Мой благоверный (СИ) - "Мануэлла"

— Дорогая, навестишь нас после занятий- голос миссис Латтимер вырвал из воспоминаний.

— Да, конечно- улыбнулась она в ответ

***

Рейф, взбалтывая в бокале бренди, наблюдал за Эдвином, лицо которого менялось на глазах- от недоверия к удивлению. Сегодня он пригласил его бывших сослуживцев, майора Олдокса и генерала Хаксли. Те согласились на вечер воспоминаний службе, а, в частности, о героизме, проявленном Эдвином- к этому подталкивал разговор весь вечер сам хозяин. Виновник же встречи недоверчивым взглядом буравил собеседников.

— Вы хотите сказать, я рисковал своей шкурой, чтобы вынести чёртова солдата из-под пуль?

Рейф понимал, что для Эдвина такая грубость- сродни защитной реакции. Пальцы сами по себе сжались, едва не раздавив хрупкое стекло бокала- семейка Блекуорта, это проклятое сборище эгоистов. Именно они своим равнодушием, жизнью лишь для потакания своим прихотям и заставили тогда ещё мальчишку, Эдвина, так отчаянно желать их внимания, привлекая его к себе самыми безумными выходками. А уж о том, что его отец вечно едва ли не каждому встречному твердил, каким разочарованием стал для него наследник, и вовсе не стоило думать- ярость, в которую приходил Рейф от подобных воспоминаний, еще долго клокотала в груди. Его собственные родители, упокой Господи их души, были добрыми и любящими. Рейф рос в атмосфере любви и заботы.

— Да, именно так, Блекуорт- отчеканил Хаксли- впрочем, твой орден мужества скажет тебе об этом гораздо больше, чем мы. Не преуменьшай своих заслуг

— В твоем полку были самые наименьшие потери- Олдокс хмыкнул- письма от благодарных матерей, должно быть, и сейчас приходят на твой лондонский адрес.

— Но…я? — Эдвин потерял дар речи. Слишком невероятным было то, что он сейчас слышал о прежнем себе. Неужели праздный повеса и любитель удовольствий оказался героем сражений и честным, достойным командиром, для которого жизни его солдат — не пустой звук. Он искоса взглянул на Рейфа- тот еле заметно кивнул, будто в подтверждение его мыслей, и отсалютовал бокалом бренди.

— Так, господа- хохотнул Эдвин, кажется, догадавшийся о том, что же, всё-таки, здесь происходило- признавайтесь, сколько вам заплатил этот любитель поиздеваться над друзьями? Я заплачу вдвое, втрое больше- только умоляю, оставьте свое выступление.

Увидев, как непонимающе переглядываются сидящие напротив мужчины, хмыкнул:

— Вы- актеры, верно? Конечно, не с Друри Лейн или Ковент Гарден, но, признаться, талант определенно просматривается.

Усы Хаксли нервно задергались, словно жили отдельно от головы, а физиономия Олдокса покраснела от гнева:

— Обвинить нас в подобном?! Что с вами, Соммербси!? — глаза Олдокса засияли от возмущения.

Вмешательство Рейфа спасло ситуацию:

— Господа, прошу вас успокоиться. И пообещать- то, что вы сейчас услышите, не выйдет за пределы этого кабинета- впрочем, Рейф и без любых клятв с их стороны был уверен в этих двух мужчинах. Изначально он предполагал, что им придется рассказать о состоянии Эдвина. Поэтому и оговорил с ним заранее эту вероятность.

— Наш друг потерял память- вытянутые лица бравых вояк заставили его усилием воли подавить улыбку- Это- следствие недавнего падения с лошади. Память возвращается к нему, но частями. Некоторые фрагменты жизни он помнит, некоторые- пока недоступны его сознанию.

И мужчины наперебой бросились рассказывать Эдвину о том, каким он проявил себя на службе. Попутно заверяя в готовности помочь ему в ответ.

***

Когда гости покинули огромный особняк Рейфа, находившийся в самом фешенебельном районе Лондона, Эдвин все еще не мог прийти в себя: неужели все услышанное им этим вечером- правда? Но, получается, он- не такой прожигатель жизни и повеса, каким его рисует молва.

