Параметры риска - Леонид Репин

2. Трое в тайге (Леонид Репин)

Итак, мы начинаем!

Сразу стало как-то спокойнее, когда мы поняли, что наконец заблудились. Это, собственно, и было главной задачей эксперимента: нам предстояло как можно основательней заблудиться в тайге, имея с собой лишь то, что обычно берет с собой человек, отправляясь в лес за грибами, и самостоятельно — без компаса и без какой-либо помощи со стороны — вернуться к тому же поселку, из которого вышли.

Может возникнуть вопрос: зачем это нужно? Ответ очень прост. Когда-то, много тысячелетий назад, человек жил в лесу. Лес был ему домом, он кормил его, давал ему кров. А потом человек совершил естественный, неотвратимый, но довольно неосмотрительный шаг: он вышел из леса и расстался с ним навсегда.

И лес уже перестал служить ему домом. Порвалась связь, соединяющая человека с природой. Деревянные, а потом и каменные, стены больших городов стали ему ДОМОМ.

Попадая в лес, человек теперь часто теряется, потому что лес подавляет его. Человек уже не умеет прожить в нем долго без ружья и консервов и ощущает себя так, словно он в чуждом, враждебном мире. Мир, в котором некогда все было просто, понятно, естественно, стал суровым, таинственным. А ведь это не лес изменился. Изменился сам человек.

Мне рассказали такую историю. Группа молодых людей с одного из предприятий Красноярска поехала на автобусе в тайгу за грибами. Стояло позднее теплое лето, грибов выросло столько, что их можно было косой косить, и корзинки очень скоро наполнились, хотя кос грибники почему-то не взяли.

После истечения срока, который, как водится, обговорили заранее, к автобусу вернулись все, кроме одного человека. Его долго ждали, искали, звали. А потом, осознав бесплодность поисков — близился вечер — и несколько успокоенные тем, что до города, мало сказать, недалеко, а просто близко — чуть более двадцати километров, уехали. Выйдет, куда он денется…

Но он и на следующий день не пришел. Со многих предприятий сняли людей на поиски. Несколько вертолетов кружились над тайгой во всех направлениях. И безуспешно. Через две недели оставили и эти попытки: найти человека в тайге много труднее, чем упавшую иголку в осенней траве. Значит, случилась трагедия, которая не такая уж редкость в тайге…

Он появился в городе для всех неожиданно: через двадцать с лишним дней после того, как потерялся в лесу. Истощен был совершенно! Те, кто встретил его, удивились тому, как разительно человек изменился. Глаза воспалены… Обеими руками он крепко прижимал к себе корзину, в которой лежали сосновые шишки… И долгое время от него не могли добиться ни слова. Судя по всему, шишки были его единственной пищей…

Все потом обошлось. Человек тот поправился, стал прежним. Но, подозреваю, за грибами в тайгу он больше не ездит. Суровое испытание стало ему уроком на всю жизнь. Такое не стирается в памяти!

В этой истории два интересных момента. Во-первых, то, что в тайге потерялся горожанин — человек, знающий тайгу только с внешней ее стороны и не обладающий навыками для поддержания своей жизни в лесу. Бывалый таежный охотник сумел бы там прокормиться. Во-вторых, то, что горожанин все-таки вышел победителем из острого поединка с тайгой. И сделал это исключительно благодаря своим личным достоинствам: он оказался сильнее. Но сколько и других случаев можно назвать, когда человека бесследно поглощала тайга…

Вот и возникла такая мысль: поставить реальный эксперимент. Проиграть такую ситуацию, когда люди, оказавшись в лесу, полностью теряют ориентацию и надолго остаются один на один с тайгой, с минимальными средствами для поддержания.

Такой эксперимент может оказаться полезным для медиков, для психологов. Да и просто с социальной точки зрения он может быть полезным, если удастся выработать какие-то необходимые практические советы, которые пригодятся тем, кто волей судьбы окажется точно в таком положении. Разве это разумно — каждый раз повторять с разным исходом одни и те же ошибки?!

Нас было трое в тайге. Я пригласил с собой своего старого товарища Анатолия Коваленко, доцента МВТУ имени Баумана. Три года назад мы были с ним в эксперименте на выживание, поставленном на необитаемом острове, где Толя показал себя не только отличным товарищем, на которого можно положиться в любую минуту, но и на удивление изобретательным человеком. Третьим стал Алексей Герасимович, врач. По своей специализации он психолог, и наш маленький коллектив — малая группа, как говорят специалисты, — обещал для него стать интереснейшим объектом наблюдений.

У каждого из нас был какой-нибудь нож — разве грибник пойдет в лес без ножа? Один маленький туристский топорик. У каждого бутылка или фляга с водой котелок. У Толи — корзина.

Алексей — единственный среди нас курильщик, вполне естественно, что в его кармане оказалась неполная коробка спичек. Это было одним из условий эксперимента. Мне, кстати, представлялось любопытным понаблюдать мучения ближнего, когда тот выбросит пустую сигаретную пачку…

Соли у нас было ровно столько, сколько берут собой люди, чтобы посолить пару огурцов и картошку. И конечно, никаких консервов или запасов еды, никаких неприкосновенных запасов Нам предстояло самим найти и добыть себе пропитание.

У нас не было ни рации, ни сигнальных ракет, решительно ничего, что помогло бы дать о себе знать. Мы не назначили никаких контрольных сроков, по истечении которых кто-то должен был начать наши поиски, и, признаться, это обстоятельство являлось грубейшим нарушением элементарной техники безопасности. Но было и условием эксперимента.

Более того, никто и не представлял, где нас можно искать: конечный пункт отправления мы сохраняли в секрете. То есть сознательно сделали все возможное, чтобы надеяться исключительно на самих себя и ни в коем случае не ждать чьей-либо помощи.

Я убедился давно, что человек чаще всего полностью, или почти полностью, теряет инициативу, если у него есть хотя бы малейшая надежда на то, что ему могут помочь. Гораздо лучше, когда он рассчитывает на себя самого. А на кого еще рассчитывать человеку, заблудившемуся в тайге, как не на себя самого?

Прилетев в Красноярск, мы поступили следующим образом: сели на теплоход «Ракета» и проплыли вниз по течению Енисея около двухсот километров. Вышли на его правом берегу и сразу же совершили переход на двадцать километров по тракту, где нам иногда попадались самосвалы, груженные лесом. Затем круто свернули в тайгу и шли без троп и дорог.

Но, должен сознаться, долгое время нам не везло: никак не удавалось заблудиться. До нас доносились гортанные крики петухов, отдаленный собачий лай, изредка ревели на подъемах тяжелые самосвалы. Звуки эти доносились издалека — ослабленные, размытые расстоянием. Но все равно, сориентировавшись, можно было бы выйти на них. А именно этого и не было в наших планах: мы стремились как можно дальше заглубиться в тайгу.