Кожаный Чулок. Большой сборник - Фенимор Купер

Постройка была единодушно поручена мистеру Джонсу и Хайрему Дулитлу. Не они ли вместе воздвигали «дворец», «академию» и тюрьму? Кому, кроме них, была бы по плечу подобная задача? С самого начала они разделили свои обязанности. Мистер Джонс должен был представить проект церкви, а мистер Дулитл — надзирать за строительством.

Ричард про себя решил воспользоваться таким преимуществом и во что бы то ни стало снабдить окна романскими арками. Это был бы значительный успех[173]. Церковь строилась из кирпича, и поэтому он смог скрывать свои коварные намерения до последней минуты, пока не настало время изготовлять рамы. Тут уж пришлось действовать напрямик. Он сообщил Хайрему о своем желании с большой осторожностью и, умалчивая о подлинной сути своего замысла, только горячо расхваливал красоту подобных окон. Хайрем терпеливо выслушал его и ничего не возразил, но Ричард так и не понял, какого, собственно, мнения придерживается его помощник в этом важнейшем вопросе.

Планировка здания была официально поручена Ричарду, и поэтому Хайрем спорить не стал, но сразу же начали возникать всякие неожиданные затруднения. Сперва оказалось, что для рам нет подходящего материала, но Ричард мгновенно нашел выход, одним взмахом карандаша уменьшив их длину на два фута. Тут Хайрем вздохнул, что они обойдутся очень дорого. Однако Ричард напомнил ему, что расходы оплачивает Мармадьюк Темпл, его двоюродный брат, а он, Ричард, исполняет при нем обязанности казначея. Этот намек возымел желаемое действие, и после безмолвного, длительного, но тщетного сопротивления окна были сооружены по первоначальному плану.

Вскоре начались неприятности с колокольней, которую Ричард скопировал с одного из малых шпилей, украшающих лондонский собор святого Павла. Правда, копия получилась не очень удачной, так как пропорции были соблюдены весьма приблизительно. В конце концов, однако, все трудности были преодолены, и мистер Джонс уже мог любоваться башней, которая по форме больше всего напоминала судок из-под уксуса. Впрочем, на этот раз Ричарду было легче преодолеть сопротивление, так как в поселке любили новинки, а такой колокольни свет, несомненно, еще не видывал.

Затем строительные работы прервала зима, и наиболее щекотливый вопрос — о внутреннем убранстве — остался пока нерешенным. Ричард отлично понимал, что, едва дело дойдет до аналоя и алтаря, ему придется сбросить маску, ибо ни одна церковь в Соединенных Штатах, кроме епископальной, их не признавала. Однако, ободренный своими прежними удачами, Ричард смело наделил свое детище названием «Церковь святого Павла», и Хайрем скрепя сердце согласился на него, но с добавлением, и храм стал именоваться «Новая церковь святого Павла», словно его назвали так в честь лондонского собора, а не в честь святого, что слишком уж оскорбило бы религиозные чувства мистера Дулитла.

Человек, который, как мы уже указали выше, остановился, чтобы посмотреть на эту постройку, и был тот самый Хайрем Дулитл, чье имя уже столько раз упоминалось.

Он был высок и тощ, с резкими чертами лица, благообразие которого сильно портила сквозившая в них хитрость. Ричард в сопровождении мосье Лекуа и дворецкого приблизился к своему помощнику.

— Добрый вечер, сквайр,— сказал Ричард, кивнув, но не вынимая рук из карманов.

— Добрый вечер, сквайр,— в тон ему ответил Хайрем, поворачиваясь к нему всем туловищем.

— Холодный сегодня вечер, мистер Дулитл, холодный сегодня вечер, сэр.

— Да, подморозило. И оттепели как будто не предвидится.

— Решили посмотреть на нашу церковь, а? Хороша она при лунном свете, ничего не скажешь. Посмотрите, как блестит купол. Их святой Павел небось никогда так не сверкает в лондонском дыму!

— Да, дом для молитвенных собраний получился ничего себе,— не сдавался Хайрем.— Я думаю, мусыо Леква и мистер Пенгиллен то же скажут.

— О да! — согласился любезный француз.— Это очень красиво.

— Другого я от мусью и не ждал... В прошлый раз патока у вас была на редкость удачна. Остался у вас еще запасец?

— Ah! Qui, да, сударь,— ответил мосье Лекуа, слегка пожимая плечами и морща нос.— Запасец остался. Я весь в восторге, что вы ее любите. Мадам Дулитл есть в добром здравии, я надеюсь?

— Ничего, ползает себе,— отозвался Хайрем.— Как, сквайр, уже готовы у вас планы внутреннего убранства нашей молельни?

— Нет... нет... нет! — выпалил Ричард, для вящей убедительности делая между отрицаниями небольшие паузы.— Тут торопиться нельзя, надо все хорошенько обдумать. Места там много, и, боюсь, мы не сумеем использовать его с полной выгодой. Вокруг кафедры образуется пустота: я ведь не собираюсь ставить ее к стене, словно будку часового у ворот форта.

— По обычаю, положено ставить подле кафедры скамью диаконов,— возразил Хайрем, а затем, словно спохватившись, что зашел слишком далеко, добавил: — Но в разных странах делают по-разному.

— Верно сказано! — вмешался Бенджамен.— Вот когда плывешь у берегов Испании или, скажем, Португалии, на каждом мысу, глядишь, торчит монастырь, и рангоута на нем понатыкано видимо-невидимо: всякие там колокольни да флюгерки — даже на трехмачтовой шхуне столько его не наберется. Что там ни говори, а за образцом для стоящей церкви надо плыть в старую Англию. Вот собор святого Павла, хоть я его никогда не видел, потому как от Рэдклиффской дороги[174] до него больно далеко, а все равно каждый знает, что красивей его в мире нету. А я вам одно скажу: эта наша церковь похожа на него, как морж на кита, ну, а между ними только и разницы, что один побольше, а другой поменьше. Вот мусью Леква ездил по всяким чужим странам, и хоть где им до Англии, но он небось и во Франции всяких церквей насмотрелся, так что должен в них понимать. Ну-ка, скажите, мусью, напрямик, хороша наша церквушка или нет?

— Она есть весьма кстати для этого места,— ответил француз.— Такое тут и надо. Но одна только католическая страна умеет строить... как это вы говорите... la grande cathedrale, большой собор. Этот святой Павел в городе Лондоне очень прекрасен, очень belle, очень, как вы говорите, большой. Но, мосье Бен, pardonnez-moi[175], он не стоит Нотр-Дам![176]

— Каких таких еще дам, мусью! — вскричал Бенджамен.— Да кто же это собор с бабами сравнивает! Эдак вы еще скажете, что наш фрегат «Королевский Билли» хуже вашего «Билли Депари»[177], а он таких хоть два побьет в любую погоду! — И Бенджамен принялся размахивать кулачищами — каждый из них был величиной чуть ли не с голову француза.

Но тут поспешил вмешаться Ричард.