Гарри Поттер и методы рационального мышления - Элиезер Юдковский

Минерва МакГонагалл глубоко вдохнула, в последний раз вытерла глаза и взялась за ручку двери, ведущую в отделение больничного крыла, где в задней комнате покоились останки подающей надежды юной ученицы. В таком качестве эта комната использовалась во второй раз за последнее столетие и в пятый — за время существования замка Хогвартс.

Она открыла дверь.

Гарри Поттер посмотрел на неё. Мальчик сидел на полу перед дверью в заднюю комнату с волшебной палочкой на коленях. Если в его глазах и таились скорбь, пустота, даже надлом, то ничего этого по лицу мальчика было не видно. На его щеках не было следов от высохших слёз.

— Зачем вы пришли, профессор МакГонагалл? — спросил Гарри Поттер. — Я просил директора, чтобы меня на какое-то время оставили в покое.

Она не нашлась, что ответить. Чтобы помочь тебе… Потому что тебе нужна помощь... – нет, она не знала, что сказать. Она вообще не могла придумать никаких слов, которые могли бы хоть чем-то помочь. Она не планировала ничего заранее, пока шла сюда, она была не в состоянии это сделать.

— О чём вы думаете? — спросила Минерва. Это было единственное, что пришло ей в голову. Альбус предупреждал, что Гарри снова и снова повторяет, что ему нужно подумать, а ей надо было любой ценой заставить Гарри заговорить.

Гарри смотрел то ли на неё, то ли сквозь неё. По его лицу было видно, что он колеблется, и Минерва затаила дыхание.

Наконец он ответил.

— Я пытаюсь понять, есть ли что-нибудь, что мне нужно сделать прямо сейчас, — сказал он, — но это сложно. У меня в голове по-прежнему крутятся варианты, как всё могло пойти иначе, если бы я думал быстрее. И я не могу исключить, что где-то среди них может быть важная подсказка.

— Мистер Поттер, — её голос дрогнул, — Гарри, мне кажется, это вредно… такие мысли...

— Не согласен. Людей убивают вовсе не размышления, — эти слова он произнёс так монотонно, будто читал строчки из книги.

— Гарри, — сказала она, едва думая о том, что говорит, — ты ничего не мог сделать...

Выражение его лица изменилось, мгновенно и неуловимо. Казалось, он только теперь по-настоящему её заметил.

— Ничего не мог сделать?! — на последнем слове его голос зазвенел. — Ничего не мог СДЕЛАТЬ?! Я сбился со счёту, сколькими способами я мог её спасти! Если бы я попросил, чтобы всем нам дали волшебные зеркала для связи! Если бы я настоял, чтобы Гермиону забрали из Хогвартса и отправили в другую школу, где нет всего этого безумия! Если бы я просто выскользнул из зала, а не спорил с обычными людьми! Если бы я раньше вспомнил про патронуса! Если бы я подумал о возможных экстренных ситуациях и приучил бы себя сразу вспоминать о патронусе! Даже в самую последнюю минуту было ещё не поздно! Я убил тролля, повернулся к ней, и она ещё была ЖИВА, а я просто сел рядом и слушал её последние слова, как последний ИДИОТ, вместо того, чтобы снова вызвать патронуса и отправить его к Дамблдору, чтобы тот прислал Фоукса! А можно было бы просто подойти ко всей этой проблеме с другой стороны — найти ученика с Маховиком и отправить сообщение в то время, когда я ещё не знал, что с ней случилось, а не просто идти к финалу, который нельзя изменить… Я просил директора вернуться во времени, спасти Гермиону и подделать всё... подделать мёртвое тело, подправить всем память. Но Дамблдор сказал, что однажды он уже пробовал так поступить и это не помогло, более того, он потерял ещё одного друга. Или если бы… если бы я только отправился с… если бы, той ночью…

Гарри закрыл лицо руками, а когда он их убрал, то его лицо уже снова было спокойным и сосредоточенным.

