Полутьма (СИ) - Эл Софья

– Сколько мы здесь? – осторожно приложившись ушибленным затылком к прохладной поверхности стены, неглубоко вдыхаю.

Кончики пальцев подрагивают, но паника отступила. Конечно, лучше быть разумным кроликом рядом с удавом. Так можно хоть пасть попытаться порвать. Вампир не поднимает взгляд, а я практически чувствую, как он дыханием ощупывает воздух. И что-то мне подсказывает, что никак не картошечку жареную он там унюхал.

– Дольше, – хрипит вампир, а я молча киваю.

Разумная Сима выше всяких похвал. Готова поклясться, что у нее во рту виднеются две пары острых клыков. Потому что никак иначе объяснить ее рационализм в секунду, когда слышится смертный приговор, нельзя. Вампир ведь и дышит поэтому так. Удерживает контроль.

Поэтому и стену проломил до того места, где это было возможно. Судя по всему, сначала раздалбливал одну точку, а дальше вширь пошел в поисках слабого места.

Клыкастому тоже, видимо, не очень подыхать хотелось.

– Предположения? – прикусив губу изнутри, кивнула на дверь, и тут же боль прострелила затылок.

– Не Самсон, – хрипит вампир, а окровавленные пальцы сжимаются в кулаки.

Мне кажется, что на моем горле, но разумная Сима молча кивает головой. Не сильно.

– Майор, а что так сплоховал, что тебя не Самсон схватил? – усмешка слетает с губ, а я закрываю глаза. – Зря звезду носишь, позорище.

Так можно сделать вид, что меня не хотят сожрать.

– Про честь мундира расскажи мне еще, – хрипит вампир, а я давлю нервный выдох.

Да я сейчас хоть про макраме разговаривать буду. Лишь бы вампир оставался в сознании. Надежда еще теплилась, что удастся продержать его дольше и придумать выход. Но не затягивающиеся вампирские раны напрягали. Как и то, что его лица совершенно не видно в тени. Ладно, пока оба в уме, нужно как-то выбираться. Только если вампир не смог проломить стену, остается только ждать, что кто-то заглянет.

Как, главное, он-то умудрился попасться? По всем законам жанра должен был раскидать нападавших. Хищник же. Вряд ли хоть приблизительно его возраста кто-то был.

– Провода, schatz, – словно прочитал мои мысли вампир, – обрыв линии.

Так вот почему воняло пластиком. Застонав, уперлась лбом в ладонь. Сегодня точно не наш день. Зато каким-то уродам повезло поджарить древнего вампира, а заодно устроить эксперимент по влиянию мутировавшей крови на его организм. Потому что как еще объяснить то, что тень, загородив лишь на секунду полоску света, тут же исчезла, услышав наши голоса.

– Четыре, – прохрипел вампир, а я еле сдержалась, чтобы не дернуться.

– Чего? – подалась вперед, пытаясь заглянуть в глаза вампира, но он по-прежнему надежно прятался в тени. – Нападавших?

Хриплый смех тут же запустил стадо мурашек, что с громким топотом пролетели по коже, эхом отдаваясь под черепом. Вампир с силой впечатал окровавленную руку в стену. Хруст заставил выпрямить спину, а все мышцы привести в боевую готовность.

– Часа, schatz.

Испарина мгновенно покрыла лицо, липкой пыльной смесью стекая по вискам вниз. Дыхание вампира замедлялось, а я обняла колени, не сводя с него глаз. Четыре часа. Сколько он уже не ел? Сутки? Двое? Понятно, почему прячет лицо. Потому что я испугаюсь еще больше. А страх хуже тех ароматических добавок, что распрыскивают владельцы кафе у своих помещений, чтобы привлечь людей. Нет, скорее это как кровь для акулы. Для любого хищника страх – сигнал к нападению.

Новость номер два. Я, определенно жива. Но скоро эта новость станет неактуальной.

Четыре года назад

– Старший лейтенант Жарова! – строгий, с хрипотцой голос дяди тут же согнал улыбку с моего лица, заставляя расправить руки по швам. – Поясните, что смешного в докладе руководства?

