Алая Вуаль - Шелби Махёрин

быть?

Что еще может быть?

Этот вопрос может убить меня. Надеюсь, удовлетворение вернет меня обратно, потому что Одесса права. Я хочу знать. Я беру ее за руку.

— Покажи мне.

Расправив плечи, она наклоняет голову с жесткой улыбкой.

— Отлично.

Мы встречаемся взглядами.

Сначала ничего не происходит. Я неуверенно бросаю взгляд на Димитрия, но Одесса ловит мой подбородок в свои руки, удерживая мой взгляд.

— На меня, дорогая. Смотри только на меня.

Странное ощущение проникает в мой разум, словно призрачная рука протянулась, чтобы коснуться его, приласкать, соблазнить спокойствием. Нет. К покорности. Часть меня хочет откликнуться на это прикосновение, а другая — отпрянуть, убежать как можно дальше и быстрее. Но прежде чем я успеваю что-то предпринять, она мурлычет:

— Расскажи мне, как ты планируешь напасть на нас до Кануна Всех Святых.

— Дес, — резко говорит Дмитрий.

Она не разрывает наш зрительный контакт.

— Я планирую предупредить Коко о ловушке Михаля. — Ответ слетает с моих губ сам собой, мягкий, уверенный и безмятежный. С каждым словом спокойствие становится все глубже, окутывая меня чудесным теплом, пока я не могу не улыбнуться. Это и есть опасность? Никогда в жизни я не чувствовала себя более довольной. — Я планирую манипулировать Димитрием, чтобы он раскрыл ваши слабости, и я планирую отомстить за смерть Бабетты и остальных, убив вас, если это возможно. Я планирую убить всех Вечных на этом острове.

— Черт возьми, Одесса. — Димитрий проводит рукой по лицу, нарушая каменное выражение. — Почему ты спросила ее об этом?

— Разве это не очевидно? Я хотела услышать ее ответ.

— Но почему? Ты же знаешь, что она не может причинить нам вреда…

— Конечно, знаю, но теперь и она это знает. — Она говорит мне: — Вот и все. Внушение. Не могу сказать, что ожидала другого ответа. Однако на твоем месте, — она поворачивается, чтобы продолжить прогулку по улице, покручивая зонтик на плече, — я бы держала весть о своих планах подальше от Михаля и оставила бы брата в покое.

В ту же секунду ее глаза покидают мои, ее власть надо мной ослабевает, восхитительное тепло исчезает, а мои мысли сбиваются и закручиваются в смятении. В ужасе. Потому что она не могла… не могла просто сказать ей…

Нет.

Хоть я и зажимаю рот рукой, толку от этого мало: я не могу взять слова обратно. Теперь они живут между нами, такие же скользкие и темные, как дождь на булыжниках. Я стучу зубами, когда на меня накатывает волна холода, а сердце замирает где-то между ног. Я только что все им рассказала. Одесса, конечно, уже знала, что я желаю им зла, и я уже знал, что вампиры владеют какой-то формой гипноза, но та легкость, с которой она выудила мои сокровенные мысли… настораживает.

Хуже того — она хотела, чтобы я знал. Она хотела, чтобы я поняла, насколько я слаба в сравнении с ней.

Кажется, меня сейчас стошнит.

— Я… — Я ищу нужные слова, чтобы заполнить тишину, но не нахожу их, и предательский жар пробегает по моим щекам от внимательного выражения лица Димитрия. — Я прошу прощения, — наконец говорю я. Даже для меня самой эти слова звучат жалко. — Я не должна была пытаться…

Его темные глаза искрятся добрым юмором.

— Соблазнить меня?

— Я бы не назвала это так.

— Ваши ресницы грозили взлететь.

— Как я уже сказала, — повторяю я сквозь стиснутые зубы, — мне очень жаль…

— Не стоит. Мне очень понравилось. — Его плутовская ухмылка вскоре исчезает, что бы он ни увидел в моем выражении лица. — Мы с сестрой не причиним вам вреда, мадемуазель Трамбле, — говорит он со вздохом, — но вам следует забыть о своих планах мести. Вы не сможете нас убить, а если попытаетесь, то только разозлите Михаля. Пойдемте?

Когда он протягивает руку в качестве оливковой ветви, я смотрю на нее с холодным недоверием. Я только что призналась, что замышлял гибель его и всей его семьи, а он все еще хочет дружить.

Я не могу решить, является ли этот жест утешительным или оскорбительным.

Глава 16

Boutique de vêtements de M. Marc35

Хотя золотые буквы на витрине объявляют его как Boutique de vêtements de M. Marc, а на витрине медленно вращается захватывающее дух платье с павлином, магазин одежды, кажется, разваливается по швам. Плющ покрывает почти каждый сантиметр темной витрины, которая была залатана несочетаемыми камнями, а крыша с одной стороны провалилась. Кривая серебристая береза изогнулась над дырой, заслоняя дождь, но вместо него в магазин залетают бронзовые листья.

Я протягиваю руку, чтобы коснуться гирлянды из прекрасных голубых цветов, украшающих дверь.

— Осторожно. — С молниеносной быстротой Димитрий отводит мои пальцы, когда лепестки начинают дрожать. — Цветы Синей Бороды начали кусаться.

Я недоверчиво сжимаю руку.

— С какой стати им кусаться?

— Потому что островок стал непослушным. — Дверь открывается, и из нее выходит невысокий хмурый вампир с распущенными белыми волосами и тонкой кожей, скрестив руки при виде нас. Две точки розового румянца окрашивают его щеки, а подведенные углем глаза — древние. — Вы опоздали, — огрызается он. — Я ждал вас шестнадцать минут назад.

Через его плечо Одесса бросает самодовольный взгляд на своего брата.

Димитрий отвесил безупречный поклон.

— Мои извинения, мсье Марк. Мы не ожидали дождя.

— Ба! В Реквиеме всегда следует ожидать дождя. — Он поднимает нос в мою сторону, презрительно фыркая. — И кто же вы такая? Должен ли я просить о представлении?

Димитрий подталкивает меня вперед.

— Позвольте представить вам мадемуазель Селию Трамбле, которой требуется совершенно новый гардероб, соответствующий замку, а также особое платье для Кануна Всех Святых. Она гостья Михаля, — объясняет он с дьявольской улыбкой, — так что расходы, конечно, не помешают.

С вновь обретенным чувством цели я следую примеру Димитрия и делаю реверанс. Это знакомая территория. В конце концов, за свою жизнь я побывала на сотне примерок платьев, меня протыкали всеми иголками и одевали во все мыслимые ткани по приказу моей матери.

Мсье Марк рассматривает меня сузившимися глазами.

— Увы, я не терплю опозданий от своих клиентов. Даже от гостей Михаля. — Он достает из жилета большие, громоздкие карманные часы — черные шелковые со звездами из слоновой кости — и хмыкает: — Семнадцать минут.

— Я упоминал, что у нее день рождения? — спрашивает Димитрий. — Ей исполняется девятнадцать всего через несколько часов, и мы решили, что она должна провести это знаменательное событие с вами. — Он прочищает горло, бросая на меня скрытый взгляд, и я выпрямляюсь, не понимая, чего именно он от меня