Красавица Миррил, чудовище Миррил - Александр Рыжков

Мистор, как, собственно, весь Чикрог, был готов к любым военным действиям, предпринятым соседними государствами. Ответ был бы жёстким и сокрушающим. С возможным продолжением – форсированной экспансией территорий страны агрессора (если эта страна – не Восточный Феникс). Если же произошёл худший из вариантов, и агрессором выступила бы сверхдержава Восточный Феникс... Что ж... Длительного и кровопролитного противостояния здесь не избежать.

Казалось, Мистор блестяще был подготовлен к любой атаке. Будь то атака с воздуха, суши или даже воды (хотя нападать на город водным путём было крайне неудобно). Но кто же мог предположить, что атака произойдёт из-под земли?!! И атаковать будут существа, которых раньше и разумными-то не считали. Так, тупоголовыми зверо-змеями...

Сколько раз История давала людям урок: малейший просчёт может привести к губительным последствиям. Ну вот, ещё один наглядный пример...

Наступательная тактика подзмей была проста, а оттого и невероятно эффективна.

Первая волна нападения накатила в начале четвёртого ночи. Когда добропорядочные мисторцы спали, недобропорядочные шныряли по питейным и наркоманским притонам, патрульные отлавливали неудачливых недобропорядочных граждан и потрошили их кошельки, а расслабившиеся часовые на заводах магония клевали носом, едва побеждая всепоглощающую дрёму. В общем, ночной город существовал своей устоявшейся веками жизнью и не подозревал, что в какие-то считанные мгновения всё круто изменится.

Синхронность и неожиданность.

В назначенный лучшими стратегами Саборкана срок, из громадных сливных труб хлынули полчища жаждущих мести воинов. Они были низки ростом, размером с человеческого ребёнка или со взрослого йорка, чёрный цвет кожи и доспехов помогал им смешиваться с мраком ночи, их рты и носовые отверстия были перевязаны чёрной тканью, чтобы едкие пары рыхляка (так назывался лишний продукт, образовывающийся при переработке магонита в магоний) не подорвал их здоровье до того, как их клинки и снаряды настигнут вражеских тел.

Первыми шли рукопашники. Их задача проста – тихо вырезать всех, кого можно вырезать тихо. Миссия самоубийственна, но подзмеи не боялись смерти. Их философия жизни проста: мы живём, чтобы умереть...

Лучшие из лучших. Они передвигались бесшумно. Были быстры, как молнии, и безжалостны, как дикие звери. Они выпускали кишки любому, кто попадался на их пути, рубили головы, пронизывали тела, да так, чтобы задеть лёгкие и не позволить сорваться с губ предсмертному крику, пробирались в казармы и тихо вырезали спящих... Зачистив внутренние территории заводов, они высыпали на улицы всё ещё расслабленного города, растворялись в его полумраке, тихо распространялись по нему, словно смертоносная зараза, губя всё живое на своём пути...

Раздался отчаянный вой сирен. Мистор просыпался, приходил в себя, собирался с силами дать отпор.

Это был знак для второй волны атаки подзмей. Основной волны.

Боевые машины поползли вверх по громадным трубам, как гигантские крысы в поисках лёгкой наживы. Первыми шли тараны. Они пробивали стены, крушили, сметали на своём пути всё, давая путь стрелковым механизмам и пехоте.

В одном из стрелковых отрядов состоял Дирок. Он бежал плечом к плечу с вооружёнными пружинострелами подзмеями. Его лицо скрывала чёрная повязка. Его мысли были мрачны. Он бежал убивать...

В стене находилась тайная дверь, через которую и вошёл ничего не подозревающий ифр. Был он одет в красный мундир пред-адепта с золотым гербом Ордена на груди – восьмью змеями, пожирающими друг другу хвосты. Миррил замерла на кровати, покрытой перьями из надорванной подушки. А вот Барон не растерялся. Он метнулся к незнакомцу и ткнул того в шею. Ифр только и успел издать булькающий звук и тут же повалился на пол. Тем временем Вито втащил его тело в комнату и налёг плечом на потайную дверь. Без лишнего кокетства, дверь захлопнулась, вновь превратившись в стену с диковинной двуклювой птицей на гобелене.

– Ты его убил? – прошептала Миррил. Этими словами она вырвала сама себя из зловонных лап испуга. Миррил почувствовала, как до боли сжимает ручку жезла с магическим даром и расслабила побелевшие пальцы.

– Убил? – Голос отдавал чем-то металлическим.

Вито посмотрел на Миррил. В глазах отчётливо читался испуг, лицо его было как никогда бледно, лоб и щёки покрывала испарина. Если уж сильно приглядываться, то руки поэта била мелкая дрожь. Должно быть, ему стоило невероятных усилий держаться на прямых ногах (которые тоже дрожали).

