История, любовь и шоколад (СИ) - Корж Катя

— Так, едем дальше… — Виктор вновь склонился над журналом, и Вика услышала из-за резко возникшей гробовой тишины стук собственного сердца.

Она не боялась оказаться возле доски, скорее, на ней отразилась вся атмосфера, что сейчас витала в классе.

— Полевич Анастасия…

Вика увидела, как улыбка на лице подруги моментально слетела, и она так же неуверенно пошла к доске, как её одноклассница и главная врагиня до этого.

— Соблюдаем режим детского садика на уроке? Почему дома не спим?

«Она работает…»

Вика стала сверлить взглядом человека напротив, словно так её мысли будут услышаны.

— Извините, — смущённо произнесла Нюша.

— Извиню, если тему ответите…

Звонок прозвенел, когда возле доски оказался третий человек, и им стал Саша, парень Ниловой, который порадовала нового учителя больше всех. Его вызвали тоже не случайно, слишком яро он стал защищать Нюшу, заявлять, что ей и вовсе не нужна история, из-за чего оказался на «смертном одре».

— Какой смысл в его преподавании, если он так нам ничего и не рассказал? — стал возмущаться Никита, складывая вещи в рюкзак.

Вика приложила палец к губам, давая понять, что это было сказано слишком громко, но было уже поздно, Виктор услышал.

— А какой смысл мне вам что-то рассказывать, если вы и готовый материал выучить не можете? — учитель никуда не спешил.

Сидел на стуле за учительским столом и что-то заполнял ровным почерком в журнал. Вика впервые видела, как Виктор что-то пишет так аккуратно. Именно таким почерком и были написаны его конспекты, которые она переписывала себе.

— Но…

— Не «но…» Никита, а иди отсюда, пока не оставил на дополнительные вопросы. Я у вас не только всемирную историю веду, мы еще встретимся и на обществоведении, и на истории Беларуси…

Парень ретировался без лишних слов. Нюша с Яной и Сашей стояли возле выхода и ждали Вику, которая медленнее всех собирала вещи.

— Я могу с вами поговорить насчёт олимпиады? — первая начала Вика, требуя к себе внимание.

Она кивнула ребятам и те вышли без неё из класса. И после этого кроме них двоих никого не осталось на несколько мгновений, пока голова ученика параллельного класса не просунулась в кабинет.

— После звонка зайдёте, — произнёс парень и встал из-за стола, чтобы закрыть дверь.

— Вчера как раз пришло распоряжение о втором этапе, — тёмные глаза смотрели прямо в Викины, только парень больше не вёл себя беззаботно.

Он выжидающе смотрел на девушку, которая ждала не меньшего от учителя.

— Дед отправился на обследование наконец-то, и теперь я вместо него. Отныне мы будем видеться чаще.

После он улыбнулся. Искренне. И впервые за этот день. Предыдущие улыбки скорее были ухмылками, которые были вызваны потехами над учениками.

— Как себя чувствуешь? — Виктор подошёл еще ближе, а девушка сделала шаг назад и почувствовала, как ногами упёрлась в парту.

Они неотрывно смотрели в глаза руг другу, и оба не знали, чем это делают и что хотят там увидеть.

— Хорошо. Мы продолжим наши занятия как обычно?

— Почему бы и нет. — Парень сделал еще один шаг навстречу девушке, которая больше не могла отстраниться.

— Так что насчёт второго этапа?

— Это мы можем и дома у меня обсудить.

— Тогда…

— Тебе не понравилось? — спросил парень, продолжая внимательно всматриваться в глаза горького шоколада.

— Что именно? — девушка положила пальцы на губы, боясь сказать одно конкретное слово.

— Я напугал тебя?

— Это было неожиданно, — тихо прошептала девушка, чувствуя, что сердце вновь вот-вот выпрыгнет.

— Ты краснеешь, Вика, — парень стал улыбаться сильнее, а после обнял девушку. — Прости, что поцеловал. Я сильно испугался за тебя тогда, и не знал, как выразить свои эмоции. Не совсем правильный поступок для взрослого…

Девушка слегка коснулась ладонями мужской спины, а после отстранилась и посмотрела в лицо человека, которого только и видела во снах последнюю неделю.

