фактические прибавления к Торе превращались в формальные выводы из нее. Этот процесс происходил очень интенсивно. Спустя несколько десятилетий «устное учение» разрослось до таких огромных размеров, что удерживать его в памяти и передавать устно сделалось почти невозможно. Уже в явненских академических кругах было положено начало упорядочению и систематизации накопившихся установлений. Затем она продолжалась в других центрах иудейской учености.

Работа оказалась сложной и кропотливой. Весь материал состоял из двух различных частей: одна носила название галахи, а другая – агады. Галахою называли всякое мнение законоведов, основанное на юридическом толковании текста Торы, приобретшее силу закона. Агада же состояла из моральных теологических и других поучений, также большей частью основанных на толковании Торы, но не имевших значение обязательного закона. Эта особенность была отражена уже в первых, еще не общепризнанных, сборниках «устного закона». Обычно их называли мишна (то есть, «заучиваемое», «повторяемое») и использовали в качестве учебников для различных местных школ Закона. Отличительная особенность первых мишн заключалось в том, что они включали в себя не только сами законы, древние и новые, но и их мотивировку – то есть обстановку, в которой они были сформулированы: описание многочисленных прений ученых и их характеристики, выдающиеся случаи применения законов и т. п.

3) Йегуда ха-Наси и его Мишна

Важным этапом на пути кодификации «устного Закона» стала деятельность Йегуды ха-Наси («наси» значит «князь», «начальник») – седьмого патриарха из рода Гиллеля. С 170 г. он был главой Синедриона и фактическим главой палестинских евреев (своей властью он назначал во все общины судей и учителей, от него зависел прием законоучителей в Синедрион). Соединяя в себе способности хорошего правителя с обширной ученостью, он поддерживал хорошие отношения с римскими властями и успешно отстаивал перед ними интересы своего народа. Сохранилось предание, что Йегуда даже находился в дружеских отношениях с одним из римских императоров (вероятно, с императором-философом Марком Аврелием). Обладая значительными родовыми богатствами, он вел княжеский образ жизни, но при этом отличался добротою и щедростью. Так значительную часть своих богатств Йегуда употребил на то, чтобы поддерживать несостоятельных учеников. Многие школы вообще содержались на его счет. Последние годы патриарха были омрачены физическими страданиями, которые причиняла ему его тяжкая болезнь. В народе Йегуда пользовался любовью и уважением. Весть о его смерти в 220 г. повергла всех евреев в великое горе.

Самая главная историческая заслуга Йегуды ха-Наси состояла в том, что он (при помощи окружавших его ученых) сумел собрать огромную массу накопившихся к этому времени законоположений и систематически расположить их по группам, сообразно содержанию. Составленная им Мишна включала 63 трактата, объединенных в 6 тематических разделов: Зераим (Посевы) – аграрное законодательство в 11 трактатах; Моэд (Праздники) – праздничный ритуал в 12 трактатах; Нашим (Жены) – брачное законодательство в 7 трактатах; Незикин (Повреждения) – уголовные законы в 10 трактатах; Кодашим (Святыни) – порядок богослужения в 11 трактатах; Тегарот (Чистоты) – ритуальная чистота в 12 трактатах. В совокупности тексты этих разделов охватывали весь еврейский религиозный уклад, детально и тщательно регламентировали всю установочную информацию ТаНаХа, доводя ее до уровня рекомендаций по конкретным ситуациям.

По своему разнообразному составу и преобладающему протокольному способу изложения Мишна Йегуды ха-Наси является пестрой энциклопедией «устного учения». В ней чередуются галаха и акада, право и мораль, общий закон и частное мнение. Наряду с действующим законодательством – религиозным и гражданско-уголовным – здесь собраны все нормы упраздненного законодательства, как, например, законы о жертвоприношениях и храмовом культе, так как и они были предметом изучения в академиях. Из всего этого видно, что Мишна по первоначальному плану Йегуды предназначалась в качестве памятной книги или пособия для законоведов и учащихся в академиях. Этой цели она впоследствии вполне достигла. Мишна стала предметом кропотливых научных исследований и юридических толкований, дававших пищу школьной науке в течение многих столетий. Но с течением времени Мишна достигла и другой цели, быть может, не имевшейся в виду составителем – она стала письменным кодексом, источником законодательства, второю Торою и была как бы канонизирована. Все ученые, чьи мнения в ней приводятся, от Йоаханана бен Цаккаи до Йегуды ха-Наси, получили почетный титул таннаев (то есть, «учащих», «учителей»), а ученые следующих поколений стали именоваться амораями («дополнителями», «толкователями»).

4) Амораи

Однако на этом кодификация устных законов не закончилась. Лаконизм языка Мишны, ее догматическое или протокольное изложение отсутствие мотивировки в большинстве как установленных так и спорных положений – все это давало обильную пищу пытливым умам. После заключения Мишны умственная работа в Палестине пошла по нескольким направлениям. Одни ученые занимались собиранием тех многочисленных устных традиций, которые Йегуда ха-Наси не включил в свою Мишну, и составляли из них различные собрания в качестве дополнения к этому общепринятому академическому компендиуму. Так возникли сборники под заглавиями Барайта и Тосефта, что означало «Внешние галахи» и «Добавления». Эта письменность относилась к Мишне, как «внешняя книга»; она имела второстепенное значение и употреблялась как вспомогательный источник при изучении Мишны. Другие ученые занялись толкованием текста Мишны, разъясняя мотивы ее постановлений или собранных в ней разнородных мнений, подыскивали ее положениям логические основания или авторитетный источник в Торе. Третьи старались согласовать текст Мишны с текстами добавочных традиций и разъяснений, собранных в Барайте и Тосефте. Четвертые комбинировали все эти источники для выработки многочисленных выводов теоретического и практического свойства. На эту работу ушла умственная энергия нескольких поколений амораев.

5) Иоханан бен-Нафха

Иоханан бен-Нафха – знаменитый законоучитель, действовавший в 230–286 гг. В ранней юности он обучался в большой академии Йегуды ха-Наси, а дальнейшую подготовку получил в школах Ханины, Янная и Ушая. Годы учения прошли для него в нужде и лишениях. Однажды он вынужден был даже бросить науку и заняться торговлей, но вскоре снова обратился к своему призванию. После долгих скитаний Иоханан основал свою школу в Тивериаде. Здесь он сделался правой рукой патриарха Йегуды II Несиа, его помощником по духовному управлению.

Иоханана следует считать одним из главных творцов Иерусалимского Талмуда. Для него Мишна была уже второю Торою, каждое выражение которой следует анализировать, разъяснять и истолковывать.