Путь ( 2 книга - 6 книга) (СИ) - Игнатов Михаил Павлович "Аорорн"

Нет, мне ни к чему так рисковать. Я придумал другой путь.

Нет сомнений, что сейчас, в ране Кирта, стихия воздуха Зверя заключена в сферу моей воды и духа. Сейчас Кирту станет легче. Как говорил старик Фимрам – на время горения большой палочки. Или на мой пересчёт двенадцать тысяч вдохов. Это если бы технику использовал Эрой. Мой предел, связанный с чистотой моей стихии и силой моего духа, можно определить только на деле.

Двойная польза от Кирта. Рано или поздно Жемчужина разрушится, не только выпуская на свободу яд ветра, но и оставляя в теле Кирта мою воду. Едва это случится, как он снова бросится ко мне за помощью или же сам глотнёт стихиального зелья, если заподозрит неладное. Но какое стихиальное зелье он будет пить? Вот в чём вопрос.

Кирт же тем временем проморгался, недовольно заметил:

– Наконец‑то.

Я снова промолчал, занятый своими мыслями, зато заговорил Думейн:

– Брат Кирт, ты несправедлив. Земная техника, да ещё и так чисто исполненная. Обращение сияло равномерно, ни один символ не потемнел от нехватки силы. Гляди, у Леграда даже дрожат руки. В чём, в чём, а в недостатке усердия его обвинить нельзя.

На мгновение я скосил взгляд на Думейна, успевшего увидеть так много подробностей, а затем обращение вспыхнуло ещё раз.

– Сильный яд, – пояснил я в пустоту, не глядя больше ни на кого из стражников вокруг. – Кажется, Небесная Река не смыла его за раз. Я бы советовал, – теперь я глядел прямо в глаза Кирту, – проверить позже своё тело на чужую стихию. Но, – я улыбнулся, – какая жалость, собрат Кирт уже давно взял восьмую звезду, но так и не сумел ощутить в себе стихию, верно? Значит не сможет этого сделать.

– Как будто ты можешь, коснувшийся Мастера, но бездарный, – процедил едва слышно Кирт, – Не представляю, почему господин тебя боится.

Я вскинулся и уставился на Кирта. Что он сказал? Домар меня боится? С чего бы?

Раздался громкий голос Аймара:

– Лекарь, ты закончил?

Несколько мгновений мы мерялись с Киртом взглядами, но время играло не на моей стороне, и я отвернулся, отвечая на вопрос:

– Да, господин.

И задумался. Аймар не дал помочь себе, возможно почуял, насколько сильна моя к нему ненависть? Испугался? Тогда господин Кирта Аймар? Да нет, не может быть. Я точно знаю, что Кирт человек Домара, старший среди его стражников. Сам слышал, как Аймар говорил, что все люди в поместье сменились, а Домар едва ли не выселил его. Кирт не мог говорить об Аймаре. Но почему же Домар меня боится?

Пинь распорядился:

– Выдвигаемся.

Я наконец с облегчением увидел Зотара у стены напротив, и мы обменялись кивками. Выдвигаемся. Оставив здесь шестерых мёртвых.

Стражники убрали флаги формаций. Ни за одним, ни за другим не обнаружилось врагов. Да и не думаю, что эти формации так же сильны, как Малый Звёздный Барьер и могли бы всё это время удерживать бьющихся в них Зверей. Так… отсрочка или маскировка от звуков и света. Хотя…

Что я знаю о том, что доступно пусть и слабой ветви фракции, но живущей во Втором поясе? Может эти два флага, что лежали в кисетах простых стражников сильнее, чем один флаг Звёздного Барьера Пратия?

Больше на своём пути мы не встречали Зверей. Живых. Похоже, что могучий Слепой Скорпион не терпел в своём логове других обитателей. Зато под ногами то и дело хрустели кости и панцири погибших давным‑давно Зверей. Человеческих я не видел. Только те, что остались за нашими спинами. Неясно даже, чем сейчас здесь питался Скорпион, сумев достигнуть своих высот в Возвышении. Или же его лишь недавно привело сюда то чутьё, что вело когда‑то Зверей через пустоши к моей ловушке в Чёрной Горе?

Не иначе. Потому что чем дальше мы шагали, тем сильнее я понимал – ветер, который дует здесь, явно ненормальный, потому как набирает силу. А ещё по‑прежнему дует в спину, а тогда, во время схватки со Скорпионом искры от техники швырнуло мне в лицо.

