Могила Рона - Остин Бейли

Солдат указал на Хоука.

– Здесь нет замка́, который мог бы удержать мой меч, – сказал Хоук, – если он вдруг мне понадобится.

– Есть. – Старик открыл ржавый железный сундук.

Хоук с любопытством склонился над ним.

– Х-м-м… – пробормотал он себе под нос. – Хранилище Салдари… очень впечатляет. – Он взмахнул рукой, выхватил из воздуха меч и положил его в сундук. Старик с громким щелчком закрыл крышку.

– А теперь, – сказал он, – можете идти. Он вас ждёт.

* * *

Большой зал оказался длинной овальной комнатой, со всех сторон окружённой разбитыми каменными колоннами. Крыша отсутствовала, а деревянная столешница, когда-то венчавшая гранитные блоки посреди зала, давно развалилась на части.

Камни, ржавые гвозди, птичий помёт и другой мусор усеивали пол между резными каменными сиденьями, которые каким-то чудом остались почти нетронутыми. В дальнем конце полуразрушенного стола сидел человек, которого мы видели уже трижды. Теперь на нём была длинная хлопковая рубаха, настолько выцветшая, что было невозможно определить её изначальный цвет – спереди она была заляпана пятнами пота, крови и еды.

– Добро пожаловать, гости, – произнёс Колм, подавшись вперёд и облокачиваясь о каменную колонну, которая когда-то поддерживала стол. – Саймон, подойди сюда и сядь рядом со мной. Остальные могут остаться на месте. – В его голосе слышалась усталость, которой не было у других Колмов, но вместе с тем в нём звучало то же волнение и что-то ещё… Отчаяние?

– Если вы не против, – вежливо сказал я и поставил в нескольких футах от него каменный стул, – я бы хотел, чтобы мои друзья к нам присоединились.

– Они не имеют значения, – отмахнулся Колм. – Мы с тобой должны поговорить. Подойди поближе, Саймон. Я уже старик. Мои глаза и уши не такие, как раньше.

Я придвинулся на одно сиденье ближе, но между нами по-прежнему оставалась пара пустых стульев: Колм начал меня пугать. Неужели эти красные пятна на его рубахе действительно кровь?

– А… – Он поймал мой взгляд. – Да. Я уже много лет хочу переодеться… Но постоянно забываю… – Он посмотрел в сторону, как будто задумавшись, и уставился в пустоту.

Я откашлялся, и Колм снова перевёл взгляд на меня.

– Ага! – воскликнул он, слегка привстав. – Саймон! Наконец-то ты пришёл. – Он нахмурился, как будто пытаясь что-то вспомнить. – Ты уже давно здесь?

– Нет. Я только что прибыл.

– Отлично. Просто иногда… – Колм снова отвёл глаза в сторону, подыскивая слово, но я не дал ему забыться и откашлялся.

– Я хотел бы кое о чём вас спросить, – начал я.

– Да, да, – энергично произнёс Колм. – Но сначала скажи мне, что привело тебя сюда?

– Реллик велел мне вас найти, – ответил я.

– Правда? – На лице Колма появилась лукавая улыбка, и он со смехом хлопнул рукой по бедру. – Он сам прислал тебя сюда? Старый чёрт. Как он? – Едва произнеся эти слова, Колм тут же нахмурился. Он надавил костяшкой пальца на лоб и пробормотал себе под нос: – Нет, нет. Он же умер, да? Давно умер… как и все остальные. Полагаю, он оставил тебе послание.

– Сэр, – неуверенно начал я, – на самом деле я приехал поговорить с вами о кровавых камнях. Реллик сказал, вы знаете, где Ро…

– А-а-а! – закричал Колм, как будто мои слова причинили ему боль. Одну руку он прижал к голове. – Не сейчас. Не сейчас! Не говори об этом. Посиди немного. Поговори со мной. Я давно ни с кем не разговаривал.

Я сложил руки на груди, и мне стало не по себе. Праздная болтовня с безумным стариком не казалась мне хорошей идеей.

– У меня есть знания, которые тебе нужны, – сказал Колм, указывая на свою голову. – Вот здесь. Поговори со мной, и я ими поделюсь. – Он посмотрел на небо, и его мысли снова куда-то перенеслись.

Я откашлялся, и Колм вздрогнул.

– Ладно, – сказал я. Если мне придётся сыграть в какую-то глупую игру, чтобы получить нужные ответы, я готов.

– Вот и хорошо, – ответил он, успокаиваясь. – Так о чём мы будем говорить?

Мы начали говорить обо всём на свете. То есть я говорил, а он слушал. Чем больше я говорил, тем более разумным выглядел Колм. Через некоторое время он уже перестал отвлекаться. Он больше не забывал о том, что происходит. Через два часа безумный взгляд исчез, и на его лице появилась спокойная улыбка. Время от времени он задавал мне вопросы, но если я пытался узнать что-нибудь про Рона, он снова начинал впадать в безумие, поэтому я отказался от этой затеи. Вместо этого я рассказал Колму о своём детстве, о том, как узнал, что я маг и Фейтер. Я рассказал ему о Дару и Тайк, о своих друзьях и учителях из Скеллигарда.

Пока я говорил, день сменила ночь, и вскоре у нас над головой появились звёзды, сияющие сквозь разбитую крышу. На рассвете, когда птичьи голоса предупредили нас о приближающемся восходе солнца, мы перешли к шуткам и загадкам. Колм рассказал мне много шуток, которых я не понял, а в конце я заставил его смеяться над шутками о Чаке Норрисе (предварительно объяснив, кто такой Чак Норрис).

– Жирафы появились после того, как Чак Норрис нанёс апперкот лошади, – сказал я, объяснив Колму, кто такие жирафы. Утро постепенно превратилось в полдень, а мы так и не заговорили о том, ради чего я пришёл. В другом конце комнаты Дрейк и Тесса спали, прислонившись к стене. Баст сидел прямо, как будто прислушиваясь к разговору, но его голова повисла на груди, и он уже больше часа пускал слюни. Только Хоук и Тайк по-прежнему наблюдали за нами. Хоук сидел у другого конца стола, теребя своё кольцо. Тайк стояла там же, где и несколько часов назад, сложив руки за спиной.

Колм так громко смеялся, что у него начали слезиться глаза, и он промокнул их уголком рубашки.

– Сатира, – произнёс он. – Саймон, я не смеялся уже сотню лет или даже больше. – Он закрыл глаза и глубоко вдохнул утренний воздух, как будто пытаясь запомнить этот момент. – Спасибо тебе. – После этого он выпрямился. – Отлично. Я достаточно задержал тебя по причинам, которых ты пока не можешь понять. Теперь я отвечу на твои вопросы. Полагаю, это неизбежно, и нам лучше с этим покончить. Реллик правильно сделал, что прислал тебя ко мне. Я хорошо знал его, но ещё лучше знал его брата. Я расскажу тебе всё, что ты хочешь знать, о кровавых камнях и… – Он помедлил. – И о… Роне.

Когда Колм произнёс имя Рона, его голос изменился, став на целую октаву ниже и превратившись в несколько голосов, как будто разом заговорили десять человек. Он сжал кулаки. Из-под его рубашки