Маленький красный дом - Андерссон Лив

– Пыталась.

Я рассказала ей про свою поездку в дом Джосайи, про его племянницу и про все, что та сообщила о его болезни.

– Почему ты назвала именно это имя?

Стелла откусила кусочек печенья. Ее карие глаза не отрывались от стола. Они казались запавшими и усталыми, ее дружелюбная энергия внезапно исчезла. Она с трудом сглотнула.

– Ты должна уехать из Нихлы, – прошептала она. Голос был таким тихим, что я едва расслышала ее.

– Почему? Ты не можешь говорить нечто подобное и при этом не объяснить мне причины!

Стелла размешала сахар в своем чае. В ее глазах была мольба, но она ничего не ответила.

Я услышала, как бизнесмен прочистил горло, и встала, чтобы взять его тарелку и согласовать счет. Пока я получала мелочь, один за другим вошли еще трое мужчин, в том числе Норман с заправки и двое незнакомцев. Они расположились вдоль стойки. Пока я обслуживала их, Стелла выскользнула через парадную дверь. Она оставила на столе достаточную сумму за заказ и небольшие чаевые рядом с несъеденным печеньем.

Мануэла присоединилась ко мне в зале.

– Начинается завал?

– Похоже на то.

Бизнесмен взял свою куртку и вышел из закусочной, даже не кивнув. Новый клиент раскрыл кроссворд и вытащил карандаш из кармана рубашки. Ему было за пятьдесят, подтянутый и бледный, со светлыми волосами, зачесанными в попытке скрыть лысину, и солнцезащитными очками на шнурке вокруг шеи. С другого конца комнаты он громким хриплым голосом попросил тарелку энчилады.

Мануэла вздохнула.

– Мужчины, – сказала она.

– Мужчины, – согласилась я.

* * *

Сэнди из Филадельфии перезвонила мне позже в тот же день. Ее голос был высоким и приятным, но она, казалось, была смущена моим вопросом. Я выскользнула на улицу и ответила на звонок со стоянки.

– Я не разговаривала с Евой целую вечность, – проговорила она. – Буквально вечность.

– Вы были близки в детстве?

Сэнди потребовалось мгновение, чтобы ответить.

– Не совсем. Ева была… скажем так, не из тех, у кого есть подружки, если ты понимаешь, что я имею в виду.

– Боюсь, что нет.

– Она любила соревноваться – за парней, одежду, деньги. Думаю, я не была удивлена, когда она оказалась с этим богатым парнем. Хотя, между прочим, никто в семье не считал, что ее нужно было принуждать выходить за него замуж. Это было ошибкой. После этого большинство из нас перестали разговаривать с дядей Ричардом, ее отцом. Это вызвало некоторые проблемы. Ну, знаешь, как это обычно бывает.

Я знала о Лиаме, о несчастном случае, о деньгах, унаследованных Евой. Я знала, что отец Евы был «проповедником огня и серы»[15]. Я хотела узнать о Нью-Мехико.

– Ева потеряла дочь, – сказала я. – Она исчезла?

Сэнди вздохнула.

– Да, и это, казалось, изменило ее. После исчезновения Келси на некоторое время исчезла и Ева. Она уехала в Грецию, и никто в семье много лет ничего о ней не слышал. Когда она вернулась… Ну, ты знаешь, конечно. Она удочерила тебя и твою сестру.

Я наблюдала, как мужчина на арендованном BMW припарковал машину и вошел в закусочную с портфелем и газетой в руке. Мне нужно было бы вернуться и обслужить его, но я хотела еще несколько секунд пообщаться с кузиной Евы.

– Вы говорили с Евой после этого?

– Нет… не совсем. – Она сделала паузу. – Если подумать, мы больше никогда не общались. Ее мать умерла за три года до возвращения Евы в Штаты, а отец – за несколько месяцев до этого. Она уединилась в Мэне или где-то еще после того, как вернулась в США.

– В Вермонте.

– Да, точно, в Вермонте. Как ты, Констанс? Ты в порядке? Я слышала, что Ева скончалась.

– Я держусь. – Я рассказала ей о доме в Нью-Мехико. – Вы помните, чтобы Ева когда-нибудь говорила об этом штате? Или про город под названием Нихла?

