День мертвых - Майкл Грубер

– Не чувствую, – огрызнулась она. – Да с чего вы взяли, что я несчастна? Я на пике карьеры. Я репортер «Телевисы», черт побери!

– Камера вас явно любит.

– Вы к чему клоните? Что я красивая дурочка?

– Разумеется, нет, но такие намеки вас явно задевают. Потому-то вы пишете книгу и надеетесь, что серьезную. – Он показал на экран ноутбука. – Может, и так, но, судя по тому, что я сейчас вижу, вам не обойтись без хорошего редактора.

– Да пошел ты знаешь куда, Мардер? – прокричала она. – Может, пересядешь куда-нибудь? Тут свободных мест полсалона!

Это соответствовало истине, но самолет был маленький и тихий, а она на последних репликах отнюдь не понижала голоса. Скелли оглянулся через сиденье, потом в проход высунулась мордашка Статы. Скелли происходящее явно забавляло, Стату – беспокоило.

– Пересяду, если хотите, – произнес Мардер. – Простите, что так расстроил вас.

Он пересел к Скелли, и тот сразу заговорил:

– От ворот поворот. Надо будет тебя поднатаскать, шеф, а то так и не залезешь к ней в штанишки.

– А я и не пытался.

– Да ну?

– Да. Если честно, это от одиночества. Мне не хватает Чоле, и я хотел культурно побеседовать – может, даже на литературные темы – с привлекательной, умной и начитанной молодой мексиканкой. И сел в лужу. Я забыл, что определенная прослойка мексиканцев смотрит на американцев примерно так же, как американцы на… не знаю, кто у нас считается самой низкой, самой пошлой и злобной мразью?

– Мексиканские наркоторговцы?

– Ну вроде того. Русские олигархи, африканские клептократы. Мошенники из хедж-фондов. Короче, те, кто даже презрения не заслуживает. А белые американцы среднего класса такое слышать не привыкли, особенно от народа, в котором их приучили видеть одних гувернанток да сборщиков фруктов.

– Но Чоле…

– Да, Чоле была не такой. На мое счастье, она умела общаться на чисто духовном уровне. Иное дело ее отец – мексиканский аристократ старой закалки, причем сварливый сверх меры, потому что раньше он был hacendado, а потом владел второсортной гостиницей во второсортном курортном городишке, и он решил, я хочу с корыстными целями… ну, сам понимаешь. И все-таки она во многом напоминает мне Чоле. Умом, пылкостью, даже внешностью и тем, как держится. Я потерял бдительность и в результате выставил себя дураком.

– Ну не знаю, Мардер. Она разгуливала у бассейна в бикини, которое уместилось бы в сигаретную пачку. Как по мне, она горячая штучка и хочет, чтобы люди это знали. Может, я сам тогда попробую.

– Попробуй-попробуй. Она как раз говорила, что подыскивает себе злобного коротышку-гаучо, желательно американца, с минимальным знанием испанского.

– Но с огромным пенисом.

– Да-да, и это тоже. Подойди и помаши им у нее перед лицом. Разрешаю.

– Знаешь, а ты прав – она и вправду немножко напоминает Чоле, – сказал Скелли. – Может, такой бы она и стала, если б ее жизнь сложилась, как должна была, и ты не оторвал бы ее от родимой почвы.

Конечно, Скелли не хотел его ранить, но жестокая правда его слов больно задела и потрясла Мардера, и у него не нашлось шутливого ответа. Он встал и уселся рядом с дочерью, которая нацепила наушники и уткнулась носом в ноутбук. На дисплее мелькали сложные технологические схемы. Заметив отца, она захлопнула ноутбук и вытащила наушники.

– Что там были за крики? Я даже сквозь музыку услышала.

– Ла Эспиносу не устраивало мое присутствие.

– Да неужели? Ну и пошла она куда подальше! Это твой самолет. И разве не ты спас ее от банды головорезов?

– Давай не будем о ней, надоело. Ты сегодня разговаривала с Лурдес. Что у нее на уме?

– Ну, рисоваться она умеет, этого не отнять. Но я впервые вижу, чтобы человек был так погружен в массовую культуру. Знаменитости, украшения, воззрения ее подружек и все такое прочее. Она уверена, что обязательно прославится и разбогатеет и что это ей на роду написано. Но в принципе девочка хорошая. Хочет вернуть маму на родину и купить ей большой дом. Ее удивило, что я работаю, раз ты такой богатый.

Она умолкла и с любопытством посмотрела на него.

– Но на самом-то деле не особо богат, правда? В смысле, по американским меркам. Если честно, я ума не приложу, откуда ты взял столько денег, что бросаешься ими направо-налево. Купил Каса-Фелис, чартеры заказываешь…

– Да так, повезло с инвестициями, – сказал Мардер, надеясь, что обойдется без допросов с пристрастием, которые ему периодически устраивала дочь.

Обошлось. Пожав плечами, Стата продолжила:

– В общем, когда стало ясно, что я не в курсе последних сериальных новостей, она достала наушники и пересела к окну.