– Этих родасов так просто не убить, – признался Барон Отрицательный. – Но вырубить легче простого...

После чего он замолчал и надолго ушёл в себя, усевшись на пол в углу комнаты – как раз под гобеленом, изображающим купающихся в каскадном фонтане соловьёв, канареек и прочую птичью мелкотню – обхватив руками колени, и периодически покачиваясь, как это любят делать утомлённые после длительного буйства душевнобольные, облачённые в смирительные рубахи.

Из короткого разговора Миррил вынесла, что у Вито, видимо, были свои особые счёты с расой ифров. Возможно, что-то связанное с неприятными воспоминаниями, может быть, даже детскими... В любом случае, сейчас этот расизм им здорово помог. Но не следует расслабляться. Девушка сняла с подушек наволочки и перевязала ими руки незваному гостю.

Вообще, название «клешни» не совсем подходит для определения конечностей ифров. Не видевший никогда ифра человек (фарк, йорк, жупат, брин) услышав слово «клешня» представит себе нечто, похожее на конечность краба или лобстера. В таком случае то, что он впоследствии увидит при встрече с ифром, сильно выбьется из рамок понимания сего слова. Да, небольшое сходство можно отметить, но не более того. Пальцы жупатов были парными: на три верхних приходилось три нижних. Они плотно прижимались друг к другу и, по первому желанию своего хозяина, разжимались, что и послужило причиной назвать шестерню ифра «клешнёй».

Но Миррил было не до созерцания тонких материй. Она вязала эти «клешни» наволочками. И как можно крепче, крепче, туже, туже...

– Я... что... а... – завертел головой очнувшийся пленник. Заворочался, обнаружил, что руки у него за спиной, да ещё и связаны.

– Ах! Отпустите меня! Отпустите меня, мать вашу! Отпустите! – пожалуй, такого жалкого и ничтожного скулежа Миррил ещё не слышала от мужчины.

– Забей варежку, мулёк, – порекомендовала она и, для убедительности, пнула ифра в живот. Кожа у ифров толстая и плотная, почти как хитин. Наверняка пинок доставил пленнику боли не больше, чем носорогу прут выжившего из ума пигмея... но всё же – ифр воспользовался рекомендацией и умолк.

Он лежал на полу, между кроватью и медведоновой шкурой, переводил испуганный взгляд с Миррил на ушедшего в себя Вито и обратно. Что творилось в голове пленника – лучше об этом никому не знать.

– Зачем ты сюда припёрся? – рявкнула Миррил.

Смысл слов не сразу дошёл до ифра.

– Ну?

– Зачем? – затараторил Арчибальд. – Зачем? Ну... я... я просто сюда зашёл... эм... ну...

– Хватит мычать, – прошипела бывшая магиня, подняла с пола жезл и, для профилактики, ещё раз пнула пленника в живот.

– Кто ты вообще такой? – сверкнула океанической глубины и прозрачности глазами Миррил. – Или нет, лучше скажи, как влить в себя магический дар из этого фарлиного жезла?!

– Я... я не знаю, – ифр часто заморгал, стараясь не встречаться взглядом с девушкой.

– Врёшь, собака, чую, что врёшь, – Миррил ни на секунду в этом не усомнилась. Она повернулась к Вито: – Барон, Вито или кто ты там сейчас, объясни этой шкурле обветренной, что мы с ним не собираемся шутить.

Вито поднял голову. Выражение лица уж совсем не было похоже на здоровое: было в нём что-то придурковатое, что-то психически неуравновешенное...

– Банда ифров вырезала мою семью, – заговорил он, медленно поднимаясь на ноги. – Отца, мать и младших сестёр... всех трёх сестричек, крошечек моих, бедненьких... На моих глазах, – Вито чугунной походкой приближался к Арчибальду, – а меня изнасиловали и окровавленного бросили подыхать! Кобка ты рваная! Пришпахток и стукфар! Ты и весь твой поганый род!

– А-А-А-А-А-А-А! – завопил пленник, на которого обрушился град неумелых ударов поэта, но эти удары до того были переполнены лютой ненавистью, что ни один профессиональный боец не сделал бы лучше... – Я всё скажу, я всё скажу, перестань, переста...

– Вито, перестань, – попросила Миррил, но её слова остались без внимания.

– Я тебя урою, парз, я тебя удавлю! – брызгал слюной Барон Отрицательный.

– Вито! Барон! –  Миррил хлопнула его по спине.

Вито развернулся, занеся кулак над Миррил, его глаза горели желтоватым огнём безумия.

– Нет! – пискнула девушка.

Кулак остановился в миллиметре от её носа. Вито забегал взглядом по комнате, словно человек, проснувшийся в незнакомом ему месте.