Ян Жижка - Григорий Ревзин

Именно в этом лежали корни возникновения на Таборе различных религиозных сект, исповедовавших крайние религиозные взгляды.

Пламенный Мартин Гуска, идеолог таборитской бедноты, и его друзья-единомышленники стремились развить религиозные идеи таборитов дальше и глубже. Они ставили под сомнение святость единственного оставшегося у таборитов обряда — «причащения». Гуска утверждал, что никакого «пресуществления» хлеба и вина в тело и кровь Христову не происходит, что остаются они простым хлебом и вином, а весь обряд может иметь только символический смысл. Гуска ратовал за упразднение этого обряда.

Так далеко табориты из зажиточных и средних крестьян, составлявшие на Таборе большинство, не желали итти. Чтобы покончить в собственной среде с вольными и чересчур смелыми толкованиями вопросов веры, священники Табора избрали из своей среды епископа. Им стал священник Николай из Пельгржимова, прозванный Бискупцем — маленьким епископом. С тех пор никто не смел на Таборе и от имени Табора проповедовать без его разрешения.

В религиозных спорах Бискупец занял примирительную позицию между крайними партиями.

Видимо, немалую роль в установлении таких ограничений сыграл Жижка, второй гетман Табора, не раз выступавший и позже противником чересчур смелых, крайних выводов из гуситства.

* * *

В начале октября Жижка выступил в новый поход, на запад от Влтавы. На полпути от Писка к Плзню, в Прахеньском крае, высился сильный замок — Великий Бор, окруженный небольшим городом. Это было владение одного из пражских монастырей.

Табориты ведут бой.

После энергичной осады защитники Бора сдались на милость таборитов. Жижка сжег Бор и готовился уже двинуться дальше на запад, когда его неожиданно настигли многочисленные вражеские силы. С востока к Бору подступили соединенные отряды Розенберга и пана Краиржа, а с запада, со стороны Плзня, надвинулась конница Богуслава Швамберга. Все это были паны, битые уже не раз Жижкой, искавшие теперь случая отомстить крестьянскому полководцу.

Обороняться за стенами сожженного замка не представлялось возможным. Жижка покинул Бор и занял излюбленную им позицию — на вершине холма. Вскоре паны оказались перед таборитской возовой крепостью — уже хорошо им знакомой.

Католики атаковывали беспрестанно, с крайней свирепостью. К концу дня 12 октября потери их были так велики, внутри возового ограждения таборитов скопилось столько пленных, что даже Розенберг, жаждавший любой ценою добраться до Жижки, принужден был в конце концов отойти.

Сражение у Бора, завершившееся блестящей победой таборитов, было для Жижки все же только вынужденной пробой сил. Изменив «на ходу» свои планы, таборитский вождь отказался от дальнейшего похода в сторону Плзня и начал рейды в землях западнее Влтавы. Поместья феодалов-католиков в районе между Бором, Сушицами и Воднянами испытали тогда на себе всю силу удара вооруженного крестьянского движения.

* * *

История не донесла до нашего времени документов и летописей друзей Табора. Когда после гуситских войн восторжествовала католическая реакция, монахи и иезуиты обшарили буквально все городские и церковные хранилища рукописей. Они уничтожали каждую страницу, написанную о таборитах доброжелательно или хотя бы беспристрастно. Поэтому в наше время о великом противофеодальном и противокатолическом движении чешского крестьянства и городских низов приходится судить по летописям заклятых его врагов, католических священников и монахов, вычитывать истину между строк.

Любимой темой католических летописцев была измышленная ими дьявольская жестокость таборитов и их военного вождя. Но сами католические документы ясно говорят всякому непредубежденному человеку совсем об ином: жестокие расправы таборитов всегда бывали возмездием феодалам и их приспешникам за зверства над крестьянами и городской беднотой.

Очень характерны в этом отношении события у Прахатиц, небольшого городка в Прахеньском крае, на юге Чехии.

В конце апреля 1420 года Жижка сжег этот городок, разрушил городские стены. Суровое наказание, надеялись табориты, отучит прахатицких католиков от сжигания «чашников» на кострах.

Однако вскоре после ухода таборитов, католики, забыв данный им урок, принялись с прежним усердием преследовать «чашников». В городке вновь запылали «костры веры»: жгли тех, кто уничтожал иконы, кто был повинен в причащении чашей.

В середине ноября к Прахатицам подошел Жижка. Парламентеры предложили городским советникам открыть перед таборитами ворота, обещая, что в ответе будут только причастные к злодействам. С городских стен посыпались на таборитское войско плевки, камни, нечистоты.

Жижка выехал вперед и громовым голосом крикнул:

— Клянусь, если мне удастся добраться до вас, я не оставлю в живых ни одного, сколько бы вас там ни было!

Табориты ринулись к стенам. Приставив лестницы, они вскоре были уже на гребне и молотили цепами по сражавшимся с ними наемникам. Оборона города была легко сломлена.

Как ни велико было ожесточение таборитов, все же ни одна женщина, ни один ребенок не погибли. Из мужчин в живых остались только «чашники».

С тех пор Прахатицы, в которых табориты поселили вскоре своих ремесленников, стали городом, союзным Табору.

* * *

В то время как Жижка боролся с феодалами на юге Чехии, на севере ее, у Праги, произошли важные события.

В середине сентября пражане начали решительные действия против Вышеградского замка. Снова на помощь столице пришли рати из Жатца, Лоун, Кралева Градца. Откликнулись на призыв Праги и табориты, пославшие к Вышеграду большой отряд своих всадников во главе с первым гетманом Николаем из Гуси. Пражане обложили Вышеград сплошным кольцом своих войск. Гарнизону замка угрожали голод и скорая сдача, если только вовремя не подойдет помощь извне.

Сигизмунд, все еще находившийся в городе Кутная Гора, решил попытать счастья. Он подошел к Вышеграду 1 ноября с двадцатью тысячами всадников и начал атаку на окопы и заграждения, устроенные пражанами вокруг замка. В последовавшем сражении погибло свыше пятисот католиков из чешского и моравского панства. Пражане потеряли только тридцать человек. Дело закончилось полным поражением и паническим бегством католических рыцарей. Гарнизон Вышеграда сдал замок пражанам.

Характерно поведение Сигизмунда после этой позорнейшей военной неудачи. Как рассказывает летописец, «желая скрыть свое поражение, император распространил слух, что убитых больше на стороне пражан, нежели в его войске. В тот день и в следующий он сам и его королева возложили на головы зеленые венки в знак радости по поводу избиения врагов, чего на самом деле в сердце их не было».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});