Вся плоть - трава - Клиффорд Саймак

Нет, чепуха. Таппер - придурок, ему вовек такого не сочинить. Слишком это для него сложно. Не мог он додуматься до такой шутки, а если бы и додумался, не сумел бы ее разыграть. И потом, он ведь как-то очутился здесь, в этом непонятном мире, а за ним сюда попал и я, - этого никаким розыгрышем не объяснишь.

Я медленно поднялся на ноги, обернулся лицом к склону холма над нами - вот они темнеют в ярком лунном свете, несчетные лиловые цветы… а Таппер сидит на прежнем месте. только подался вперед, согнулся в три погибели и спит крепким сном, тихонько похрапывая.

Теперь они, кажется, пахнут сильнее, и лунный свет словно трепещет, и чудится - там, на склоне, скрывается Нечто. Я смотрел во все глаза… вот-вот, кажется, что-то различаю… но нет, все снова растаяло… и все-таки я знаю: Оно там.

Сама эта ночь таит в себе Лиловость. И я ощущаю присутствие Разума, он ждет только слова, найти бы это слово - и он сойдет с холма, и мы заговорим, как двое друзей, нам больше не понадобится переводчик, мы сядем у костра и проболтаем всю ночь напролет.

- Ты готов? - вопрошает Оно.

Так что же нужно - найти какое-то слово, или просто что-то должно пробудиться у меня в мозгу - что-то, рожденное Лиловостью и лунным светом?

- Да, - отвечаю, - я готов. Я сделаю все, что в моих силах.

Я наклонился, осторожно завернул шар из линз в куртку, зажал сверток под мышкой и двинулся вверх по косогору. Я знал: Оно там, наверху, Оно ждет… и меня пробирала дрожь. Может, и от страха, но чувство было какое-то другое, на страх ничуть не похожее.

Я поднялся туда, где ждало Оно. - и ничего не разглядел, но я знал, что Оно идет рядом со мною, бок о бок.

- Я тебя не боюсь, - сказал я.

Оно не ответило. Просто шло рядом. Мы перевалили через вершину холма и стали спускаться в ложбину - ту самую, где в другом мире находились цветник и теплицы.

- Чуть левее, - без слов сказало То, что шло в ночи рядом со мною, - а потом прямо.

Я подался чуть левее, потом пошел прямо.

- Еще несколько шагов, - сказало Оно.

Я остановился, оглянулся в надежде его увидеть… ничего! Если секундой раньше позади что-то было, оно уже исчезло.

На западе разинула золоченую пасть луна. В мире пустынно и одиноко; серебряный склон словно тоскует о чем-то. Иссиня-черное небо смотрит мириадами крохотных колючих глаз, они жестко, холодно поблескивают каким-то хищным блеском - чужие, равнодушные.

По ту сторону холма у еле тлеющего костра дремлет человек, мой собрат. Ему там неплохо, ибо он наделен особым даром, которого у меня нет, - теперь-то я твердо знаю, что нет… ему довольно пожать руку (или лапу, или щупальце, или клешню) любого пришельца - и его вывихнутые мозги переведут прикосновение чужого разума на простой и понятный язык.

Я поглядел на разинутую пасть золоченой химеры - луны, содрогнулся, ступил еще два шага - и перешел из этого пустынного, тоскливого мира в свой сад.

15

По небу все еще неслись клочья облаков, закрывая луну. Бледная полоска на востоке предвещала зарю.

В окнах моего дома горел свет - стало быть, Джералд Шервуд и все остальные меня ждали. А слева от меня темнели теплицы и подле них, на фоне холма, точно призрак, смутно маячил высокий вяз.

Я направился было к дому - и тут цепкие пальцы ухватились за мои брюки. Вздрогнув, я опустил глаза - оказалось, я забрел в кусты.

Когда я в последний раз проходил по саду, никаких кустов здесь не было, только лиловые цветы. Но еще прежде, чем я нагнулся посмотреть, за что зацепился, мелькнула догадка.

Я присел на корточки, вгляделся - и в сером предутреннем свете увидел: цветов не стало. На месте лилового цветника растут невысокие кустики, лишь чуть повыше и пораскидистей тех цветов.

Сижу на корточках, смотрю, а внутри медленно холодеет: объяснение может быть только одно - эти кустики и есть цветы, каким-то образом те Цветы, жители другого мира, превратили мои здешние цветы в эти кустики. Но зачем, зачем?!

Значит, даже и здесь, у нас дома, они нас могут настичь. Даже здесь они вольны разыгрывать с нами свои шуточки и расставлять нам ловушки. Что им вздумается, то и сделают: они накрыли этот уголок нашей Земли куполом времени - и хоть они еще не вполне здесь хозяева, но уже вмешиваются в нашу жизнь.

Ощупываю одну ветку - на ней по всей длине набухли мягкие почки. Весенние почки, еще день-другой, и они лопнут, и проклюнется молодой лист. Весенние почки в разгар лета!

Но ведь я в них поверил. В те немногие последние минуты, когда Таппер умолк и задремал у костра, а на склоне холма появилось Нечто и поговорило со мною и проводило меня домой, - в те минуты я в них поверил.

Да полно, было ли там что-то на холме? Провожало ли оно меня? - спрашиваю себя теперь, обливаясь холодным потом.

Под мышкой у меня все еще осторожно прижат завернутый в куртку шар - «машинка времени»: вот он, талисман, ощутимое доказательство, что тот, другой мир не примерещился мне, а и вправду существует. Значит, надо верить.

Кстати, они говорили, что я получу свои деньги обратно, они за это ручались. И вот я вернулся домой, а полутора тысяч нет как нет.

Я встал, пошел было к себе - и тут же передумал. Повернулся и зашагал в гору, к дому доктора Фабиана. Не худо бы поглядеть, что происходит по другую сторону барьера. А те, кто ждет у меня дома, подождут еще немного.

С вершины холма я поглядел на восток. Там, далеко за окраиной Милвила, протянулась яркая цепочка костров, вспыхивали фары сновавших взад и вперед автомобилей. Тонкий голубой палец прожектора медленно проводил по небу то вправо, то влево. А в одном месте, немного ближе к городу, горел огонь поярче. Тут, кажется, было особенно людно и оживленно.

Я пригляделся и увидал паровой экскаватор, а по обе стороны от него - черные горы свежевынутого грунта. До меня доносился приглушенный расстоянием металлический лязг: огромный ковш сваливал в стороне свою ношу, поворачивался, нырял в котлован и снова вгрызался в почву. Как видно, там пробуют подкопаться под барьер.

По улице с шумом и треском подкатила машина и свернула на дорожку к дому позади меня.

Доктор, подумал я. Видно, его подняли с постели ни свет ни заря, и теперь он возвращается от больного.

Я пересек лужайку, завернул за угол. Машина уже стояла на асфальте перед домом, из нее вылезал доктор Фабиан.

- Доктор, - окликнул я. - Это я, Брэд.

Он обернулся, близоруко прищурился.

- А-а, вернулся. - голос у него был усталый. - Там у тебя дома, знаешь, полно народу, тебя ждут.

Он так устал, что не удивился моему возвращению, он слишком измучился, ему было все равно.

Волоча ноги, он двинулся ко мне. До чего же он старый! Конечно, я и раньше знал, что наш доктор немолод, но он никогда не казался стариком. А тут я вдруг увидел, каков он сутулый, еле передвигает ноги, штаны болтаются, как на скелете, лицо изрезано морщинами…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});