Афган, снова Афган… - Александр Андогский

Горцы Афганистана сражаются с отрядом англо-индийской армии. Конец XIX в.

Вооруженный афганец. Рис. начала XX в.

Беспорядки на улицах Кабула уже после  Апрельской революции

Военный парад в Кабуле в годовщину Апрельской революции

В.Н. Курилов. Афганистан, 1984 г.

На приеме в советском посольстве в Кабуле. Слева направо: М. Ватанджар — министр обороны ДРА, сотрудник посольства В. Козырев, М. Маздурьяр — министр транспорта ДРА и С. Бахтурин. 1981 г.

X. Амин (второй слева) и посол СССР в Афганистане А.М. Пузанов (второй справа). 1978 г.

А. И. Долматов проводит занятие по рукопашному бою с афганскими контрразведчиками. Август, 1979 г.

 Делегация ГКЭС, посетившая Джелалабадский ирригационный комплекс. (Третий слева — заместитель председателя ГКЭС И. Ивашов)

БТР и группа сопровождения бойцов подразделения специального назначения, охранявшего советское посольство в Кабуле. Около БТР (в центре) консул советского посольства П. Голованов

 Набережная р. Кабул в афганской столице

На одной из кабульских улиц

Подразделение «мусульманского батальона» входит в Кабул. Декабрь, 1979 г.

 Группа бойцов «Зенита» накануне штурма дворца Амина в Кабуле

Боевая техника «мусульманского батальона» на аэродроме Баграм

Перед выдвижением с аэродрома Баграм на штурм дворца Амина. Слева направо: С. Бахтурин, командир подгруппы отряда «Зенит» А. Голубев, представитель Центра Л. Костромин, зам. командующего ВДВ И. Гуськов, советник КГБ А. Дадыкин и командир батальона десантников

Афганский танк, подбитый при штурме здания радио и телевидения Афганистана

 Освобождение узников режима Амина из тюрьмы Пули-Чархи

Следственные органы ДРА расследуют дело об убийстве Нур Мухаммеда Тараки. Показания дает бывший начальник аминовской «гвардии» Джандад

 Е.Р. Охримюк (в центре) — руководитель группы геологов, похищенный шофером (справа) в Кабуле 12 сентября 1981 г. и погибший в заточении в афганских лагерях в Пакистане. Этим оружием американского и китайского производства Вашингтон вооружал мятежников

 Встреча афганской делегации в Москве. 16 октября 1980 г. Слева направо: И. Тихонов, С. Кештманд, Л. Брежнев, Б. Кармаль, Анахита Ратабзай и А. Громыко

Делегация ДРА в кабинете В.И. Ленина в Кремле. Слева направо: Анахита Ратабзай, А. Облов (нынешний советник-посланник в Кабуле), Бабрак Кармаль и др.

Хотя мне его иногда было жалко… Поговаривали, что он очень удачно женился: якобы на дочке какого-то генерала, который своей мохнатой лапой поддерживал его при восхождении по служебной лестнице. Правда это или нет — судить не берусь. А если и правда, то ничего в этом зазорного нет. Кто отказался бы от мохнатой лапы, если по-честному? Да, наверное, никто…

Увидев меня в коридоре, Николай радостно заулыбался:

— Кого я вижу! Привет! Ну что, переселился? Ну вот, будешь теперь в нашей группе. Только никому ничего не болтай! — Николай сделал серьезное лицо и понизил голос: — Мы будем ездить за город тренировать афганских контрразведчиков… Понял? Будешь у нас инструктором по специальной физической подготовке, а заодно охранником группы, так сказать, офицером безопасности… Тебя одного из всего отряда Долматов выбрал… Учти, я тоже поддержал твою кандидатуру! Не подведи!

Все ясно. У Николая, как всегда, ничего не держится. Фонтан!

Спускаясь вниз по мраморной лестнице (кругом мрамор, действительно — вилла!) к Долматову, я уже в общих чертах представлял, чем мне придется здесь заниматься.

В комнате Долматова стояла раскладушка, стол с разложенными на нем бумагами и развернутой радиостанцией, стул. У окна — рюкзак, автомат. На прибитом над раскладушкой гвозде — ремень с кобурой и подсумками.

— A-а, приехал… Давай заходи. Как дела?

