Война с самим собой - Карл Меннингер

Продолжая эту мысль, можно сказать, что в подсознании алкоголика оральная зависимость отождествляет крепкие напитки с материнским молоком, а установка на процесс грудного кормления реализуется как бытовое пьянство. Попойки могут служить заменой объекту гетеросексуальной любви; но не следует забывать о том, что алкоголик, как представитель орального психологического типа, не слишком разборчив в вопросах половых отношений. И все-таки при всех прочих условиях негативное отношение к женщинам, как к объектам неудавшейся имитации материнского образа, обусловлено не столько их половой принадлежностью, сколько особенностями личности самого алкоголика. Многие пьяницы вступают в гомосексуальные (равно как и в гетеросексуальные) контакты исключительно по достижении алкогольного опьянения, и это лишний раз подтверждает нашу убежденность в том, что все формы самоуничтожения полностью или частично эротизированы, то есть связаны с источником наслаждения.

Общие вопросы лечения подробно рассмотрены в завершающем разделе книги. Однако способы лечения этого широко распространенного пристрастия столь нетрадиционны и строго индивидуальны, что я позволю себе сказать несколько слов о психоаналитической методике в связи с рассмотренными выше формами самоуничтожения.

При таком подходе становится очевидным, что эффективные методы лечения алкогольной зависимости непременно должны отличаться от тех, что основаны на устаревшем представлении об этом явлении, согласно которому алкоголизм является дурной привычкой или следствием наследственной предрасположенности. Эффективное лечение подразумевает устранение причины заболевания. В нашем случае это означает поэтапное устранение подсознательных факторов, ответственных за чувство озабоченности, обеспокоенности, инфантильного ожидания и сожаления.

В тех случаях, когда отмечается всеобъемлющая деформация характера человека под влиянием детских впечатлений, реабилитация должна подразумевать полную реконструкцию личности.

Насколько мне известно, существует лишь одна техника, подходящая для такой цели. Это — психоанализ. При этом я не утверждаю, что алкоголизм не подается иным методам лечения. Так, я знаю умного и целенаправленного мужчину, который избавился от пагубного пристрастия после того, как прожил несколько лет в полном одиночестве. Мне известны случаи выздоровления под влиянием религиозных чувств. Более того, я уверен, что в некоторых случаях результат достигается на уровне оздоровительно-психиатрических семинаров и консультаций. Известно, что так называемое лечение подразумевает подмену одного невроза другим. Так, скрытый алкоголик становится ипохондриком или религиозным фанатиком. И наконец, всем известны случаи, когда человек полностью менял свой характер под влиянием сильного эмоционального потрясения. Механизм подобных метаморфоз до сих пор недостаточно изучен.

И все же я ни разу не встречал алкоголика, которому помогли бы ограничения и запреты, какими бы категоричными они ни были. При этом не имеет значения, как долго применялись ограничительные меры. Я беседовал со многими представителями государственных клиник, и их мнение по этому поводу подтверждает мою убежденность. Например, один из наших знакомых, директор одного из таких учреждений, вообще отказался от содержания алкоголиков в своей клинике. Его решение объяснялось не отсутствием научного интереса к проблеме, а нежеланием тратить средства налогоплательщиков на заведомо безнадежное дело.

Совсем не сложно понять, почему такое лечение не меняет характер пациента и не корректирует искаженную подсознательную мотивацию. Покинув стены лечебного заведения, алкоголик остается один на один со своими переживаниями и получает возможность пользоваться теми же средствами облегчения, что и прежде.

Для того чтобы полностью устранить источник зла, требуются кардинальные, «хирургические» меры психиатрического вмешательства, то есть психоанализ. Теоретически в процессе психоанализа человек делает свой выбор, а практически на этом пути возникают серьезные препятствия. Прежде всего следует помнить о том, что для полного выздоровления может потребоваться больший срок, чем несколько месяцев общения с психоаналитиком. Следует считать непростительным заблуждением фантазии алкоголиков по поводу того, что характер, формировавшийся (или, скорее, подвергавшийся деформации) в течение тридцати лет, может быть «исправлен» за три, шесть или даже двенадцать месяцев. Для лечения алкогольной зависимости, как и лечения туберкулеза, может потребоваться не один год. А это подразумевает значительные затраты средств и времени. Как ни прискорбно, но таково реальное положение дел. Самонадеянное утверждение, что будто бы подобное пристрастие может без следа исчезнуть после кратковременного вмешательства специалиста, является непростительной ошибкой, если не сказать — профанацией и введением в заблуждение больного и его родственников.