Ох, Сима. Не стоило реагировать на молчаливые комментарии вампира, что мимикой старательно пародировал зачитывающего скучную речь майора. Негласно этот ребенок-переросток числился моим начальником. Вернее, начальником моего начальника, но того убили еще года два назад. В принципе с кадрами в ПМВ всегда такой разброс был. Откуда занесло блондинистого зануду с острым и направленным немного вперед подбородком, даже и не вспомню. Да я и здесь-то зачем сижу, не особо понимала. Группа полностью подчиняется моим приказам. Все группы. Проект мой, а что он там лопочет – не моего ума дела.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Вампир это хорошо понимал, поэтому просто пришел со мной за компанию. Нет, можно было и не ходить (никто и не ходит на его тупые выступления), но все же прямой руководитель. Первый раз мы показались вместе. Состав группы А засекречен, поэтому дядя, завидев нас двоих в коридоре, сразу побагровел, жадно хватая ртом воздух. Ну, конечно, в чем-то он прав. Но все же – кто там ночью будет по коридорам разглядывать, что мы с Сергеем в один кабинет вошли? В коридорах сталкивались часто, может, ну вот получилось так, обоих вызвали к руководству. Ведь реалистично? Вполне. Если бы еще кто-то знал, что он вампир, было бы подозрительно. А так все вполне считают Вагнера человеком. Так что все это просто больше похоже на дядино недовольство тем, что наши отношения… потеплели.

Конечно, мы это не обсуждали. Как-то глупо было подходить к четырехсотлетнему вампиру с вопросом «а мы теперь кто?». Во-первых, вряд ли он сам что-то понимал. Чувства не самая сильная черта «не живых». Во-вторых, я сама не особо знала, что это значит. Ведь от того, что произошло, напарник не перестал быть кровожадным монстром. Если ты родился тигром, то вряд ли в середине жизни перестанешь мочить дичь и начнешь собирать гербарий, защищая права антилоп.

Да и мне не пять лет, сопли распускать. Я взрослая разумная девушка, а кроме того – военный и ученый. Конечно, мне не очень хотелось находиться в неизвестности, но я могла честно дать себе ответ на вопрос: «Готова ли я быть с вампиром?». Нет. Поэтому понимание его чувств по факту не изменит ничего. Если взаимны – повод пострадать и поплакать у окошка, так как мы словно Ромео и Джульетта не можем быть вместе. С той только разницей, что мой Ромео пьет людей на завтрак, обед и ужин. А Джульетта препарирует братьев-близнецов Ромео. Как в переносном, так и в самом прямом, анатомическом смысле.

Если невзаимны – можно было бы состроить из себя жертву и обвинить во всем его. В итоге уже даже дураку понятно, что желание что-либо выяснить о чувствах вампира лишь эгоистичный порыв перевесить ответственность за решение, которое я заранее приняла.

Мы не будем вместе. Но это не помешает нам приятно проводить время. Вряд ли вампир захочет уютный дом американской мечты и пятерых детей. Просто я разрешила себе дать слабину в угоду общему делу. Так я это записала в дневник наблюдений, что вела с самого момента создания группы А.

Но, несмотря на то, что я выбрала разум, внутри все равно все сжималось, когда вампир смотрел на меня. Смесь страха, внутренней боли, воспоминаний, желания, ненависти и первой влюбленности. Коктейль покруче Молотова. Взрывоопасно и вызывает привыкание одновременно. В такие моменты меня поражало, насколько же психика ребенка гибкая. Ведь по сути я даже спокойно смотреть на вампиров раньше не могла.

Хотя… и сейчас не могу.

От кашля за спиной вздрогнула, отгоняя посторонние мысли. И что это вампиру нужно меня от размышлений меня отвлекать?

Ой.

Поняв, что не реагирую на фразу полковника непозволительно долго, резко выдохнула.

– Ничего смешного, товарищ полковник.

Дядя дышит тяжело. Ворот рубашки врезается в его шею, а я заранее знаю, что там останется полоса. Но сейчас он ни за что не ослабит галстук. А очень зря. Такое передавливание вен ведет к недостатку поступающего кислорода. Не с его сердцем такую халатность проявлять.

– Тогда почему вы смеетесь, Жарова? – сквозь зубы, втянув щеки, скрипит дядя.

– Никак нет, товарищ полковник. Это кашель. Последствия пневмонии, остаточный эффект, – с абсолютно невинным взглядом, гордо вздернув подбородок, вру прямо дяде в глаза.