Ожидая ответа Сэнди, я вернулась в закусочную. Последний клиент шуршал своей газетой, явно рассчитывая, что его вот-вот обслужат.

Сэнди сказала:

– Полагаю, Ева отправилась в Нью-Мехико искать Келси. Да-да, я вспомнила! Но никакого результата… ничего. Она тяжело это восприняла. Выглядело так, будто она вслед за девочкой исчезла с лица земли – по крайней мере для большинства из нас. – Она вздохнула. – Мне жаль, Констанс.

– Жаль чего?

– Мы все-таки тоже твоя семья. Мы должны были быть там, чтобы позаботиться о тебе, когда Ева привезла вас домой из Греции. Я уверена, что ты и твоя сестра только выиграли бы от этого общения.

– Спасибо, – сказала я. – Для меня это много значит.

Только повесив трубку, я осознала, насколько серьезно это говорила.

* * *

Было уже больше семи, и Мануэла разрешила мне уйти. Я напоследок протирала прилавки, когда добралась до стопки газет в конце.

– У тебя завтра свободный день? – крикнула Мануэла из кухни.

– Да. Я тебе нужна?

– Я подумываю о выходном. Мне бы не помешал денек для себя.

Я не винила ее. Она работала без остановки.

– Хочешь, чтобы я вышла вместо тебя?

Я вытащила из стопки сегодняшние газеты. Правила Мануэлы: если они были чистыми и актуальными, мы оставляли их на следующий день. Остальное мы перерабатывали. И мы выбрасывали кроссворды, если только они не были полностью пустыми.

Мануэла присоединилась ко мне в зале. Она переоделась в джинсы и белую блузку.

– Свидание? – уточнила я. – Развлекаешься?

– Нет. Свидание в суде по поводу маленького шоу, устроенного здесь моим бывшим. После этого хочу побаловать себя долгой прогулкой и массажем. – Она перегнулась через стойку и бросила тряпку в ведро с горячей мыльной водой. – Я ведь заслужила?

– Безусловно. Ты хочешь получить судебный запрет?

– Решила не продавливать. Это не стоит затраченных усилий, если только он не сделает что-то более агрессивное.

Я не была уверена, что согласна с ее решением.

– Жаль это слышать.

Она согнула сильную руку, подняла брови.

– Это жизнь и любовь.

Я сложила «хорошие» газеты и водрузила их стопку на прилавок. Уже собираясь выбросить разгаданные кроссворды в мусорное ведро, я вдруг замерла.

– Конни, ты в порядке? Ты вообще здесь?

Я уставилась на газету. Кроссворд наверху был завершен, но в каждом столбце и строке было всего по три слова, написанных снова и снова красной ручкой аккуратными печатными буквами:

МАЛЕНЬКИЙ

КРАСНЫЙ

ДОМИК

Глава тридцать вторая

Ева ФостерНихла, Нью-Мехико – 1997 год

Дождь падал крупными, голодными каплями, принося с собой сильный ветер, гром и вспышки молний. Ева наблюдала за бурей из безопасности номера в мотеле. Она ждала звонка от своего адвоката, который, как она предполагала, все еще злился на то, что она осталась в Нихле и выкачивала деньги со своих счетов.

Звонок поступил в 9:48 утра.

– Вы были правы, Ева. Несколько девушек убиты в Нихле и ее окрестностях. Еще больше людей числятся пропавшими без вести. Большинство из них были проездом, некоторые – из соседней резервации. Это были нищие девушки, бродяжки, беспризорницы. – Он кашлянул. – Не думаю, что вам стоит беспокоиться. Они явно не были сообразительными или состоятельными, как Келси.

Джим просто подтвердил то, что она слышала раньше.

– Келси любит рисковать, играть в игры. Кто знает, что она говорила людям? Она могла бы выдумать какую-нибудь чушь о своем прошлом, она могла бы искать опасности.

– И зачем ей это делать?

Еве не понравился упрек в его тоне.

– Что насчет вылета?

– Вы уверены, что это то, чего вы хотите?

– Я уверена, Джим. Закажи мне билет на самолет. – Над головой прогремел гром, и она подождала, пока он умолкнет, прежде чем сказать: – Я не решила, когда уеду, но они должны поверить, что я уехала. – И более тихо: – Они следят за мной.