Агенты Коминтерна. Солдаты мировой революции. - Михаил Пантелеев

После возвращения из ссылки в Москву Гуральский действительно продолжал встречаться с Г. Зиновьевым и Л. Каменевым, а также общаться с такими видными в прошлом оппозиционерами, как Анатолий Исаевич Анишев, Регина Будзинская (жена Воислава Вуйовича), Владимир Федорович Кожуро.

Однако не исключено, что делал он это с благословения органов госбезопасности.

По распоряжению ЦК ВКП(б) А.Я. Гуральский был вынужден оставить свою квартиру в доме 4/7[226] по улице Коминтерна (!) и отправиться в город Куйбышев (ныне — Самара) на должность заведующего сектором в краевое плановое управление. Недолго проработал А. Я. Гуральский в этом городе: 26 августа 1936 года он был как «бывший, оставшийся неискренним троцкист» (!!) второй раз исключен из партии, а затем арестован. Показания против него дали Моисей Ильич Лурье[227] и Григорий Львович Шкловский. Постановлением Особого совещания при НКВД СССР от 27 августа 1937 года «за контрреволюционную троцкистскую деятельность» (!!!) А. Я. Гуральского осудили на восемь лет заключения. Видимо, в НКВД пришли к выводу, что тот не прилагает в качестве агента должных усилий для раскрытия «врагов народа», а грань между троцкистами и зиновьевцами в официальной пропаганде к этому времени окончательно стерлась. «Установлено, — сообщали впоследствии из компетентных органов, — что Хейфец-Гуральский до своего первого ареста в 1936 году, являясь агентом органов МГБ по Москве, о зиновьевцах ничего не дал. Сообщал отдельные факты общего характера о расстрелянном террористе Моисее Лурье, Петермейере[228], Степанове. Скрыл от органов МГБ связи и свою нелегальную троцкистско-зиновьевскую деятельность за границей».

А. Я. Гуральский сидел в заключении, когда его выдвиженец Андре Марти, ставший уже одним из секретарей ИККИ, написал Г. Димитрову докладную записку, посвященную распространению в компартиях латиноамериканских стран «установок троцкистского происхождения». К ним А. Марти относил курс на первоочередное развертывание «аграрной и антиимпериалистической революции под гегемонией пролетариата и на основе советов рабочих и крестьян»; борьбу на «ближайшем» этапе за «революционно-демократическую диктатуру пролетариата и крестьянства»; пропаганду организации «советских районов во внутренних областях Бразилии»; отрицание факта вмешательства империализма в политическую жизнь стран Латинской Америки; взгляд на мелкую буржуазию, и тем более на латиноамериканскую буржуазию, как на «изначально» и интегрально реакционные классы, без учета их дифференциации[229]. В качестве источников распространения «идеологической ереси» А. Марти прямо указал на А. Я. Гуральского и другого репрессированного коминтерновского аппаратчика — Георгия Борисовича Синани (наст. фам. Скалов). Его не смутило, что в начале 1930-х гг. эти идеи являлись составными элементами официального курса Коминтерна.

Перспектива длительного заключения явно не устраивала Гуральского. Выход был найден — он принял предложенные органами безопасности «правила игры». 22 мая 1938 года решением Я. Н. Матусова, произведенного к этому времени в начальники 1-го отделения 4-го отдела НКВД СССР, дело на А. Я. Гуральского «по оперативным соображениям» было прекращено, предыдущее постановление Особого совещания при НКВД СССР отменено, а сам он освобожден из-под стражи с целью дальнейшего использования в качестве негласного агента органов госбезопасности.

Насколько ревностно принялся старый коминтерновец за дело, можно судить по его собственным данным позже показаниям. «За время моей многолетней работы с органами, — писал А. Я. Гуральский, — я разоблачил большое количество троцкистов, зиновьевцев, правых и буржуазных националистов. К ним в первую очередь следует отнести таких матерых врагов Советского государства, как Петермейер, Бела Кун, Погани (Пеппер), Пятницкий, Любченко, Хвыля, Чубарь, Хатаевич (последние четверо буржуазные украинские националисты), Дитрих, Эберлейн, Шубриков, Горлянд, Бордиш, Либер, группа Бреслара (на Украине)[230], Южный (террорист), Гринько, Лурье, Деготь, Кожуро, Синани и его группу. Я принимал участие в разработке не одной сотни троцкистов и зиновьевцев».

Как видим, в списке тех, на кого дал «компромат» А. Я. Гуральский, оказались даже заместитель председателя Совнаркома и СТО СССР в 1934–1938 гг., член политбюро ЦК ВКП(б) с 1935 года Влас Яковлевич Чубарь, член ЦК ВКП(б) с 1930 года, второй секретарь ЦК КП(б) Украины с 1933 года Мендель Маркович Хатаевич, а также кандидат в члены ЦК ВКП(б) с 1934 года, председатель СНК УССР в 1934–1937 гг. Панас Петрович Любченко. А Владимир Петрович Шубриков (1895–1937), будучи в 1928 году ответственным, секретарем Киргизского областного комитета ВКП(б), дал А. Я. Гуральскому положительную характеристику, особо отметив, что тот, «работая на должности зам. зав. Главполитпросветом КирАССР, активно и честно проводил линию партии».

«Украинский националист (!) М. М. Хатаевич был арестован по прямому указанию Сталина в кабинете его помощника А. Н. Поскребышева лично заместителем начальника Секретно-политического отдела ГУГБ НКВД СССР З. Н. Глебовым. Истинная причина ареста — требование созыва чрезвычайного съезда партии. Вместе с В. П. Шубриковым он «удостоился чести» быть упомянутым на октябрьском 1937 года пленуме ЦК ВКП(б) в оглашенном «вождем» списке «врагов народа и иностранных шпионов». Оба были расстреляны. Панас Любченко предпочел застрелиться.

Надо отметить, что сотрудничество А. Я. Гуральского с НКВД для людей, близких к аппарату Коминтерна, не было тайной. В. М. Турок-Попов, работавший в Международном аграрном институте, за минуту до представления своей супруге К. А. Антоновой А. Гуральского сказал: «Это очень интересный человек, но будь с ним осторожна, он агент НКВД»[231].

13 сентября 1938 года А. Я. Гуральский направил в ИККИ письмо на имя Д. З. Мануильского. В нем, сообщив о своем аресте в Куйбышеве и последующем освобождении с «прекращением дела», попросил «содействия» в получении работы[232].

А. Я. Гуральского устроили на преподавательскую работу на исторический факультет Московского государственного университета, в мае 1939 года — восстановили в партии. Он стал читать спецкурс по истории Франции. Порой неряшливо одетый, говоривший с сильным еврейским акцентом, А. Я. Гуральский, по свидетельству одного из выпускников истфака, вызывал у студентов чуть ли не восторг, так как читал лекции неординарно, для того времени неортодоксально, при этом запросто называя Зиновьева (расстрелянного «врага народа»!) по имени — Гришей. Вряд ли кто из его учеников догадывался, почему он мог себе такое позволить.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});