Саксонские Хроники - Бернард Корнуэлл

– Кажется, болезнь Сигурда не смертельная, – сказал он, – он просто ослаб. У него начинается лихорадка, он выздоравливает, и лихорадка возвращается.

– А Кнут?

– Он не пойдет на юг, пока не убедится, что Сигурд присоединится к нему.

– А Йорик?

– Обоссался от страха.

– А Этельволд?

– Пьет и трахает служанку.

– А Хестен?

– Ненавидит тебя, улыбается и грезит о мести.

– А Эльфаделль?

– А-а, – произнес он с усмешкой. Оффа, отличавшийся мрачным характером, редко улыбался и отлично умел владеть своим лицом. Он отрезал ломоть сыра, сделанного на моей сыроварне. – Слышал, ты строишь мельницу?

– Верно.

– Разумно, лорд. Хорошее место для мельницы. Зачем платить мельнику, когда можно самому молоть зерно.

– А Эльфаделль? – повторил я, кладя на стол серебряную монету.

– Слышал, ты побывал у нее?

– Ты слышал слишком многое, – недовольно произнес я.

– Это комплимент, – сказал Оффа, сгребая монету. – Значит, ты виделся с ее внучкой?

– Эрсе.

– Так ее называет Эльфаделль, – сказал он, – и я завидую тебе.

– Кажется, у тебя молодая жена. Или я ошибся?

– Не ошибся, – помотал он головой, – только старикам не следует брать в жены молодых.

Я расхохотался.

– Ты устал?

– Я становлюсь стар для того, чтобы бродить по дорогам Британии.

– Тогда сиди дома в Лиссельфельде, – предложил я. – Ведь ты же не нуждаешься в серебре.

– У меня молодая жена, – сказал он, – и я нуждаюсь в том спокойствии, которое дарует дальняя дорога.

– Эльфаделль? – снова спросил я.

– Много лет назад, – наконец ответил он на мой вопрос, – она была шлюхой в Йофервике. Там Кнут и нашел ее. Она торговала собой и одновременно предсказывала судьбу. Наверное, она предсказала Кнуту нечто такое, что сбылось, и он взял ее под свой щит.

– Это он дал ей пещеру в Буккестане?

– Он пустил ее на свою землю, значит, да, дал.

– И она предсказывает людям то, что ему надо, чтобы они услышали?

Оффа заколебался, а это всегда было признаком того, что за его ответ нужно немного заплатить. Я вздохнул и выложил на стол еще одну монету.

– Она повторяет его слова, – подтвердил мою догадку Оффа.

– И что же она говорит сейчас? – спросил я, и он снова заколебался. – Послушай, ты, засохший кусок собачьего дерьма, – возмутился я, – я уже и так хорошо тебе заплатил. Рассказывай.

– Она говорит, что новый король юга появится на севере.

– Этельволд?

– Они используют его, – мрачно произнес он. – Как-никак он законный король Уэссекса.

– Он пропойца, да к тому же еще и идиот.

– А когда все это мешало человеку быть королем?

– Значит, датчане воспользуются им, чтобы умиротворить саксов, – задумчиво проговорил я, – а потом убьют.

– Естественно.

– Тогда почему они ждут?

– Потому что Сигурд болеет, потому что скотты угрожают землям Кнута, потому что звезды еще не выстроились в нужном порядке.

– Значит, Эльфаделль может только посоветовать дождаться нужного расположения звезд?

– Она говорит, что Йорик будет королем моря, Этельволд – королем Уэссекса, а все великие земли юга будут переданы датчанам.

– Королем моря?

– Это всего лишь причудливый способ сказать, что Сигурд и Кнут не займут трон Йорика. Они беспокоятся, что он вступит в союз с Уэссексом.

– А Эрсе?

– Неужели она действительно так красива, как люди говорят? – спросил он.

– Ты ее не видел?

– В пещере – нет.

– Когда она обнажена, – ответил я, и Оффа вздохнул. – Она даже больше, чем красива, – добавил я.

– Так я и слышал. Но она немая. Она не может говорить. У нее с головой не в порядке. Не знаю, безумна она или нет, но она как ребенок. Красивый, немой ребенок-недоумок, который сводит мужчин с ума.

Я задумался. До меня доносился стук металла по дереву: это во дворе мои люди тренировались на мечах, защищаясь липовыми щитами. Они тренировались дни напролет и каждый день, они готовились к войне, совершенствуя свое владение мечом и щитом, топором и щитом, копьем и щитом. Они готовились к тому дню, когда придется встретиться лицом к лицу с датчанами, которые тоже отличаются мастерством владения оружием. Пока этот день отсрочивался из-за болезни Сигурда. Нам следовало бы атаковать, размышлял я, но чтобы вторгнуться в северную Мерсию, мне нужны войска из Уэссекса, а витан советует Эдуарду хранить в Британии хрупкий мир.

