Клятва Смерти (СИ) - Юлия Цезарь

золотой мальчик, любимчик королевы ‒ она ему лично оружие вручила, последнюю разработку их королевства. А я простая девчонка без рода и без гроша за душой. Сазгаус мне как-то ближе, что ли.

Про Саза у нее случайно вырвалось, и она резко дернула пальцем, роняя бутылку на бок, но скатиться на пол ей не дала. Вот уж точно длинный язык, который надо укоротить. Если не Кон, то сама себе отрежет. Не хотела же говорить о нем, даже думать! Но этот наглец так и мелькал в ее мыслях. А что у трезвого на уме ‒ у пьяного на языке.

‒ Хотя нет, лучше бы этого паршивца вообще не встретили. Мы его спасли, а он отблагодарил меня, приставив нож к горлу. ‒ Мира нахмурилась и со звоном положила бутылку на пустую тарелку, чтобы потом отнести все вместе обратно на кухню. ‒ Тоже не хочу о нем говорить.

‒ Ну этот черненький действительно красавчик ‒ я к нему планировала заскочить во время нашего путешествия, ‒ игриво сказала Мара, опуская пальчики на бутылку. Она не восприняла слова Миры всерьез, ведь она тут больше о Коне думала, пусть и отсылалась, что больше не надеется на него. Зато фразу не смогла не сказать: ‒ А Кон, что, маменькин сынок? Он сам решать не может, с кем водиться? Вот уж нашла проблему ‒ родословная. Ты же не кентавр или казид какой-нибудь.

Вот уж чего никогда Мара не понимала, а дело в том, что доводилось встречаться с маменькиными сынками или с теми, кому в день рождения пару приписали. Мара любила таких ломать, но в хорошем смысле ‒ они сразу шли против дурацких правил родителей. Правда, чаще это кончалось трагично ‒ родители лишали наследства.

‒ Вот что я поняла за свою короткую жизнь: мальчиков, которые за родительский дом держаться ‒ с ними лучше не сходиться. Они и тебе жизнь угробят, в клетку посадив, и детей своих по своему пути заставят идти без права свернуть в сторону, как сделали сами.

Сазгаус точно таким не являлся ‒ такой гордый неунывающий одиночка, за чьей спиной не страшно было стоять. Тогда у Сухого водопада Мара не особо видела, что творил Сазгаус, может оттого и страха перед ним не было, как при том психе, о котором даже вспоминать было страшно.

Хоть Сазгаус и правда вызывал страх у Миры, даже когда был при смерти, но вот слова Мары о нем отозвались неприятно в сердце. У Миры не было права требовать, чтобы Мара не приближалась к Кону или Сазгаусу, но слышать, что она правда хотела соблазнить Саза ‒ Мира вспомнила о причине изгнания ‒ было неприятно. Пряча от Марвало выражение своего лица, она отвернулась.

‒ Все лучше, чем убийцы, ‒ фыркнула Мира, больше себя стараясь убедить. Разговор ее совсем перестал радовать. Сазгаус умудрялся портить ей жизнь, когда даже рядом не находился. Хотя чему она удивлялась. ‒ Ладно, к черту этих парней. Может, прогуляемся?

Предложить предложила, а вот стоило подняться, как Мира опасно покачнулась, чуть ли не падая обратно на стул. Прогулки по палубе точно сейчас были слишком опасны тем, что пьяные девушки могли просто напросто свалиться за борт, и никто этого ночью не заметил бы. Комната зашаталась то ли от качки, то ли от того, что ром ‒ всё-таки крепкая штука.

‒ Пожалуй, не стоит, ‒ сама же отказалась Мира. На ватных ногах она прошествовала далеко не как королева к гамаку и завалилась на него, даже не думая о смене одежды. Хоть сапоги стянула. ‒ Прости, Мар, но что-то я уже совсем не соображаю.

Засмеявшись, фейри подошла косо к Мире, но все же слегка получше, чем она. Отыскав край одеяла, она натянула его на Миру, из-за чего та чуть не упала с гамака, и накрыла спутницу.

‒ Ой, а я еще жалела, что тебе мало досталось! Но, погляжу, тебе в самый раз, ‒ улыбнулась Мара, заботливо подоткнув одеяло. ‒ Спокойной тебе ночи, спасибо, что составила мне компанию! Без тебя вечер прошел бы намного хуже!

И не дожидаясь ответа, Мара, не забыв забрать бутылку, чтобы потом выкинуть, вышла из каюты, но сразу же взялась за стенку. Ей тоже нужно было отдышаться после таких манипуляций, но убедившись, что тошноты или полной потери сознания не было, Мара выпрямилась и гордой походкой с бутылкой в руках завалилась в свою каюту, планируя проспать там до самого вечера!

8. Место убийцы — в клетке

Утро выдалось не из лёгких. Полбутылки рома, учитывая, что Мира очень давно не пила, давали о себе знать. Ее мутило, качка чувствовалась сильнее обычного, а голова раскалывалась надвое. В каюте было слишком душно, а за иллюминатором прыгал горизонт то вверх, то вниз, отчего становилось только хуже. А ещё пить хотелось так, будто она только что вышла из пустыни, пробродив там пару суток на жаре.

Мира со стоном свалилась с гамака, кое-как натянула сапоги и, напрочь забыв, что на ней откровенное и вызывающее красное платье, вышла на палубу. Макияж слегка размазался, хотя в целом был ещё ничего, в отличие от прически. На голове, как и внутри, был полный бардак. Но Мире было не до этого, сначала вода, а потом все остальное. Ее даже не смутили шарахающиеся в разные стороны моряки, которым она помешала выполнять свою работу.

Запас питьевой воды был ограничен, и, кажется, она выпила всю дневную норму, но стало гораздо лучше. А на свежем воздухе и голова начала отходить. Солнышко согревало, хоть на взгляд Миры, светило слишком ярко, а приятный ветерок, играющий в парусах, охлаждал кожу на открытых участках. На палубе Мира встретила гуляющего Саймана и решила узнать, как там Марвало после вечера.

‒ Ещё спит, ‒ ответил он, морща нос. ‒ В комнате стоит жуткий перегар, что я даже не хочу туда возвращаться. Ты с ней поосторожнее, а то заведет на неверную дорожку. Она заставила тебя надеть это?

‒ Я сама, ‒ мотнула головой Мира, но тут же поморщилась из-за боли. Она выдавила улыбку. ‒ Мне даже нравится. Но не переживай, у меня есть своя голова на плечах, так что ругай ее поменьше.

Предложив ему присоединиться к прогулке, Мира двинулась дальше. Подходящий денёк, чтобы узнать своих спутников поближе. Было забавно представлять, как этот спокойный жрец укрощал неподвластную фейри. Если бы они и правда поженились,