Охотники за луной. Противостояние - Екатерина Азарова

— Полегчало? — спросил Сефер, перехватывая мою руку, когда я замахнулась во второй раз.

— Нет, — сквозь слезы выкрикнула я.

— Бей, — вздохнул Сефер, отпуская руку.

Я и ударила. Со всей силы, до боли в ладони и красного отпечатка на его лице, который, впрочем, довольно быстро начал бледнеть.

— А сейчас? — уточнил он, спокойно, но я видела, что глаза темнеют, и в них зарождается буря.

— Мне всей жизни не хватит, — запальчиво выкрикнула я.

— А мне не хватит всей жизни, чтобы избавиться от того чувства, которое я испытываю к тебе, — тихо сказал Сефер.

— Конечно, ненависть — сильное чувство. И с каждой минутой становится только сильнее, — скривилась я.

— Дай мне сказать! — рявкнул Сефер. — Я говорю не о ненависти. Я люблю тебя, ненормальная. Люблю так, что даже смерть приму из твоих рук с улыбкой и благодарностью.

— Любишь? — всхлипнув, переспросила я.

— Люблю больше жизни, — с улыбкой повторил Сефер, обнимая меня и притягивая к себе. — Такую вот ненормальную, порывистую, умную, хотя этот ум тебя часто заводит в непроходимые дебри, красивую, страстную, бесконечно желанную, ту, что порой хочется прибить или зацеловать до смерти, ругающуюся, молчащую, улыбающуюся и хмурившуюся… Я тебя любую люблю, все сильнее и сильнее с каждым днем…

С каждым определением Сефер покрывал мое лицо поцелуями, пользуясь тем, что я как завороженная слушала его и не могла поверить собственным ушам.

— Но драться заканчивай, — усмехнулся он.

— С тобой иначе невозможно разговаривать, — прошептала я. — Так и хочется прибить!

— У тебя будет еще семь возможностей, хотя это и неприятно для меня, — улыбнулся Сефер, подхватывая меня на руки.

— Ты дурак, — заявила ему и поцеловала сама.

— Знаю, — согласился Сефер, отвечая, — потому что только идиот, потерявший голову от любви будет не только терпеть все твои нападки и выходки, но и ждать, с улыбкой, новых.

— Я тоже тебя люблю, — всхлипнула я.

— А теперь, когда мы выяснили главное, — улыбнулся Марк. — Помолчи немного, разговорчивая моя.

И я с ним согласилась. Разговаривать, когда тебя целуют, нежно и страстно, одновременно, крайне неудобно. Хочется лишь прикрыть глаза, выгибаясь под умелыми руками, обнимать и целовать в ответ. А когда одежда как-то сама собой покидает тело, улетая на пол, и открывая доступ к такому желанному и любимому мужчине, то вместе с ней уходит осторожность и опаска, уступая место страсти и все возрастающему желанию получать и отдавать…

* * *

Я лежала и, повернув голову, искоса наблюдала за Марком, а внутри меня мучил вопрос, на который я так и не получила ответа. Я долго молчала, наслаждаясь тем, как Марк целует мне спину. Но, слова жгли язык, так что я перевернулась на спину и села на кровати, обернувшись простыней и прижав колени к груди.

— Ты так и не ответил на вопрос? — тихо спросила я, когда Марк выпрямился и удивленно на меня посмотрел. — Так за кем ты отправился в путь? Кто тебе нужен? Элера — наследная княжна Антарии, которую ты окатывал волнами безразличия и презрения и кому готовил роль ступеньки перед троном? Или, Селена — преступница, которой ты клялся в любви, заставлял терять дыхание и забывать про все от страсти? Ты ведь так и не назвал меня по имени, — грустно улыбнулась я, пояснив, что имею ввиду.

— Какой ответ ты от меня ждешь? — Сефер налил себе вина и сделал медленный глоток.

— Честный.

Он встал, неторопливо надел брюки и рубашку, но не потрудился застегнуть последнюю, и снова присел на край кровати. Настолько близко, что у меня перехватило дыхание.

Пора признаться хотя бы самой себе. Я любила его так, как никого и никогда в жизни и сомневаюсь, что найдется мужчина, которой сможет вызвать похожие чувства. Я потеряла себя, отдала ему не только сердце, но и душу. Жизнь без Марка не имела смысла, но демоны его дери, мне необходим был честный ответ.

Сефер грустно улыбнулся, засунул руку в карман, вытащил галгарийский зелот и бросил его мне.

— Что это значит? — похолодев, спросила я.

— Орел или решка? — лукаво поинтересовался Марк.

Покрутила между пальцами монету, внимательно рассмотрела грани и отдала ему обратно.

— С некоторых пор, я не люблю азартные игры, — покачала головой и еще сильнее натянула простыню на плечи.

Стало зябко.