Рейф кивнул слугам, что могут быть свободны. Подойдя к роялю, стоявшему в углу гостиной, он задумчиво наигрывал легкую мелодию, выглядя просто огромным медведем по сравнению с небольшим музыкальным инструментом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Эдвин встал со стула:

— Я пойду к себе, устал- внезапно остановившись в дверях, обернулся. Рейф все также задумчиво перебирал пальцами клавиши- Скажи мне, где моя комната, в твоём чертовом музее не понять, откуда я пришёл! — с раздражением бросил он.

Рейф лишь усмехнулся в ответ- злится, значит, начинает думать, осознавать.

— по лестнице на второй этаж, правое крыло, третья дверь справа. Можешь спросить абсолютно любого из слуг- тебя проводят. Я специально доплачиваю им, чтобы каждый мог проводить… — он хмыкнул- посетителя моего " чертова музея" к его комнате- отвернувшись, он заиграл быстрее.

Эдвин в сердцах хлопнул дверьми, выйдя из гостиной. В голове кружился рой мыслей, но самой главной из них была Шарлотта- хотелось бросить все к черту, вернувшись назад, к ней. Необходимость в жене стала буквально осязаемой. Обнимать ее, вдыхая такой родной, знакомый запах. Сминать в страстном поцелуе губы. Смотреть, как она одинаково вежливо общается со слугами и гостями, как радуется нововведениям в деревнях- многие дамы в свете были недовольны маленьким размером камней в подаренном украшении или приходили в ужас от того, что бриллиант в помолвочном кольце был недостаточно чист. Трагедией всей жизни считалось прийти на бал в платьях похожего фасона и пошива. Его Шарлотта не такая.

Отпустив с парой золотых молодого слугу, что провел его до комнаты, граф улыбнулся, представив, как завтра такой правильный Рейф прочтёт ему нотацию о том, как он развращает такими деньгами его слуг. И внезапно осознал- вот, кто он такой- жалкий, мелочный неудачник. Предпочитавший не делать ничего, прожигавший годы жизни. И даже визит двух этих солдафонов (бесспорно, подговоренных Рейфом в том, чтобы наговорили лишнего с три короба. Он, видимо, полагает, что подобными методами вместе с памятью вернёт другу и уверенность в себе) не изменил его мнения о себе. Он тот, кем является. Это он не заслуживает Шарлотты, а не наоборот. Против нее были два мира, каждый из которых не принимал ее к себе, считая чужой. Но она не сломалась, лишь став сильнее. Благодаря этому с таким блеском провела прием- даже те немногие, кто точно ворчал по пути к ним о том, зачем тащиться в такую глушь ради ерунды- и те сейчас в красках расписывают приятелям, как все прошло.

Шарлотта правильная. И честная. Скрепя сердцем, понял, что поступил на месте молодой, напуганной девушки, которую он не раз опозорил перед всей деревней точно также, если не хуже- о, уж он бы заставил виновника позора раскошелиться. Она же соглашалась и на развод, без гроша. И на все его условия. Мудрая. Рациональная. Прагматичная. В первую очередь она думала о пользе, которую ее решение сможет принести другим, тем, кто обделён в этой жизни- жителям деревни, детям, арендаторам, ее сестре и Фредди. И только потом- о себе. Принося себя словно агнца на заклание. И это ему нравилось- Эдвин устал от глупых мечтательных барышень из высшего света, что жили лишь поиском любви или же их соперниц, цепких девиц, что смотрели только на титул и толщину кошелька претендента в спутники жизни. Третьи же искали лишь собственных удовольствий, готовые идти по головам других ради достижениях своих целей.

" Как бы она подошла Рейфу"- пришла в голову мысль, от которой захлестнуло горячей волной ревности. Его! Она только его и ничья больше! Еще этот чертов Ливерстон- он оставил указание для управляющего, чтобы тот нанял еще слуг в охрану. Кто знает, что взбредёт в голову этому идиоту. А сам же собирался выяснить всю подноготную этой семейки, что вышвырнула Шарлотту словно ненужную вещь.

Глава 52

— Неужели, это точно Блекуорт? Ты не подшучиваешь над своей старой тётушкой, Рейфел? — прищурилась в крохотные очки в золотой оправе почтенная седоволосая леди в темно-оливковом платье, сидевшая в кресле- качалке- Батти, фу! — отогнала она визгливого спаниэля, что кружился у ее ног в попытках оторвать кружево с подола платья.