Волчья ягода - Ольга Егорова

Ему, черт побери, хочется ее обнять. Пожалеть. Успокоить.

Вот ведь незадача.

Руки висели как плети. Решиться на то, чтобы поднять их и положить на вздрагивающие плечи, было равносильно тому, чтобы прыгнуть вниз с высоты в сто тысяч метров над уровнем моря, не имея ни капли уверенности, что за спиной у тебя есть парашют.

Но он все-таки решился. Зажмурил глаза, чтобы было не так страшно, поднял руки и положил ей на плечи, поражаясь тому, какие же они хрупкие, худенькие – совсем как у ребенка. Одной рукой погладил ее по голове, едва касаясь, и снова удивился, заметив, что ее голова практически полностью уместилась в его огромной ладони. Вместе с хвостом, нелепо претендующим на пышность.

Надо же, какая она маленькая… А ведь раньше не замечал. Казалось – обыкновенная, такая же, как все…

– Ну успокойся, – проговорил он, понимая, что обращается и к себе самому тоже, потому что в тот момент, когда жалкий ее хвостик скрылся в его ладони, сердце внутри вдруг зашумело, застучало, забилось так, что казалось, выскочит сейчас из груди и насмерть перепугает и без того несчастную девчонку. – Успокойся, пожалуйста…

Он долго гладил ее по волосам, по-прежнему едва касаясь, как будто боялся, что она, почувствовав его прикосновения, отстранится и, не дай Бог, обидится еще за то, что позволяет он себе такие вольности.

Он забыл про работу, про подписанный договор, про кофе. Странное, незнакомое и непривычное ощущение какой-то глупой, беспричинной тихой радости кружило голову, и было чертовски приятно сидеть в теплой машине и обнимать, и гладить по волосам эту хрупкую женщину-девочку, тихо шептать ей на ухо почти что нежные слова… Те слова, которых он, казалось, вообще не знал, которых не произносил, наверное, никогда в жизни, потому что никогда в жизни у него еще не возникало необходимости в этих почти нежных словах…

Он даже подумал: «Черт, а ведь я мог ее сегодня и не встретить…»

И поблагодарил судьбу, которая заставила его битый час торчать в пробке на Покровском мосту, – ведь если бы не эта пробка, то они бы просто разминулись во времени, разминулись в пространстве, и ничего такого волшебного с ним бы не случилось сегодня…

И наверное, уже никогда бы не случилось…

Она уже затихла у него на плече, но лица не поднимала. А он продолжал гладить ее по волосам и рассказывал потихоньку, что они будут делать дальше…

– Сейчас поедем ко мне. И не вздумай возражать, сразу предупреждаю – бесполезно… Я, правда, с отцом живу, но отец у меня – мировой мужик, вот увидишь, понравится тебе. Да он и не помешает, у него отдельная комната… Поедем ко мне. Умоешься, приведешь себя в порядок… Правда, косметики у меня нет, уж извини… Да без нее обойтись можно. Потом я тебя супом накормлю… ты любишь суп грибной, а? Я вчера вечером потрясающий суп сварил, с шампиньонами… Не с теми, искусственными, что на рынках продают, с настоящими… Вкусный суп, правда, свежий еще… И много его, целая кастрюля пятилитровая… Ешь – не хочу, только успевай просить добавку! А еще у меня там в холодильнике цыпленок… В микроволновке запеченный, с чесноком, с хрустящей корочкой… И еще сочники есть, с творогом. Магазинные, правда. Но вкусные, свежие… Ты любишь сочники?

Она подняла лицо, отстранилась. Стало сразу как-то неуютно, и такими глупыми вдруг показались все эти слова про суп и сочники, что захотелось провалиться сквозь землю. И некуда было деть бесполезные теперь руки, потому что уже нельзя было этими руками гладить ее по голове, а для чего еще они могли быть нужны – совершенно непонятно.

«Нет, Дмитрий Жидков, – подумал он мстительно, – медведем родился, медведем и проживешь…»

– Сочники – это такие коржики… с творогом, да? – спросила она серьезно.

– Ага. Коржики с творогом, – повторил он глухим голосом, ожидая всего, чего угодно, но только не этого вопроса про сочники.

Она шмыгнула носом.

– Вы меня простите. Я себя вела как идиотка…

– Ничего страшного. – Он поспешил ее успокоить, в глубине души абсолютно убежденный, что из них двоих идиотом в гораздо большей степени был он сам. – Это ты меня извини. Я тебе нагрубил. И юбку вот твою… облил.

– Юбку… – Она рассеянно оглядела потемневший подол и махнула рукой. – Ерунда, высохнет. Знаете, я просто не ожидала…

«Я и сам… не ожидал», – подумал Дмитрий, с нарастающим страхом ожидая ее решения. Согласится поехать к нему? Или – не согласится?

– Знаете что? – Не заметив, он от волнения вдруг перешел на вы. – Давайте мы не будем больше сидеть в машине и оправдываться друг перед другом. Лучше поедем домой и будем есть суп. Я проголодался чертовски… Да и вам не мешало бы… подкрепиться.

– Мне есть совсем не хочется. – Она помотала головой. – Я бы сейчас выпила… чаю горячего. Если можно…

– Нужно! – обрадовался Дмитрий. – У меня дома чай есть черный, зеленый и даже красный… Каркаде… И кофе есть, и даже какао…

Она наконец улыбнулась. Вымученной, но какой-то очень светлой и чистой улыбкой.

Потрясающая у нее была улыбка. Никогда в жизни еще никто не улыбался ему такой необыкновенной улыбкой.

«Надо же, – в который раз подумал он, – и как это я раньше не замечал?..»

– Так мы едем?

– Ну, если вы и в самом деле думаете, что так будет лучше… То есть…

– Так будет лучше! Ничего лучше даже и быть не может! – обрадовался он, снова заставив ее улыбнуться.

Недолгий путь до дома они провели в молчании. Ася, достав из сумочки какие-то салфетки и тюбик с кремом, приводила в порядок лицо. Дмитрий сосредоточенно смотрел на дорогу, размышляя о превратностях судьбы. И еще о том, застанет ли он дома отца. Несколько раз в неделю отец читал в университете лекции по психологии. Но поскольку сам Дмитрий целыми днями пропадал на работе, он и понятия не имел, по каким дням и в какие часы бывают эти лекции.

Почему-то очень хотелось, чтобы отец был дома. В первый раз в жизни возникло непреодолимое желание познакомить его с девушкой, которая…

«Которая любит Арсения Волка…» Мысленно усмехнувшись, он не смог придумать ничего более подходящего в качестве продолжения фразы.

Хотя, по сути дела, так оно и есть.

«Увижу – убью!» – подумал он серьезно и остановил машину на площадке возле подъезда.

– Вот мы и приехали.

Она кивнула, вышла из машины, расправила мятую юбку, оглядела двор. Дождалась его и послушно поплелась следом, все так же молча, выстукивая тонкими каблуками непонятный, но отчего-то волнующий мотив.

Открыв дверь ключами, он пропустил ее вперед. Ощущая некоторое неудобство за хронический беспорядок в квартире, успел дать себе клятву, что теперь непременно будет мыть полы два раза в неделю и вытирать пыль по крайней мере через день.