Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Марусь, а ты ничего не сказала ни про танцы, ни про кулинарные занятия. Что, в поварихи выпускницы не идут?
Она покачала головой.
— Эти уроки для личного и семейного пользования. Замужняя женщина не может работать певицей. Или, того хуже, танцовщицей. Моветон. Ты можешь не нанимать повариху и готовить сама — да. Работать кухаркой — нет. Только если жизнь заводит…
— В самую крайность?
— Да. Но представь. Даже если ты не вышла замуж. Ты заканчиваешь гимназию: у тебя появляется квартира (или загородный дом) и очень приличная сумма приданого. Есть на что жить. Ты не пойдёшь скакать в кардебалете — у тебя воспитание не то.
— И что, все идут в воспитательницы?
— Ну, отчего же? Видела у нас медичек сколько? Штук десять. Все эмансипе, Лариса та вообще хочет в хирургию. Все настроены выйти замуж за медиков. Хотя я на этот счёт имею свои соображения.
— И какие же? — мне стало любопытно.
— Думаю, замуж они выйдут за лиц иных сословий. Вероятнее всего, разночинных. Иначе работать им не дадут.
— Да уж, пункт про безусловное увольнение жены в течение трёх дней, если мужу вдруг что-то в её работе не понравилось, я помню!
— Вот и я об этом. И более того. Если вдруг по какой-то причине выпускница окажется в бедственном положении, ей достаточно обратиться в императорскую канцелярию, и ей назначат пособие. Небольшое, на шикарную жизнь не хватит. Но жить спокойно, примерно как мы сейчас, имея кров, одежду, еду и некоторые развлечения — вполне. В тяжких случаях, обычно это обращается уже социальная служба, выносится решение об обратном переводе на попечение.
— То есть человека забирают под контроль?
— Да.
— И что это за случаи?
— Допустим, инвалидность при одиноком проживании. Бывают и хуже. Психические заболевания. Или нездоровая зависимость. Пристрастие к азартным играм, например. Подобные заведения запрещены, но подпольные есть, и итоги их посещений плачевны — проигрывают всё, вплоть до исподнего. Да и себя иногда, — Маруся сердито поджала губы, а я невольно передёрнулась.
— А ты же говорила, что квартиру невозможно?..
— Вот и представь себе: сидит такая в голых стенах, да сама в чём мать родила.
— Ужас какой… Их, что же, содержат под надзором?
— Да. Как социально беспомощных и позорящих дворянское звание. К счастью, такое происходит крайне редко.
Мы прошлись до конца дорожки и повернули назад.
— Так, получается, первоначальный танцевальный вечер был запланирован на девятнадцать девушек, и на октябрь, а придёт сорок пять, и в сентябре?
— Ах, да, мы не договорили! Да, придёт сорок пять. И, самое-то для дирекции неприятное: раньше они приглашали гостями, я уже говорила, лучших курсантов, из артилерийского или морского. А теперь нужно вдвое больше! Значит, нужно или взять не только лучших…
— Или из обоих училищ одновременно!
— Да! То и другое плохо. Либо юноши необразцового поведения, либо юноши из разных училищ, а это сразу опасность конкуренции и конфликтов.
— Мда-а…
— А ведь сама государыня обещалась быть!
В ПРЕДДВЕРИИ
Все воспитанницы полагали, что воскресный вечер пройдёт, вероятнее всего, в цветочной гостиной, но в субботу оказалось, что ради большого мероприятия открыли и отгенералили большой приёмный зал. Очень помпезное оказалось помещение — люстры, колонны, лепнина и золотая роспись по потолку. Вместо экскурсии всех пригласили в этот зал и устроили генеральную танцевальную муштру, и чтобы никто не запутался и не пошёл на чужое место.
По большому счёту запутаться было сложно. В одной стороне длинного зала возвышалась (примерно по пояс высотой) небольшая эстрада для оркестра — с занавесом, кулисами и ступеньками по двум сторонам. В противоположной, примерно на такой же высоте и тоже со ступенями, — ложа для императрицы и приближённых. Ниже — ряды стульев для гостей — друзей и родственников. Гимназисткам и курсантам сидеть полагалось на специальных банкетках, расставленных вдоль длинных сторон танцевального зала в своеобразных нишах между колоннами. Подозреваю, чтобы весь товар был «лицом» и никто не спрятался во втором ряду. Сказано танцевать — извольте!
В плюшевой гостиной должна была состояться театрально-музыкальная часть, там всё было устроено очень просто: сцена для выступающих, императорская ложа на возвышении, а все ряды сидений для прочей публики расставлены обычным для театров способом, параллельно сцене.
А в цветочной, сказали, накроют ужин для участников. Опять ажитация! Ужин в присутствии государыни императрицы!
Пуще того — ужин в присутствии молодых людей.
Из ряда вон…
Воскресенье было наполнено мандражом. С утра вся гимназия пребывала в состоянии повышенной нервозности, персонал носился, доделывая какие-то мелкие, но до чрезвычайности важные дела. В сотый раз вытиралась пыль и наводился лоск в самых немыслимых местах вроде кладовок — а вдруг-де государыня императрица решит пройтись по подсобным помещениям с внеплановой проверкой? Воспитанницы повторяли роли, примеряли бутафорские колье, шаркали по паркету в воображаемых танцах и обсуждали — как оно всё будет?