– Какая бесхитростная жизнь. Почти завидую ей. Ну а как твоя непростая жизнь, дочь моя? Как настрой?

– Если честно, я в легком офигении. Не ожидала такого.

– А чего ты ожидала?

– Ну не знаю. Застать отца в гостиничном номере, в глубокой депрессии и посреди запоя. А тут и Скелли, и вся эта… не знаю, тут что-то такое происходит, и я каким-то образом в этом увязла, завалила магистратуру к чертям…

– Да брось. Что, не могут отпустить тебя на пару недель?

– У нас такое не проходит, пап. Не в таких программах и не с такой конкуренцией. Я предложила важную идею по проекту. Шу ухватился за нее, обеспечил максимальную поддержку. Мне бы удвоить усилия, а я взяла и уехала. Его это не обрадовало.

– Мы летим в аэропорт. Можешь сегодня же вернуться в Бостон.

– Знаю. Думала об этом. Только… у тебя бывало когда-нибудь такое, чтобы жизнь совсем перестала удовлетворять? И вроде все в порядке – хорошая работа, жилье, достаточно денег, друзей, секса, только все равно что-то не так?

– Да, отлично понимаю, о чем ты говоришь. У меня такое было примерно в твоем возрасте: жизнь устроена, достойная работа, жена, но в один прекрасный день я сел на мотоцикл и укатил в Мексику.

– Ну да, знаю. И сейчас то же самое. Сорвался из Нью-Йорка и переехал сюда.

– Отчасти, – сказал Мардер, слегка покривив душой. – Но у меня появились кое-какие дела. А редактором я проработал достаточно долго. Просто проснулся однажды утром, и все было кончено. И я люблю Мексику. Знаешь, эти места напоминают мне о твоей матери – голоса, запахи, цвета…

– Да, как если бы наша квартира разрослась до целого мира.

– Точно. Но твое место, похоже, и в самом деле в Кембридже.

– Да, только… слушай, вопрос может показаться странным, но ты сюда не за смертью приехал?

Мардера на миг пробрал озноб. Да уж, с умной дочерью нелегко, а с ее фантастически проницательной матерью было еще труднее.

– Не вполне тебя понял.

– Я имею в виду оружие, и Скелли, и то, что случилось на днях, – нападение то есть. Ты ведь не рассчитываешь, гм, победить этих ребят, правда?

Мардер через силу усмехнулся.

– Ну, это было бы не только самоубийством, но и грандиозным достижением, не находишь? Нет-нет, тут дело в другом: я хочу здесь жить и не хочу выгонять скваттеров, а для этого нужно показать бандитам, что меня нельзя тронуть безнаказанно. Я заключил союз с одной из сторон, и этого должно хватить. К сожалению, дела в Мичоакане по-другому сейчас не делаются. Но это не твоя жизнь. Я не ожидал твоего приезда, так что, думаю, из аэропорта тебе стоит сразу лететь в Бостон.

– Ага, понимаю, хочешь от меня избавиться. Но ты, между прочим, взвалил на себя устройство небольшого поселения. Скелли хорош как военный инженер, но он – не я. Вам надо будет как-то очищать сточные воды, производить и распределять солнечную энергию, подключиться к сети, плюс еще вся логистика, планирование очередей строительства… без этакого босса не обойтись. Конечно, ты можешь кого-нибудь нанять, но мне кажется, я бы справилась. В Америке принято, чтобы дети делали собственную карьеру и приезжали к родителям раз в год, но так людям жить не годится. Тут так и не живут – не хотят, по крайней мере. Местных просто убивает, что их родным приходится ехать на север за длинным баксом. Забавно: я вот все время трещала про то, что бедные регионы может спасти технологический скачок, как произошло с телефонами, а тут возможность сама идет в руки. Мы могли бы перейти на солнечную энергию, беспроводные коммуникации и обустроить все по последнему слову техники, но с учетом особенностей сельской ремесленной экономики. Автономное 3D-производство – то, над чем я работала, – неизбежно станет новым словом в промышленности, но я вот о чем подумала: когда у всех будет доступ к автоматически произведенным и почти бесплатным товарам, возникнет спрос на уникальные вещи, с любовью изготовленные человеческими руками. Это уже происходит, а дальше – больше. И еще интернет-маркетинг, это отдельная история. Нам понадобится сайт, аккаунт на «Этси»[89], система выполнения заказов, система учета…

– А ты что-то в этом смыслишь? Я думал, ты инженер-технолог.

– Пап, сейчас это умеют даже четырнадцатилетки. Суть инженерии в решении задач, а тут круг задач очень интересный. Такой ответственной работы мне не доверят еще много лет, и готова поспорить, если б я изложила эти идеи на бумаге, то мне бы разрешили делать по ним дипломный проект. Я бы и Шу смогла заинтересовать. Короче говоря, если обо всем забыть и представить, что я хотела бы наняться к тебе на работу, неужели ты бы меня не взял?