— В любом случае, — сказал Гарри Поттер тем же монотонным голосом, — я не хочу повторять эту ошибку, поэтому я собираюсь потратить время до ужина на обдумывание того, есть ли что-нибудь, что я сейчас должен сделать. Если за это время я ничего не придумаю, то я пойду на ужин и поем. А теперь, пожалуйста, уходите.

Тут она поняла, что слёзы снова текут по её щекам.

— Гарри... Гарри, ты не должен думать, что это твоя вина!

— Конечно, это моя вина. Здесь больше некому нести за что-либо ответственность.

— Нет! Гермиону убил Сам-Знаешь-Кто! — она едва осознавала, что говорит — она же не защитила комнату от прослушивания. — Не ты! Не важно, что ещё ты мог или не мог сделать, убил её не ты, это был Волдеморт! Гарри, если ты продолжишь об этом думать, ты сойдёшь с ума!

— Нет, профессор, ответственность работает не так, — Гарри заговорил таким голосом, словно он объяснял что-то ребёнку, который наверняка ничего не поймёт. Мальчик отвёл от неё взгляд и уставился куда-то в стену справа от неё. — Когда проводишь анализ ошибок, нет никакого смысла винить ту часть системы, которую всё равно не удастся изменить в следующий раз — это всё равно, что прыгнуть со скалы и обвинить гравитацию. Гравитация в следующий раз будет совершенно такой же. Нет смысла пытаться возложить ответственность на тех людей, которые всё равно не изменят своего поведения. И если вы посмотрите на дело с такой стороны, то поймёте, что обвинять имеет смысл только самого себя, потому что именно вы и есть тот единственный человек, чьи действия вы можете изменить, возлагая на него ответственность. Вот почему у Дамблдора есть зал, полный сломанных палочек. По крайней мере, это он понимает.

Какой-то отдалённой частью сознания она сделала пометку, чтобы попозже всерьёз поговорить с директором о том, что он показывает впечатлительным детям. В этот раз, возможно, она на него даже накричит. Она и так собиралась на него накричать из-за мисс Грейнджер...

— Ответственность лежит не на тебе, — голос Минервы всё-таки дрогнул. — Профессора… мы отвечаем за безопасность учеников, а не ты.

Гарри снова пристально посмотрел на неё.

— Вы отвечаете? — с нажимом переспросил он. — Вы хотите, чтобы я считал, что ответственность лежит на вас, профессор МакГонагалл?

Она вздёрнула подбородок и кивнула. Так будет куда лучше, чем если Гарри продолжит мучиться виной сам.

Мальчик встал с пола и шагнул к ней.

— Хорошо, — монотонно сказал Гарри. — Я пытался поступить разумно, когда выяснилось, что Гермионы нет и никто из профессоров об этом не знает. Я просил семикурсников полететь со мной на метле и защищать меня, пока мы ищем Гермиону. Я просил о помощи. Я умолял о помощи. И никто мне не помог. Потому что вы приказали всем оставаться на месте под страхом исключения и заявили, что не примете никаких оправданий. Возможно, Дамблдор во многом ошибается, но он по крайней мере видит в учениках людей, а не животных, которых нужно держать в загоне, чтобы они не разбредались. Вы знали, что военное мышление — не самая сильная ваша сторона, сначала вы вообще собирались отправить нас по коридорам. Вы знали, что некоторые ученики куда лучше вас смыслят в стратегии и тактике, но вы всё равно велели всем нам оставаться в помещении безо всякой возможности действовать по своему усмотрению. Поэтому, когда случилось непредвиденное и было совершенно разумно послать семикурсника на быстрой метле на поиски Гермионы Грейнджер, все ученики подумали, что вы такого не поймёте и не простите. Они боялись не тролля, они боялись вас. Дисциплина, конформизм, трусость, которые вы им привили — всё это задержало меня как раз настолько, чтобы Гермиона успела погибнуть. Конечно, мне и вовсе не следовало просить помощи у обычных людей, и в следующий раз я такой глупости не сделаю. Но если бы я был настолько дурак, чтобы возлагать ответственность на кого-то, кроме самого себя, то сказал бы вам именно это.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});