Посетителей в старших отделениях с утра практически не было, все, кто наведывался в гости регулярно, давно были приглашены на вечер (строго по именным билетам) — и, конечно, не желали упустить шанса поприсутствовать на мероприятии, где будет сама императрица и некоторые особы из высшего света. Утром в цветочной гостиной сидели разве что пятнашки, надутые по поводу несправедливой судьбы и высчитывающие, кого через какое время (по исполнении шестнадцати лет) осенит такое счастье — быть допущенными в этот сияющий мир.
Обеденную прогулку сократили до часа, после чего сразу подали чай, поскольку позже кухня будет занята приготовлением большого торжественного ужина, для чего из Строгановской усадьбы был привлечён целый отряд поварских помощников. Накал ожидания достиг своего предела.
После чая все классы, не попадающие на вечер, повезли в цирк, а старшие начали наряжаться, прихорашиваться, и выступать перед зеркалами в полном параде. Тринадцатилетняя Настенька Киселёва, участвующая в нашем спектакле и потому допущенная до высших сфер, сидела рядом с сестрой как большеглазая мышка.
Без четверти пять нас направили в театральную комнату позади плюшевой гостиной, откуда мы должны были поочерёдно выходить для выступлений и только потом, сняв всякий реквизит, если таковой имелся, занимать свои места в зале. Спускались мы по дальней лестнице, которая рядом с госпиталем, потому что с парадного входа уже прибывали гости.
25. ВЕЧЕР РАЗГОНЯЕТСЯ
ОТСЧЁТ НА СЕКУНДЫ
Я до сих пор ощущала некоторую отчуждённость от этого мира и смотрела на всё происходящее с любопытством исследователя, но воспитанницы, в особенности шестнашки и семнашки, для которых это был первый подобный вечер, пришли в чрезвычайное волнение, глаза их блестели, а движения сделались порывистыми, и как бы девочки не старались скрыть своё смятение, оно всё равно прорывалось.
Дверей из театральной, которую иногда называли ещё прогонной, а иногда — реквизиторской, выходило три: одна в коридор и две на сцену — за правую кулису и за левую. Неугомонная Рита Малявцева тут же прокралась к занавесу и разглядела в специальную сеточку, что они уже пришли!
Кто «они» — понятно, да? Мальчики, конечно же.
— С морского! — принесла Рита восторженную новость. — Уже садятся!
Как минимум половина гимназисток (что характерно, в основном младших) немедленно захотела посмотреть на потенциальных кавалеров! Составилась очередь, из которой барышни поочерёдно ныряли за кулисы, а возвращаясь, сообщали всем о своих наблюдениях.
Гардемаринов приехало чуть больше тридцати человек. Шестнашки начали обсуждать эту новость, ревниво поглядывая на четвёртое отделение. Мне было смешно, что они боятся остаться без кавалера. Очевидно же, что в местной сложной кухне таких проколов не бывает.
— Успокойтесь, — строго одёрнула их одна из старших «медичек», — значит, будут приглашённые не из училища.
Мы с Марусей переглянулись, она многозначительно приподняла брови, явно намекая на «репутационные списки» и матримониальную политику дирекции, которые мы обсуждали совсем недавно.
— А там какой-то распорядитель ходит! — принесла ещё одну новость очередная подглядывательница. — Такой важный дядька!
Тут мне тоже стало интересно, и я пошла за кулисы, благо поток желающих иссяк. Распорядитель, действительно, был. Высокий, худощавый, очень серьёзный мужчина в чёрном фраке с белой подколотой к лацкану розой. Подтянутых гардемаринов в белых кителях с золотыми поясами и золотыми же пуговицами он уже рассадил, и теперь занимался последними прибывающими гостями, размещая их в одном ему известном порядке.
Внезапно все в гостиной встали, и в раскрытые двустворчатые двери потекла процессия, среди которой выделялась статная дама в бордовом, умеренно открытом платье. Процессия прошествовала на возвышение, и дама
- СССР: вернуться в детство 3 - Ольга Войлошникова - Альтернативная история / Попаданцы / Периодические издания
- Пожарский-1 - Ольга Войлошникова - Попаданцы / Фэнтези
- За будущее! - Ольга Войлошникова - Попаданцы / Периодические издания / Социально-психологическая
- СССР: вернуться в детство-5 - Ольга Войлошникова - Альтернативная история / Прочее / Попаданцы
- СССР: вернуться в детство 5 - Войлошникова Ольга - Попаданцы
- Двое из будущего - Максим Валерьевич Казакевич - Попаданцы / Периодические издания
- Башня - Светлана Весельева - Короткие любовные романы / Попаданцы / Ужасы и Мистика
- Неос Венд - Копытин Фёдор - Боевая фантастика / Космическая фантастика / Прочее
- Проект Re: Третий том - Emory Faded - Альтернативная история / Городская фантастика / Попаданцы
- Путь Хранителя. Том 4 - Роман Саваровский - Боевая фантастика / Попаданцы / Фэнтези