Значит тогда он дул в обратную сторону? Это тоже странно, ведь не может дыхание пещер так часто менять направление. Подумав, я неспешно, чтобы Думейн не поправил мой путь, шаг за шагом принялся смещаться в сторону, к стене тоннеля. Наконец коснулся её пальцами и ощутил слабое дуновение. Подхватил на ходу из‑под ног щепоть пыли и неспешно высыпал её у самой стены. Даже в зеленоватом полумраке отчётливо различил, как пылинки подхватило и понесло назад, к выходу. Выходит…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Выходит, что здесь два потока ветра? По центру пещеры, во всю её ширь воздух стремится в глубину, а вдоль стен возвращается прочь.

Не обращая внимания на недовольный возглас Думейна, остановился, присел и мазнул пальцами по камню, стирая с него тонкую, похожую на муку пыль, которую тут же сдвинуло прочь, к темноте большой пещеры.

Дальше я шагал, не особо обращая внимание на происходящее вокруг. Я слабый лекарь, которому нет дела до забот обычных стражников. Их много, у них оружие и техники. Пусть таращатся во мглу, глотают новые зелья Глаза и ждут нападения. Мне есть о чём подумать.

Эта пещера, этот тоннель так похож на меридианы. И по ним, и по моему телу течёт стихия. Пусть и разная. С духовной силой проще. Она заполняет весь меридиан, да и не требовалось мне пока что двигать её в разных направлениях, исключая Круговорот, когда моё тело захлёстывали потоки силы. Но там я ничего не мог поделать и не мог управлять тем, что извне заполняло моё тело.

А вот стихия всегда представляется мне нитями. Эти‑то нити я пытался провести и в одну, и в другую сторону меридиана, используя Единение со Стихией. И стоило мне только ослабить внимание, как они словно притягивались друг к другу. Но ведь моя стихия вода. Чем она хуже воздуха в своей изменчивости? Я ведь отлично знаю, что в реке течение у берегов слабее, чем на середине. Знаю и то, что на дне рек могут бить свои потоки, вода может закручиваться в омуты. Слышал рассказы про то, как водовороты утягивали пловцов на дно.

Не раз после очередной неудачи с Единением я думал, что держать в узде двойную нить на ста двадцати узлах невозможно для человека, невозможно для Мастера.

Что если я изначально неверно подошёл к этому делу? Зачем следить за тем, что часть меня? Слежу ли я за тем, как дышу и как должны двигаться мои ноги? Слежу ли я за тем, как сила Неба наполняет меня во время медитации Возвышения? За тем, как бежит духовная сила по созвездию Шагов?

Мне нужно повторить то, что я вижу и ощущаю вокруг себя в этой пещере. К узлу двигать стихию по центру меридиана, а возвращать в средоточие вдоль его стенок. Создать два течения. Возможно даже поддержать стихию своей духовной силой, сплетя её точно так же, как в повторённой мной технике Синего Жемчуга.

Да, ничего подобного и близко не описывалось в свитке техники Единения со Стихией. Но… если вспомнить, там и сами ощущения от движения потока сильно отличались от привычных мне.

Полагаясь на свой талант, я даже не пытался второй раз прочитать его, погрузиться в чужую память, заключённую в свитке. Самовлюблённый глупец. Сейчас я с трудом удержался от того, чтобы не полезть за жетоном. Не здесь же? Не во время пути. Пусть я научился слышать звуки внешнего мира, находясь в лесу жетона, но ещё и двигаться в настоящем мире во время обучения в жетоне? Сомневаюсь, что это возможно, но в любом случае сейчас не место и не время для подобных изысканий.

Пока ясно то, что едва выдастся удобное время, нужно прочесть записанное в жетоне Единение ещё раз. Как раз между попыток разрубить цепочку. Да и вообще, кажется, можно уже жетон если и не повесить на шею рядом с цепочкой, то хотя бы примотать к запястью. Кисет перевесить поближе. Дело и у меня, и у Аймара идёт к развязке. Знать бы, сколько мы здесь просидим.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Поглотить Сердце Силы в Первом редко занимало много времени, как это пройдёт с Сердцем Стихии, насколько оно богатое? Знаю точно, возвращаться одному под тем огромным Зверем, что занимает весь свод пещеры, мне совсем не хочется. Я не знаю даже ранга Возвышения того Зверя. Не знаю и ранга Раух, но там привычный мне враг, да и не такой сильный, чтобы не справиться с ним с помощью Указов. С большей частью Раух, конечно.