Новый Михаил - Владимир Викторович Бабкин

Я фактически лишился более половины своего окружения. Как я могу в таких условиях отпустить Кутепова? Возможно, я к нему и несправедлив в этом плане, но, как говорится, кто-то же должен оставаться в лавке?

– Ваше императорское величество.

– Да, проходите, Сергей Николаевич. С какими вы вестями сегодня?

Свербеев чинно и степенно открыл свою знаменитую папку и начал доклад:

– Государь! Судя по поступившим из-за океана сведениям, в Вашингтоне весьма и весьма обеспокоены развитием ситуации в Европе. Во всяком случае, налицо активизация американцев на всех направлениях, причем по многим вопросам наличествует смягчение позиций по ключевым пунктам. Вместе с тем значительно расширены предложения по поставкам в рамках программы ленд-лиза, при этом так называемые меры «по обеспечению» больше не являются ключевыми. Вот новые предложения американцев, соблаговолите ознакомиться, ваше величество.

Я взял бумаги и бегло просмотрел листы.

– Однако! И чем вы объясняете подобную сговорчивость?

– Смею полагать, ваше величество, что смена власти в Болгарии была должным образом оценена в Вашингтоне. Ситуация в Европе теперь иная, а значит, и послевоенные расклады теперь со всей очевидностью будут подвергнуты изменениям. В связи с этим в администрации Вильсона не могут не предпринимать меры по конкретизации роли и доли Соединенных Штатов в существующих реалиях и в послевоенном мире в целом.

– И что же они хотят конкретно?

– Насколько я могу судить, главная забота Вашингтона сейчас – не допустить окончания войны в этом году, государь.

– Вот как? Интересно.

Я прошелся по кабинету. В принципе, все это было прогнозируемо, но чтобы вот так, в открытую и нагло? Что-то их там сильно приперло за океаном.

– Что они предлагают и чего хотят?

– Вместе с расширением помощи России и программы ленд-лиза администрация Вильсона хотела бы обсудить с нами вопрос размещения американских войск на русском фронте. Смею полагать, что после потопления «Левиафана» Белый дом ищет способы участия американских войск в Великой войне в обход тех протестов, которые имеют место в США в настоящий момент. Прибытие частей в Романов-на-Мурмане или даже во Владивосток, с одной стороны, избавит войсковые транспорты от излишней опасности, не провоцируя усиление волнений внутри страны, а с другой – позволит им заявить о том, что Америка в полной мере участвовала в Великой войне, в том числе и для того, чтобы претендовать на свое место за столом мирных переговоров.

М-да. Кино и американцы.

– Что конкретно они хотят?

– Как я уже сказал, думаю, государь, что они не хотят завершения войны в этом году.

– Что ж, их желание объяснимо. Но нам-то оно зачем? Какие аргументы они бросают на свою чашу весов?

Свербеев пожал плечами.

– Аргументов-то много, ваше величество. В частности, очень многое из того, что обещано нам, в реальности поступит лишь весной и летом следующего года. Это же касается очень многих вопросов, которые связаны со строительством заводов и передачей прочих технологий России. В частности, мы должны четко понимать, что те же авиационные двигатели, тракторы, грузовые автомобили и все, выпуск чего мы хотим наладить у себя, окажется доступным нам лишь в случае, если 1918 год будет очередным годом войны, а не годом сугубо послевоенным. Совершенно очевидно, что прибытие в Москву ее высочества принцессы Иоланды, равно как и всей итальянской делегации, не прошло мимо внимания вашингтонского политикума. Во всяком случае, ничем иным невозможно объяснить сегодняшнее прибытие в Петроград мистера Джеймса Джерарда, бывшего посла Соединенных Штатов в Германии.

– Вы, очевидно, должны быть с ним знакомым, не так ли?

– Разумеется, ваше величество. В бытность послом Российской империи в Берлине мне приходилось встречаться с этим господином.

– И что вы можете сказать о нем?

– Он не только и не столько дипломат. Помимо официального Вашингтона за ним стоят весьма влиятельные круги, многие из которых так или иначе перекликаются со «старыми семьями», которые привезла с собой в Москву ее высочество. В частности, могу отметить довольно серьезные связи мистера Джерарда с домом Барухов.

М-да, Барухи, Морганы, Ротшильды, старые семьи. Куда-то я влезаю все глубже и глубже, погружаюсь все выше и выше…

Стук в двери прервал мои размышления. Стоит ли говорить о том, что на пороге вновь возник мой адъютант полковник Абаканович?

– Ваше императорское величество! Начальник караула Спасской башни сообщил, что только что кортеж ее императорского высочества великой княжны Марии Викторовны въехал на территорию Кремля!

– Что ж, Сергей Николаевич, – сказал я, поднимаясь с кресла, – придется американцам обождать, пока русский император встречает свою невесту, не так ли?

– Точно так, ваше императорское величество.

МОСКВА. КРЕМЛЬ. ДОМ ИМПЕРИИ. 23 июля (5 августа) 1917 года

Кому-то я порву задницу на британский флаг. Как могло такое случиться, что кортеж с Иоландой выехал из Марфо-Мариинской обители, да так, что я об этом не в курсе дела? Нет, судя по всему, все меры безопасности соблюдены, но почему я об этом ничего не знаю? Ведь не шуточный же вопрос! Пусть и ехать-то всего ничего – чуток Замоскворечья, два моста да остров Балчуг с Зарядьем, но все равно – не шутки ведь!

Я сбежал по лестнице и торопливо вышел на улицу. Ко входу в Дом империи уже подкатывало несколько одинаковых автомобилей, и я на мгновение остановился, пытаясь понять, в каком именно авто едет Иоланда, а какие из них являются лишь машинами прикрытия, набитыми охраной.

Но в отличие от возможных террористов, я имел преимущество, поскольку искомый автомобиль остановился непосредственно рядом со мной, и подбежавший телохранитель поспешил распахнуть дверцу лимузина.

Изящная рука легла на мою ладонь, и я помог принцессе выйти из автомобиля. Впрочем, о чем это я? Нет больше принцессы Иоланды Савойской…

– Ваше императорское высочество.

– Ваше императорское величество.

Мы обменялись отнюдь не протокольными улыбками.

– Дорогая Мари, я счастлив вновь видеть вас. Быть так близко и