Гугеноты - Владимир Москалев

— Выходит, все мои попытки были заранее обречены на провал?

— Напротив, ведь ему наверняка известно, что ты первая статс-дама королевы. Но есть причина, которая крепко держит его возле баронессы.

— Простите, мадам, но если она не захочет спать с Конде? Что делать тогда?

— Что делают с камнем, который лежит поперек дороги и мешает пройти? Его либо сдвигают в сторону, либо… сталкивают в пропасть.

Лимейль вздрогнула.

— Но, я думаю, до этого не дойдет, — успокоила королева.

— Да, но вдруг Лесдигьер и тогда, когда Конде завоюет баронессу, отвернется от меня?

— Тогда я отправлю тебя к Колиньи.

— А как же Лесдигьер?

— Не беспокойся, я подыщу ему другой вариант.

— Но Конде? После стольких ночей, проведенных вместе, как смогу я сказать ему, чтобы он бросил меня и занялся мадам де Савуази? У меня язык не повернется.

— Ладно. Ты будешь действовать через Матиньона. Как известно, они с Конде друзья, их повсюду видят вместе.

— Ах, я не так близка с Матиньоном, чтобы беседовать с ним на столь щекотливые темы.

— О Иисус Христос и Его двенадцать апостолов! Как же ты меня сегодня утомила, Изабелла! Ну, хорошо, я помогу тебе, так и быть. Я передам мою просьбу Паоле Минелли, она любовница Матиньона, и ей ничего не будет стоить упросить своего кавалера шепнуть несколько нужных слов Конде. Иди и позови ее ко мне.

Стоя за колонной у самых дверей королевских покоев, Изабелла ругала себя в душе за то, что позволила итальянке выполнить поручение, которое было предназначено ей. В самом деле, почему итальянцы? Почему всегда и везде они?

Она подождала, пока Паола Минелли выйдет из покоев королевы, и преградила итальянке путь.

— Вероятно, теперь вы отправляетесь разыскивать господина де Мантиньона? — спросила она пучеглазую иностранку.

— Да, откуда вам это известно? Вы подслушивали?

— Я не имею такой привычки, дорогая моя, — гордо ответила маркиза.

— Тогда чего же вы хотите?

— Исполнить за вас поручение, данное вам королевой.

— Почему я должна вам предоставить честь, оказанную мне Ее Величеством?

— Потому, милочка моя, что я первая статс-дама королевы, а вы всего лишь фрейлина. Я просто хочу переложить ваш труд на свои плечи.

— Я должна посоветоваться с королевой, — упорствовала Паола.

— Вам надоело ваше место при особе Ее Величества? Быть может, вам надоела и ваша жизнь?

Госпожа Минелли оказалась в явном затруднении.

Лимейль сразу же догадалась о ходе мыслей итальянки и поспешила ее успокоить:

— Не волнуйтесь, дорогая, никто не собирается отнимать у вас вашего возлюбленного, у меня и своих хватает. Ну а что касается поручения королевы, то мы выполним его вместе.

— Вместе? — еще больше увеличились глаза Паолы Минелли.

— Ну да. Тем более, что оно напрямую касается меня. Заодно я прослежу, насколько добросовестно выполняете вы возложенные на вас поручения. Первая статс-дама имеет на это право. Итак, где мы можем найти господина Матиньона?

— Там же, где и Конде, — неуверенно произнесла Паола, пожав плечами. — А принца Конде? — в свою очередь спросила она.

— Вероятно, там же, где и всегда — у себя, — тоже пожала плечами маркиза. — Пойдемте дорогая, это тем более кстати, что мне нужно переговорить с принцем Конде.

И обе дамы отправились через галерею, поднялись на этаж выше и вскоре достигли дверей покоев Конде.

Им ответили, что принц и Матиньон заняты важными делами и просили их не беспокоить.

— Но у нас — поручение королевы, — возразила Паола Минелли.

Французский дворянин, стоящий у двери, презрительным взглядом окинул ее с головы до ног:

— Кто из двоих вам нужен?

— Господин де Матиньон.

— Подождите здесь, я спрошу у его высочества.

Это не устраивало Лимейль. Конде мог выйти из комнаты, а ей этого не хотелось. Она удержала караульного офицера легким движением руки:

— Мсье гвардеец, видимо, не совсем понял просьбу фрейлины королевы. Быть может, ему будет более понятна та же просьба, но переданная ему первой статс-дамой Ее Величества?

Услышав родную французскую речь, офицер сразу оживился:

— О мадам, — он поклонился маркизе, — для вас я готов даже оставить свой пост. Итак, вы говорите, вам нужен только господин де Матиньон?

— Вы правильно меня поняли.

Через минуту в дверях показался Матиньон. Обе дамы тут же взяли его под руки и увели подальше, в глубь коридора.

