Великий и Ужасный (СИ) - Евгений Адгурович Капба

Вещица была знатная, блестящая, и татуированный с ног до головы снага что-то втирал своим подельникам, потрясая кухонной утварью так, будто это был Эскалибур. А еще — у него имелся красный ирокез на голове, такой ни с чем не спутаешь. Амбициозный парень, заметный… Небось, в вожди метит или на место Щербатого.

Я поднял с земли осколок кирпича, прикинул расстояние… А потом точно — как во время выполнения упражнения по метанию гранаты с разбега — разогнался в четыре шага и швырнул, чтобы привлечь внимание снага. Мне нужен был хор-роший бой, слишком много негатива накопилось за последние дни, и слишком зарядил меня этот сраный экстракт… Надо будет хоть инструкцию почитать, что ли? Может, он на полукровок как-то по-дурному действует?

— КРАК! — кусок кирпича с хрустом втемяшился в голову Дихлофоса, оставив на ней солидную вмятину.

Несостоявшийся великий пампасский вождь кулем рухнул на землю. Снага принялись оглядываться, трусливые твари! И когда они заметили меня, то я не выдержал и заорал во всю силу легких то, что давно распирало меня вот уже как почти месяц:

— ЛОК-ТАР ОГАР-Р-Р-Р!!! — и ринулся на них, рыча и размахивая ломом.

Конечно, для них это ровным счетом ничего не значило — но я-то знал, что это такое! И первыми же ударами железного дрына доходчиво объяснил, чем отличаются сраные снага от настоящего боевого урук-хая, и почему, к японой матери, не стоит жечь и ломать то, что принадлежит МНЕ!

Будь среди них хоть один лидер уровня Щербатого, они бы навалились на меня скопом и просто запинали бы до смерти, но такие Щербатые — товар среди снага штучный. Может, Дихлофос и смог бы направить их в бой, но Дихлофос пускал пену изо рта на земле… И потому, оставив лежать покалеченных товарищей на земле, такие борзые и веселые за минуту до этого снага теперь бросились врассыпную!

— Куда? Куда-а-а⁈ — такого расклада я точно не ожидал, моя свирепость не была утолена даже на йоту, и я рванул за ними, догоняя, преследуя и уничтожая отстающих.

Эту ночь в Пампасах запомнили надолго. Она, нахрен, вошла в орочьи легенды, а точнее — в страшилки. Это я знаю точно.

* * *

Глава 21

Ужасный эксперимент

Я бодренько погонял целую вереницу связанных снага по Проспекту, используя лом как шест каюра и тыркая им отстающих. Шесть молодых, крепких, мускулистых снага со скрученными крепкой веревкой руками и привязанные один к другому за шею были совершенно подавлены и жутко напуганы. От звуков моего голоса они прижимали уши, щурились и втягивали головы в плечи. Да, да, замордовал я их капитально, но с этим подлым племенем по-другому было нельзя. У меня на их братию имелись обширные планы, целый адский аттракцион длиной в несколько лет и масштабом в сотни и тысячи орков, так что отрабатывать методы воздействия нужно было прямо сейчас. Этих я выбрал потому, что они проявили максимум сообразительности, играя в прятки на выживание в Пампасах, и нашел я их последними. Теперь они тащили на спинах кой-какой хабар, которым я надеялся хотя бы частично компенсировать материальные потери от разгрома «Орды».

— На месте — стой! Раз-два! — скомандовал я, вспоминая нашего школьного физрука.

Снага остановились, я огляделся: нужно было подкрепить свои силы. Похоже, экстракт дерева Пха выжрал у меня все энергетические запасы организма подчистую! Еще бы он не выжрал: я их там полночи геноцидил, предплечье скоро до половины черепами покроется, не считая четырех черепашьих панцирей… Самое дикое было то, что я не испытывал ровным счетом никаких негативных эмоций по этому поводу. Для Сархана убивать тех, кто хотел бы убить его, было вполне естественно, как оводня прихлопнуть. А новый Бабай очень, очень хотел жить, можно сказать- бешеное удовольствие получал от процесса проживания жизни, так что рассудочная часть вполне договорилась с телесной.

Симпатичная человеческая девчонка кудрявой наружности торговала фруктами в ларьке тут же, на перекрестке. Яблоки, груши, абрикосы, бананы и всё такое прочее лежало аппетитными горками на прилавке и вызывало интенсивное слюноотделение. Но за товаром девушка не следила, предпочитая снимать на видео при помощи смартфона мой личный цирк с конями. То есть — со снагами, конечно.

Я подошел в упор, улыбнулся и подмигнул в самую камеру:

— Рузанна Родионовна, а не соблаговолите ли вы продать мне вон ту самую большую гроздь бананов? — поинтересовался я великосветским тоном.