— Я спрошу по-другому. Есть ли разница между ними? Снизится ли ее стоимость, если скажем, она будет отчеканена в Ройгаре?

— Глупый вопрос, — передернула плечами. — Ценность имеет металл, а не изображение.

— Тогда не задавай и ты столь глупые и недостойные тебя вопросы. Решка — Селена, орел — Элера. Но ты, настоящая ты — та, кто соединяет в себе обе личности. Мне не нужна Селена отдельно от Элеры и наоборот, ибо вы обе — единое целое. Как един Маркус Сефер и его вторая ипостась. Так, если ты полюбила меня как человека, но и не отвернулась — от зверя, так кто я такой, чтобы попрекать тебя тем, что ты оказалась слишком сильной, чтобы смириться с ударами судьбы и боролась, назло всем.

— Мне нравятся коты, тем более большие, — зачем-то перебила я его, но увидев улыбку, замолчала…

— Так вот, несдержанная моя. Да, я гордиться тобой должен, что в принципе и делаю. И хотя, порой мне хотелось тебя прибить, я не представляю жизни без тебя. Знаешь, я часто смеялся над отцом, который загубил свою жизнь, лишь бы быть вместе с матерью, а сейчас я его понимаю. Очевидно, мужчины из нашего рода — однолюбы.

— А мой отец отказался от трона Антарии, чтобы быть с мамой, — с грустью вспомнила я историю собственной семьи. — Как бы мне хотелось, чтобы и я была столь счастлива как они.

— Ты этого хочешь? Что бы я отказался от притязаний на трон? — нахмурившись, спросил Сефер, взяв меня за руку.

— Это не твой трон, — устало заметила я и отвернулась. — Только Ален имеет законное право занять его.

— Это твое право по старшинству, — упрямо возразил Марк.

— Нет, — я отодвинулась от того, кого любила больше жизни и забрала свою руку. — Я никогда не стремилась к власти. Все, что я хотела, иметь возможность распоряжаться собственной жизнью, восстановить статус семьи и вылечить брата. Все выполнено, кроме первого пункта. А моя жизнь мне уже не принадлежит. До сих пор не понимаю, чем руководствовался Ален.

— Может тем, что связал двух любящих друг друга людей договором, тем более, что они сами скоро принесут клятвы и перед ликом богов? Понял раньше нас самих, что для нас лучше всего? Или твои слова были ложью, и ты не любишь меня и не собираешься исполнять клятву?

— Неужели ты думаешь, что я стала бы твоей, если бы не испытывала чувств? — зло спросила я и, ощущая, как начинают пылать щеки, вскочила с кровати и поспешила укрыться в маленькой комнатушке, отгороженной в каюте в качестве ванной, закрыв за собой дверь.

— Лер, — постучал Сефер через пару минут, — мне нужен ответ.

А я… молчала, не в силах вымолвить и слова, и тихо рыдала, глотая слезы. Зачем ему нужно еще раз слышать то, что уже сказано?

Марк еще раз постучал, но я так и не ответила ему. Лера… несмотря на все его слова и уверения, что ему нужна я целиком, он назвал меня именно так…

А потом… он ушел, скрипнув дверью, и стало так тихо, что мне казалось, я очутилась в могиле.

Глава 12

День сменялся другим, мы приближались к Ройгару, а я почти успокоилась и окончательно пришла в себя, сделав все необходимые выводы. Тот день, когда мы в очередной раз поругались с Марком, казалось, был в прошлой жизни. Причем, мы и не ругались, если так подумать. Да, я психанула, не выдержав очередного удара в сердце, но ведь и он не сделал ничего, чтобы убедить меня в обратном.

С того дня, когда Сефер ушел из каюты, он так и не вернулся обратно, и мне ничего не оставалось, как наплакаться вволю и вернуться в свою. Да и вообще, он вел себя так, словно я — обычная пассажирка на корабле, которую надо доставить по назначению. Я несколько раз хотела объясниться, но он не пошел мне навстречу, сказавшись занятым, а потом я разозлилась и вспомнила, что у меня вроде как гордость есть. Бегать за ним и просить прощения непонятно за что? Никогда в жизни! Не хочет даже разговаривать? Ну и не надо. Его поведение в очередной раз подтвердило мое мнение, что все слова Сефера, в которые я имела глупость поверить, не более, чем новая ложь. Ложь, направленная только на то, чтобы в очередной раз воспользоваться мною. А когда он понял, что я не собираюсь помогать ему в достижении цели, просто взял и выкинул из своей жизни. Ладно, теперь я стала умнее и больше никогда не поверю ласковым словам. Ни его, ни кого-то другого!

— О чем думаешь? — Брайс подошел и остановился позади меня, пытаясь понять, что я высматриваю на горизонте.

— О многом, — уклончиво ответила я, поворачиваясь к нему. — Устала от моря, хочу на сушу.