Запретная. Не остановить - Инна Стужева

снова шепчет приятное, нежное и успокаивающее.

— Арина… Мой Бельчонок… Моя красивая чувствительная, нежная девочка…

Вжимаюсь в него, тянусь и растворяюсь, и вбираю.

А когда чувствую на своих губах еле ощутимое, почти невесомое дыхание его губ со слабо ощутимым привкусом алкоголя, я подаюсь и раскрываюсь для него.

Его губы едва касаются моих, а я уже горю, захлебываюсь от желания, и утопаю. Его язык скользит по самой кромке моих губ, дотрагивается до зубов, медленно, словно заново распробовая меня на вкус. И я трепещу, изнывая, замирая. Боюсь одним неверным движением спугнуть его или оттолкнуть.

— Черт…, - шепчет Гордей. — Ты даже не представляешь, чего мне стоит…

И снова его губы легонько накрывают мои.

А потом… Потом, наконец, они целуют. И от осознания этого я будто отрываюсь от земли.

Он целует неспешно.

Медленно, поверхностно и трепетно. Невесомо, невыразимо приятно и волнующе. Так обжигающе, и так опьяняюще нежно. Горячо.

— Ты… когда ты рядом, со мной происходит что-то… Мотает от твоей близости всего… Устал… не представляешь, как я устал… Хочется послать все к херам, и…

Его глаза находят мои, и я пытаюсь рассмотреть. Уловить любой оттенок, который покажет, что он неравнодушен, что все же что-то еще испытывает.

— И…

— И целовать тебя до одурения. Ведь дело совсем не в сексе… не только в нем. Это, блин… Нельзя, запрет. Но, ты… прямо под кожей… в крови, я не знаю… Буду целовать сейчас…

Пальцем он оттягивает мою нижнюю губу, а потом прикусывает.

Отстраняется.

Трется щекой о мою щеку. Сгораем так несколько секунд, и вот он снова возвращается к губам.

И снова медленно, поверхностно и так, просто до слез, как нежно и аккуратно, снова меня целует.

Приникает к ним на долю секунды, и тут же отстраняется, прижимается лбом к моему лбу.

— Нравится тебе со мной?

— Очень. Нравится, очень, очень, хочу. Каждую секунду хочу к тебе, Гордей…

— Чтобы до боли, до одурения, чтобы дыхание одно на двоих… Хочешь так?

— Да…

— Развратная маленькая Бельчонок, которая так мастерски умеет сводить парней с ума. Ладно…

Он чуть сжимает мои волосы, оттягивает назад, запрокидывая мою голову и несколько секунд затуманенным взглядом смотрит на мои губы.

А потом…

— К херам. Не сегодня, — убеждает, словно сам себя.

Набрасывается и начинает целовать так жестко, страстно и глубоко…

Хрипло стонет, вжимается в меня, и неисчислимые по счету волны желания разливаются между ног и по всему низу живота.

— Гордей, мне так хорошо с тобой, так хорошо с тобой, — шепчу я, едва он отрывается от меня, а он поднимает на руки и куда-то несет, продолжая снова порывисто и нежно целовать.

Укладывает меня на один из диванов и ложится сверху, полностью накрывая меня собой.

— Любишь? Скажи, как говорила, мне это надо…

— Люблю…

— А я, блядь, не представляешь, насколько сильно.

— Гордей, я люблю, я… не оставлю тебя больше. Не уйду.

— Не уйдешь? Как протрезвею, я сам тебя оттолкну. Только не плачь… не плачь из-за меня… прошу, не надо…

— Это ты не надо.

— Но сейчас. Сейчас ты полностью моя. Только моя… Я так скучал… Все это время невыносимо скучал по тебе…

Я обвиваю его за шею, и мы начинаем вжиматься друг в друга, словно ненормальные.

— Люби меня, пожалуйста, — прошу я у него сиплым, охрипшим голосом. — Хотя бы сейчас, давай не вспоминать.

— Люблю тебя, — шепчет он мне еле слышно, и сразу же заглушает мой всхлип, накрывая мой рот своими горячими жаждущими губами.

А потом…

Мы забываем обо всем и начинаем жарко, порывисто, болезненно сладко целоваться.

Глава 26 Смелее

Арина

Я сижу перед зеркалом и жду, пока Оля закончит с моими волосами.

Сегодня я задействована в съемке шампуня из той же линейки, что и туалетная вода, которую представляли мы с Гордеем.

Народа вокруг очень много. В соседних креслах к съемкам подготавливают других девочек, кто-то то и дело суетливо пробегает мимо.

Мерный шум разговоров убаюкивает, и я слегка клюю носом, потому что ночью почти не спала.

Мы с Гордеем… В общем, мы перебрались в его спальню и там… любили друг друга почти до самого утра. Мы целовались, а потом он медленно и неспешно, но так уверенно и одержимо входил в меня и брал. Горячо и страстно, несколько раз подряд.

Он закидывал мои руки за голову, вжимал меня в матрас и целовал каждый сантиметр моего тела. Он шептал на ухо разные волнительные вещи и ласкал, заставляя расслабляться полностью, забывать себя, подчиняться его рукам и без остатка отдаваться ему. Захлебываться от удовольствия и грезить только о нем.

Я утопала и захлебывалась, расслаблялась и покачивалась на волнах его нежной уверенной силы, и что я при этом ощущала, не описать обычными словами.

Под утро мне пришлось уйти, чтобы привести себя в порядок. Отдышаться хоть немного, и… мне не хотелось дожидаться момента, когда он протрезвеет и этот волшебный морок, что окутал нас и заставил позабыть обо всем, рассеется и уступит место его обычной холодности и отстраненности. Не хотелось ждать, что он снова оттолкнет и погонит меня от себя.

— Арин, поровнее, пожалуйста, сядь. Где ты все утро витаешь, интересно, — делает мне замечание Оля и я поскорее выпрямляюсь в кресле.

Я знаю, что Гордей тоже где-то здесь, буквально в соседней комнате. Несколько минут назад я слышала, как он обсуждал с парнями планы на сегодняшний вечер.

И вот сейчас… до меня снова долетает его негромкий смех, отзывающийся в моем теле дрожью и покалыванием в пальцах и по всему низу живота.

Прежде, чем мы заснули, я предупредила его, чтобы не волновался, что уйду утром, и, как обещала, ускользнула тихо, пока он еще не проснулся. Эти несколько часов, что мы с ним не виделись, плохо отложились у меня.

И сейчас меня несказанно волнует, как продолжатся наши отношения теперь, когда он больше не под действием алкоголя.

Захочет ли он повторения, потому что я только и могу думать о том, чтобы снова оказаться с ним наедине.

Еще меня немного нервируют взгляды девочек. Знают уже, что я не ночевала в номере, наверное, Рада рассказала, больше некому, потому что Оксанка и сама где-то пропадала. Прибежала, подмигнула мне и уселась в кресло в самый последний момент.

Должно быть, теряются в догадках, где, а главное, с кем я, всегда ночевавшая строго у себя в номере, провела эту ночь.

— Эй, девчонки, предлагаем после съемок всем вместе поехать в горы,