Выслушав необычную просьбу из уст итальянки, Матиньон усмехнулся, покрутил ус, потом спросил у Паолы:

— Кому это надо, прелесть моя? Вам?

— Это нужно не мне.

— Кому же? Королеве? Почему бы ей тогда лично не поговорить об этом с Конде?

— И не королеве, — ответила вместо итальянки Изабелла.

Матиньон повернулся к ней:

— Кому же?

— Это нужно мне, мсье.

— Вам, сударыня?

— Да, мне. Надеюсь, вас устраивает этот ответ, и вы не станете больше задавать ненужных вопросов.

— Напротив, мадам, я задам вам еще один вопрос, но, поскольку дело касается вас лично, нам придется переговорить с глазу на глаз, без посторонних.

И он выразительно и с улыбкой посмотрел на Паолу.

Та вздернула носик и, фыркнув, отошла в сторону.

— Итак, Изабелла, вы советуете мне обратить внимание Конде на некую козочку по фамилии Савуази?

Лимейль кивнула.

— Мне знакома эта дама. Кажется, она статс-дама Дианы де Франс или мадам Бастард.

— Вы не ошиблись, граф.

Матиньон кивнул, размышляя и не сводя глаз с маркизы.

— Что мне будет за то, что я выполню ваше поручение? — спросил он и покосился на чересчур откровенное декольте Изабеллы.

— Все, что хотите.

— Ваше тело, мадам.

— И вы, граф, туда же, — Лимейль вздохнула.

— А почему бы и нет, раз оно не принадлежит больше никому? Итак?..

— Вы получите то, что хотите.

— Когда?

— Сегодня вечером в Луврском саду, против набережной.

— Целую ваши ручки, мадам. До встречи.

…Матиньон добросовестно выполнил просьбу Изабеллы де Лимейль, и плоды его дипломатии не замедлили сказаться на следующий же день, утром, во время выхода короля после пробуждения.

Огромная толпа придворных, жужжа, словно злые, голодные комары, толпилась у дверей королевской опочивальни, а служитель, стоя у выхода из галереи, торжественно объявлял о появлении нового лица. Дошла очередь и до Конде. Перед ним почтительно расступились; он важно шагал, сопровождаемый Матиньоном и, оглядывая надменным взглядом толпу, казалось, искал кого-то глазами. Наконец решительно направился к группе женщин, державшихся близ маршала Монморанси, остановился рядом с баронессой Савуази и заговорил с ней.

Лесдигьер наблюдал эту сцену, стоя у дверей в караульное помещение, и тщетно пытался догадаться, о чем могла беседовать его возлюбленная с принцем Конде.

Вечером, после дежурства, Лесдигьер отправился на улицу О'Пресьер, но служанка Розита сказала, что ее хозяйки нет дома. Терзаемый муками ревности, Лесдигьер вернулся домой и провел беспокойную ночь. Утром, едва он вместе с маршалом появился в Большой зале Луврского дворца, как сразу же увидел Конде, стоящего у окна вместе с Матиньоном и Колиньи.

Лесдигьер начал искать глазами баронессу, как вдруг Камилла сама появилась в дверях под руку с мадам де Сагонн, фрейлиной королевы. Не успел Лесдигьер сделать к ней и двух шагов, как принц Конде стремительно пересек зал, завладел вниманием баронессы, легко взял ее под руку и увлек ее к той группе, которую только что оставил. Камилла оглянулась и, увидев нахмурившегося Лесдигьера, виновато улыбнулась ему через плечо. Он понял, что Конде, обласканному Екатериной, было все дозволено, никто не смел ему указывать на недостойность поведения, и он, с пренебрежительной улыбкой глядя поверх голов придворных, знал, что ни один из присутствующих не посмеет ему перечить. Его любвеобильную натуру познали уже все фрейлины королевы, теперь он, бродя по коридорам Лувра вместе с Матиньоном, подыскивал себе новую жертву. И вот тут-то его приятель и навел его на мысль заняться баронессой де Савуази, которая, по его словам, украдкой бросает на принца недвусмысленные взгляды.

Лесдигьер, наблюдая, как Конде, обнимая его возлюбленную за талию, шепчет ей что-то на ухо, а она, улыбаясь, слушает его, молча, хмурил лоб и сжимал побелевшими пальцами рукоять шпаги.

Этим же вечером они, наконец, встретились, и баронесса, обнимая и целуя Лесдигьера, убеждала его, что не давала принцу никакого повода для такого поведения, и не знает, как от него отделаться. В довершение всего Камилла сообщила, что Конде пригласил ее к себе во дворец. Лесдигьер немного успокоился, получив от своей возлюбленной клятвенные уверения, что на это свидание она не пойдет, хотя принц и уверил ее, будто она будет там не одна. Что будет дальше, Лесдигьер не представлял.