— А! Что? Да! А откуда вы меня?.. Я сейчас взвешу! — девушка-продавец явно потерялась и принялась суетиться.

— А у вас на бейджике написано. Нет, пакет не надо, спасибо, я их прямо сейчас съем…

— Десять штук? — удивилась растерянная и разрумянившаяся Рузанна Родионовна.

— А что там есть? — я передал ей деньги, погрозил пальцем зашуганным снага, взял гроздь бананов и принялся пожирать их — один за другим, стремительно пережевывая и отправляя в топку урукской пищеварительной системы.

Бананы закончились минуты за три, не больше. Продавщица стояла обалдевшая, а я прислушивался к ощущениям — чего-то не хватало!

— Дайте еще во-о-он то зелененькое яблочко! — пощелкал пальцами я.

— Это? — он протянула мне фрукт с некоторой опаской.

— Да-да, спасибо! — расплатившись и за эту покупку, я мигом схрумкал его, смачно облизнулся и сказал: — О! Теперь наелся. Надо было сразу яблочко покупать.

Взявшись за веревку, взмахнул ломом на манер дирижерской палочки:

— Шагом марш, снага! Шагом марш! Что вы плететесь, как пленные румыны!.. — орки потрусили вперед, ровно до следующего перекрестка.

Дальнейшее продвижение было затруднено: посреди проезжей части стоял бэтмобиль вахмистра Перепелки — огромный, черный, с белыми геометрическими двуглавыми орлами на бортах. Участковый пристав был весьма и весьма серьезно настроен: я впервые видел его в боевой форме! Хромированная броня покрывала всё тело, органично переплетаясь с кибернетическими протезами в один красивый и убийственный механизм. На бедре покоился огромный черный пистолет — как у Робокопа, на самом деле. В правой руке он держал черную дубинку с навершием, искрящим электрическими разрядами. С обеих сторон от него замерли те самые массивные приземистые тяжеловооруженные роботики на гусеницах. Подготовочка, однако! Это по мою душу, или есть какая другая причина?

— Бабай! — грозным голосом, усиленным репродукторами авто проговорил вахмистр. — Что за ересь ты учудил в Пампасах? Кто эти снага на веревке?

— Децимация, — сказал я. — Типичное древнеримское наказание для многократно провинившихся легионеров: мародеров, трусов, нарушителей дисциплины и погромщиков. Эти — выжившие после децимации, мои кабальные работники. Они будут трудиться в поте лица своего, пока не покроют убытки от пожара в «Орде» и нападения на моих соратников.

— Децимация? Децимация — это когда казнят каждого десятого, Бабай! Ты убил в Пампасах более полусотни! Мы насчитали почти шесть десятков трупов! Вой стоит страшный!

— А, да? Так это наша, урукская децимация. У нас НЕ казнят каждого десятого. Национальный колорит такой, можно сказать!

— Е*ала жаба гадюку, — усмехнулся Перепелка. — Урук забил досмерти целую кучу снага? Ты ж знаешь, мне похер. Я вообще ставлю на тебя как на крысиного короля: чем больше этих ублюдков ты завалишь, тем больше я смогу пригласить сюда нормальных поселенцев.

Под «нормальными» он, похоже, имел в виду людей и гномов. Вообще, эти две расы были в порядке, сосуществовали бок о бок небеспроблемно, но вполне вменяемо. Кхазад чувствовали себя в здешнем Государстве Российском как евреи в нашей дореволюционной Российской Империи за чертой оседлости — не такие уж равные, но вполне признанные члены общества, часто — уважаемые и зажиточные, хотя и очевидно чужеродные. Они, эти гномы, в принципе очень сильно напоминали европейских ашкенази: и своим говором, и традиционными занятиями, и языкастой язвительностью пополам с потрясающей предприимчивостью… А вот орки… На орков всех трех мастей народ в основном плевался. Какой аналог я мог провести с нашим миром? Очень, очень спорный вопрос!

И тем более странным был следующий заход вахмистра.

— Его светлость говорил тебе о некоем сверхважном поручении? — едва слышное жужжание сервоприводов сопровождало полицейского, когда он подходил к задней дверце машины.

— Деловом предложении, — поправил его я.

— Мне насрать. Вот оно, твое деловое предложение… — он открыл дверцу и рявкнул: — На выход, дамы! Живо, живо! Ваш опекун с этой самой секунды — Бабай Сархан, Резчик. Вы должны слушаться его так, будто он самый большой вождь в мире и наместник самого Господа Бога!

Совершенно обалдевшими глазами я смотрел, как из полицейской