– Эльфаделль опасна, – ворвался в мои мысли Оффа.

– Старуха, тупо повторяющая слова своего хозяина?

– Люди верят ей, – сказал он, – а тот, кто думает, будто знает свою судьбу, не боится рисковать.

Я вспомнил, с какой безрассудностью Сигурд атаковал нас на мосту при Энульфсбириге, и понял, что Оффа прав. Пусть датчане и ждут, когда наступит подходящий момент для нападения, но все это время они слышат магические пророчества, в которых им предрекается победа. И слухи об этих пророчествах достигают и земель саксов. Вирд бит фул аред. Мне в голову пришла одна идея, и я уже открыл рот, собираясь заговорить, но в последнее мгновение все же решил промолчать. Если человек хочет что-то сохранить в тайне, Оффа – последний человек на земле, которому можно что-то рассказать, потому что он зарабатывает себе на жизнь тем, что выдает чужие секреты.

– Ты хотел что-то сказать, лорд? – поинтересовался Оффа.

– Что ты слышал о леди Эггвинне? – спросил я.

На его длинном лице отразилось удивление.

– Я думал, тебе известно о ней больше, чем мне.

– Я знаю, что она умерла, – сказал я.

– Она была очень легкомысленной, – неодобрительно покачал головой Оффа, – но очень миловидной. Миниатюрной и проказливой, как эльф.

– Она вышла замуж?

Он пожал плечами.

– Я слышал, какой-то священник провел церемонию, но между Эдуардом и ее отцом договор не заключался. Епископ Свитвульф не дурак! Он категорически отказался разрешить этот союз. Был ли этот брак законным?

– Если его заключил священник.

– Для брака необходим договор, – твердо сказал Оффа. – Они же не какие-то крестьяне, которые трахаются как кролики на земляном полу в жалкой хижине, они король и епископская дочка. Естественно, должен быть контракт, а еще выкуп за невесту! Как без этого? Тогда это просто королевский перепих.

– Значит, дети незаконнорожденные?

– Так утверждает витан Уэссекса, а значит, это наверняка правда.

Я улыбнулся.

– Эти дети очень болезненные, – солгал я, – и вряд ли проживут долго.

Оффа не смог скрыть интереса.

– Серьезно?

– Этельфлед не может заставить мальчишку сосать грудь кормилицы, – продолжал я лгать, – а девчонка ужасно слабенькая. Хотя какая разница, умрут они или нет, если они все равно незаконнорожденные.

– Их смерть решила бы множество проблем, – сказал Оффа.

В общем, я оказал Эдуарду одну маленькую услугу, распространив слух, который очень понравится Этельхельму, его тестю. На самом же деле близнецы были крепенькими и здоровенькими, орали во всю глотку, и проблемы, связанные с ними, никуда не девались, – правда, с их решением можно было подождать, как решил подождать Кнут со своим вторжением в южную Мерсию и Уэссекс.

В нашей жизни бывают периоды, когда кажется, что ничего не происходит, когда над сожженными городами или фермами не поднимается дым, когда над мертвыми проливается мало слез. Я научился не доверять спокойствию таких периодов, потому что убедился: если вокруг затишье, значит, кто-то готовится к войне.

Пришла весна. Коронация Эдуарда состоялась в Сининг Туне, королевском городе, расположенном к западу от Лундена. Я считал выбор этого места странным. Ведь главный город Уэссекса – Уинтансестер, именно там Альфред построил огромную новую церковь, именно там стоит королевский дворец. Однако Эдуард предпочел Сининг. Да, это было крупное королевское поместье, но в последнее время им практически не пользовались, потому что оно располагалось слишком близко к Лундену. К тому же, до того как я отбил Сининг Тун у датчан, он почти непрерывно подвергался разграблению.

– Архиепископ говорил, что здесь короновали некоторых из древних монархов, – объяснил мне Эдуард, – а еще здесь есть камень.

– Камень, лорд?

Он кивнул.

– Королевский камень. Древние короли либо стояли на нем, либо сидели, я не знаю точно. – Он пожал плечами: очевидно, он и сам не очень хорошо понимал назначение этого камня. – Плегмунд считает это важным.

Меня вызвали в королевское поместье за неделю до церемонии с приказанием привезти с собой как можно больше дружинников. Со мной прибыло семьдесят четыре человека, все верхом и при полном снаряжении. Эдуард добавил к ним еще сотню своих и попросил нас защищать Сининг Тун во время церемонии, так как он боялся нападения датчан. Я с радостью согласился. Мне было гораздо приятнее сидеть в седле под открытым небом, чем на скамье в христианской церкви. Так что пока Эдуард стоял или сидел на королевском камне и подставлял свою голову под помазание миром и под украшенную изумрудами отцовскую корону, я объезжал опустевшие окрестности города.