— Меня это никак не обидело и не задело, и я ни о чём не жалею. Ты творческий человек, Виктор, и я понимаю это. Наверно, трудно жить с огромным количеством эмоций, которые постоянно хочешь выразить, а тут еще отдых от сцены. У меня было достаточно времени, чтобы подумать над сложившейся ситуацией, и прийти к выводу, что нам нужно обсудить всё, чтобы решить момент неловкости. Скажи, это же был спонтанный порыв?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Виктор смотрел на Цветаеву и слабо понимал, о чём она говорит. Её розовые щёки, слегка бегающие глаза шли в разрез тому, что шло из её губ.

«Я её напугал…»

— Да, спонтанный, — произнёс он и сделал шаг назад.

«Нет, дурёха, я же не подросток какой-нибудь…»

— Ты жалеешь о нём?

«Конечно же да, мне стоило предугадать, что ты испугаешься!»

— Ты верно подметила, эмоции иногда распирают изнутри, мне стоило выразить их иначе, так что скорее нет, чем да.

— Тогда отлично, — Вика улыбнулась парню и накинула рюкзак на плечи. — Я тоже ни о чём не жалею, эмоции странная вещь, которую периодически необходимо выражать. Но тебе нужно быстрей возвращаться на сцену, а то мало ли что.

Вика улыбнулась на прощанье, а когда получила такую же короткую улыбку в ответ, обошла учителя и вышла из кабинета.

Только когда дверь кабинета закрылась, отделив их друг от друга, оба они резко изменились в лице. Виктор сжал кулаки в карманах брюк, а Вика, закрыв руками лицо, направилась в женский туалет…

Глава 27

— Я передумал, будете мне доплачивать, — возмутился парень и откинул ручку. — Двадцать первый век, а вы всё еще выполняете это бумажную работу…

— Так положено, Виктор Владимирович, — учительница биологии улыбнулась парню и продолжила заполнение своих документов в учительской.

Прошло две недели его преподавания вместо дедушки, и он уже тысячу раз пожалел, что решил безвозмездно помочь школе, только бы Михаила Андреевича оставили на своём месте.

Это стало одним из условий, когда дедушка Виктора всё же согласился полностью пролечить сердце. Парень понимал, что родственник еще тешил себя надеждой увидеть своего внука в качестве преподавателя на какой-нибудь кафедре истории, и ему было всё равно, каких результатов он добился в другой индустрии.

Виктор отложил журнал и закрыл глаза, которые стали сильно болеть.

— Я за последний годы столько не писал, сколько за эти недели. А планы к уроку каждый раз, они зачем?

— Чтобы убедиться в вашей компетентности, — поддержала женщина с короткой стрижкой в годах. — Виктор Владимирович, хорошо, что вы еще здесь. Вам нужно заполнить эти ведомости и я напоминаю про характеристику ученикам из 11 А, поскольку Михаил Андреевич их классный руководитель…

— Ой дееед, — прошипел парень тихо, а после поднял глаза на женщину- деректриссу, — но я же их практически не знаю, что мне писать?

— Это уже ваши обязанности, и да…

— Виктор Владимирович, вы не забыли, что нужно собрать деньги за тестирования по профильным предметам и составить списки, кто что будет сдавать?

Парень захлопнул журнал, и взяв его в руки, встал из-за стола.

— Один вопрос: как Михаил Андреевич всё успевал?

— Он еще нам помогал, — засмеялись молодые учительницы, что сидели на другом конце стола и частенько перешёптывались, когда в учительской появлялся новый «практикант».

Виктор бы с радостью познакомился с одной из них поближе, кареглазой девушкой в бирюзовом платье с высокой причёской и приятным шлейфом духов после себя, но он был здесь временным гостем, а репутацию дедушки ему было и так не трудно в любой момент испортить.

— Хорошо, я чуть позже со всем разберусь, — адресовал парень всем, прежде, чем вышел с гудящей головой из кабинета.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Был практически конец недели, вспоминая, что в пятницу его ожидает всего два урока истории Беларуси с одиннадцатыми классами, настроение мгновенно поднялось. Оставалось пережить только два часа следующего дня, а после он встретится с некоторыми старыми знакомыми из своей школы.