В большинстве своем алкоголики «слишком далеко зашли», потеряв ощущение реальности происходящего. Поэтому обычные методы лечения могут оказаться неадекватными. Иными словами, лечение лучше проводить в специально оборудованном учреждении и создать при этом такие условия, когда доступ к спиртному будет минимален. В то же время не стоит подчеркнуто ограничивать свободу пациентов. В процессе трансформации искаженных тенденций в осознанные побуждения особую роль играет больничный режим, который сам по себе оказывает на пациента терапевтическое воздействие. В равной мере поощряются занятия спортом, в частности увлечение спортивными играми. При возможности не следует отвращать пациента от бизнеса, так как любое активное занятие, носящее ярко выраженный агрессивный характер, способствует сублимации подсознательных мотивировок.

Итак, успешное лечение должно базироваться на «трех китах»: разумном ограничении, психоанализе и изменении вектора агрессии в сторону внешнего проявления. Порой этого бывает недостаточно, но все же есть все основания полагать, что при помощи подобной методики некоторым пациентам удается не только преодолеть тягу к спиртному, но и избавиться от инфантильного комплекса, порождающего порочные наклонности. Насколько мне известно, в настоящее время такими результатами не может похвастать ни одна из традиционных методик.

Краткое заключение

Как мы убедились, алкогольная зависимость является одной из форм самоуничтожения и характеризуется искаженной направленностью внутренней агрессии, половой неудовлетворенностью и подсознательным стремлением к наказанию, порожденным чувством вины за собственную агрессивность. Отличительной чертой этого феномена является то, что осуществление деструктивных тенденций происходит вопреки и в то же время за счет одного и того же источника страданий.

Глава 4. Антиобщественное поведение

Потребовалось немало времени для того, чтобы общество стало рассматривать неадекватное поведение своих членов не только с точки зрения «бытового умопомрачения», но задумалось и над саморазрушительным характером таких людей, а значит, над необходимостью оказания им психиатрической помощи. Так, в тех случаях, которые принято называть половыми извращениями, жертва подобного недуга, подверженная, по сути дела, инфантильным комплексам, не находит приемлемого выхода своим наклонностям в жестких рамках общественных запретов и ограничений. В определенном смысле она вынуждена оставаться один на один со своей сексуальной незрелостью и таким образом становится социальным изгоем. К этой же категории относятся те люди, чья неподконтрольная агрессивность вынуждает их пускаться во все тяжкие, невзирая на социальные запреты, угрызения совести и возможные потери. Таких людей принято считать закоренелыми уголовниками, а отношение к ним и поныне остается традиционным, а меры пресечения преступлений принимаются малоэффективные, поскольку такова сама система наказания и запретов. И наконец, речь пойдет о тех, кто, подобно уголовникам и сексуальным извращенцам, влекомы внутренними искаженными побуждениями, но в то же время сами подсознательно ищут наказания и, более того, провоцируют его. Существует немало психиатрических определений этому недугу; лично я обозначил его как «извращенную личность» и впервые ввел в употребление в своей книге «Человеческий разум». Большинство психиатров предпочитают термин «невротический характер». Последний отличается от невроза тем, что проявляется не столько в поведении, сколько в эмоциональной и физической ущербности.

Во всех трех перечисленных типах подсознательной и сознательной агрессивности срабатывает принцип бумеранга. Иными словами, первоначальное стремление заставить страдать других людей разворачивается против самого агрессора, и даже успешное осуществление деструктивных намерений против других в конечном итоге трансформируется в тенденцию к самоуничтожению.