— Да нормально вроде бы…

— Вот и хорошо. Будешь теперь у нас…

И Долматов несколько шире, чем Николай, еще раз повторил мне, чем я буду заниматься в его группе.

Следует сказать, что я был у Долматова неплохим учеником. На занятиях он, объясняя и показывая очередной прием, всегда подзывал меня. Дело в том, что силой меня Бог не обидел, а кроме того — неплохая реакция, но что самое главное — в спарринге я никогда не терял чувство меры, всегда контролировал свои эмоции и никогда не травмировал партнера. Настоящих противников травмировал, а партнеров — нет. Все это Александр Иванович выражал так: «силен, свиреп, но умен», что очень льстило моему самолюбию.

Кстати, на показательных боях, которые мы проводили для сотрудников нашей резидентуры, мне удалось занять призовое место. Последним противником у меня был Володька Воронцов, бывший боксер. В спарринге он был очень психованным и, будучи по натуре человеком крайне самолюбивым, любой ценой стремился к победе.

Так вот. С Воронцовым мы долго бились на равных. Потом, выгадав момент, когда мой партнер начал уже психовать, я сделал ложное движение, якобы хочу ударить его с левой (бились мы в маленьких и очень жестких боксерских перчатках, на ногах — кеды), Володька прикрылся, и в этот момент я, практически без подготовки, нанес ему сильный боковой удар стопой правой ноги в голову. Удар получился гулким, хлестким и очень эффектным: оглушенный на левое ухо Воронцов потерял равновесие и позорно шлепнулся на землю. Бил я не всерьез, травм Володька, конечно, не получил. Взъерошенный и разъяренный, с красным ухом, он тут же вскочил, да что толку… Бой уже был им проигран. Потом Воронцов несколько дней со мной не разговаривал: обиделся, дурачок. А чего обижаться?..

И тут я припомнил, что тогда Григорий Иванович Бояринов повернулся и вполголоса сказал Долматову:

— Ну что… Наверное, подойдет…

— А я что говорил! — ответил Александр Иванович.

Они говорили что-то еще, поглядывая на меня, но я не мог уловить о чем. Долматов кивал и делал какие-то пометки в записной книжке.

Только теперь я понял, о чем тогда шла речь. Ну что ж. Я не подведу. Хорошо, что удалось уехать из посольства. А то эти «шесть через двенадцать» так уже осточертели, что хоть на стенку лезь!

А здесь предстоят какие-то выезды за город, общение с новыми людьми, разнообразие. Красота, да и только! Да и засиделся я в замкнутом и затхлом мирке посольства.

Глава 19. На волю, в пампасы…

На волю, в пампасы мы выехали уже через пару дней.

Вечером к нам на виллу пригнали «жигуленок» шестой модели, песочного цвета, с местными номерами. На нем мы утром после завтрака и отправились в путь.

Мы — это Долматов — старший группы, Николай и Андрей — преподаватели теории (они учили нас еще в Балашихе), переводчик Слава из Душанбе — бородатый резервист, владеющий местным языком. В миру он занимался какими-то историческими изысканиями и переводами в системе Таджикской академии наук. И наконец, ваш покорный слуга в качестве инструктора по специальной физической подготовке, охранника и офицера безопасности группы. Среди экипажа нашей машины я был единственный действующий оперработник-контрразведчик.

За рулем сидел Николай, который пару дней назад уже ездил вместе с Долматовым на объект и вроде бы запомнил туда дорогу. Я сел впереди, рядом с ним, остальные (в тесноте, но не в обиде) разместились сзади. Автоматы, гранаты, подсумки сложили под ноги. Свой автомат я держал на коленях, прикрыв курткой.

Ехать нам предстояло через весь Кабул, затем по автотрассе на северо-восток в курортный пригород столицы Патман. До победы Апрельской революции там отдыхали на собственных виллах и прочих загородных резиденциях члены местного правительства и богатеи (что, впрочем, было одно и то же). Естественно, после революции все виллы были конфискованы. На одной из них, переданной новым режимом местным спецслужбам, нам предстояло в течение месяца теоретически и практически подготовить для активной работы группу афганских молодых контрразведчиков. Нам сказали, что это партийный набор — ребят взяли на службу прямо из Кабульского университета и Политехнического института. Раньше они были активистами НДПА, работали в подполье, а теперь вот служили в контрразведке.