Женихи для герцогини (СИ) - Соколова Надежда Игоревна

— Бог времени и пространства… Богиня вечной жизни… Бог красоты и искусства… Богиня правосудия… Куда я попала… — тихо постанывала еле живая от такой прогулки Сандра, лежа на кровати. — Да еще и так отвратительно одетая…

— Куда-куда. — Вика блаженно закрыла глаза, наконец-то избавившись от надоевшей обуви, и растянулась рядом со своей негромко ворчавшей роминой. — В чертоги богов, куда ещё… Да ладно боги. В конце концов, они здесь живут. Я удивлена, как наши с тобой верные «хвостики» до сих пор не прибили друг друга…

— Это в присутствии твоих родичей? Они, конечно, идиоты, но не настолько же…

— Кто их знает. Как стрелять в нас глазками, они самые храбрые. Слушай, это тот самый демон, что одеждой тебя снабдил?

— Который?

— Ну кого матушка отшила утром.

— Шарх онт ар Виренос? Угу, он.

— Страшный какой. Еще и злопамятный, небось.

— Эм… Да они как бы все злопамятные. Демоны ж, темная сущность там сильна. Так что если тебя вдруг за твоего ухажера выдадут…

— Не дождутся. Дед мне полную защиту обещал.

— Правда? — Приподнялась на локте кузина, не выдержала такой нагрузки и снова с протяжным стоном упала на постель. — А для чего тогда все это устраивать?

— Понятия не имею. Может, чтобы мать с бабушкой задобрить. Но он сказал, что замуж меня против моей воли никто не отдаст. Мол, развлекайся пока, внучка, и не забивай себе голову всякой дурью.

Когда на следующее утро к крыльцу дома Ларинисы подлетели грифоны, Вика, увидевшая из окна комнаты этих чудищ вживую первый раз в жизни, поняла, что изменчивый отдых снова гадко улыбнулся и помахал ей рукой из прекрасного далека.

— Сандра, у вас тут молитвы предусмотрены?

— Какие молитвы? — Не поняла все еще нежившаяся в мягкой постели сонная ромина.

— Обычные. С которыми к богам обращаются.

— Вика… Ты здорова? Мы же сейчас у богов…

— Ну вот и обратимся. Может, хоть так услышат…

Заподозрив неладное, Сандра с трудом вылезла в своей ночнушке в цветочек из кровати и пошлепала босыми ногами к окну.

— Ох ты ж… Вика…

— Что? Я уже двадцать лет как Вика. Что ты такого нового имеешь мне сообщить?

— Кто ж их сюда отправил?

— Вот подойдем и спросим.

— Смеешься? Так они тебе и ответят. Они же животные.

— А мы скоро станем котлетами… Если грохнемся с них…

Дверь скрипнула, девушки синхронно обернулись. Ада, конечно же, Ада. Кто еще тут мог появиться?

— Красавцы, правда? — Герцогиня, как обычно, была переполнена энтузиазма. А элегантный брючный костюм и хлыст в руке наводили невольных мучениц на нехорошие догадки.

— Угу. Падать с них тоже красиво…

— Ха. Вика, девочка моя, с них нельзя упасть. Они зачарованы лично мной. Максимум, что вам с Сандрой грозит, — это морская болезнь. Зато сколько незабываемых впечатлений!

О, да. И рассказывать о них можно будет исключительно с того света. И то шёпотом.

— Так, девушки, не тянем время, живо переодеваемся. — Улыбка голодного аллигатора легкой смерти жертвам активной магини не обещала. — У вас в шкафу два брючных костюма и хлысты. Давайте побыстрей. Жду вас внизу.

Ада, довольная жизнью, покинула комнату.

— Может, все же к духам? — Простонала с надрывом Сандра. — Там хоть мучиться недолго.

— Здесь тоже, — мрачно предрекла Вика, нехотя направляясь к шкафу. — Не живность, так мать добьет.

Облачение заняло не больше пяти минут, а еще через три минуты они обе стояли внизу, рядом с оказавшимися громадными, ростом с верблюдов, животными, непонятной для молодой герцогини помеси льва и орла, почему-то темно-коричневого цвета. Все три красавца, как нежно окрестила их мать, судя по настороженным выражениям их морд, от седоков были явно не в восторге. Впрочем, Ада никогда не спрашивала у своих жертв, чего именно они хотят.

— Ма, а садиться как? Здесь же седла нет.

В ответ — мученический вздох несчастной страдалицы, и буквально через секунду Вика оказывается наверху, на гладкой и теплой спине несчастного транспортного средства. Испуганный вскрик — и ромина нехотя повторяет «героический подвиг» своей кузины. Последней взлетает на своего грифона сама Ада.

— Щорт!

И вся троица резко поднимается вверх. Сандра испуганно визжит, Вика, не стесняясь, вторит подруге, Ада весело хохочет. Смешно, да… Очень…

— Девочки, не цепляйтесь им за шеи! Задушите! Задохнутся — вместе упадете!

Мать перекрикивает ветер, и Вика, когда да нее наконец-то доходит смысл слов, нехотя разжимает сведенные судорогой пальцы и заставляет себя осмотреться. Оказывается, она сидит на несчастном животном, прижавшись к нему чуть ли не всем телом и резко наклонившись вперед, как жокей на скачках. Бедный грифон. За какие тяжкие грехи ему такая наездница досталась… Молодая герцогиня скашивает глаза и замечает неподалеку в воздухе Сандру в такой же точно позе. И с белым от ужаса лицом. Интересно, у нее самой лицо тоже белое? Или там другие цвета и оттенки преобладают? А вот мать, чуть дальше, сидит во весь рост, небрежно придерживая хлыст рукой. Вот кому полет доставляет настоящее удовольствие. Садо-мазо, блин. Она, Вика, теперь и по земле ходить не сразу сможет… Если руки так скрутило, можно только представить себе, что там творится с ножными мышцами.

— Девочки, расслабились. Ничего страшного нет. Сядьте поудобней, наслаждайтесь видами!

Ну вот как у матери хватает сил такие тирады в воздухе выкрикивать и ветер перекрикивать? Виды? Какие виды? Это грифоны с наездницами? Или пустое небо? Или, не дай Бог, то, что осталось внизу? Так Вика же не самоубийца, чтобы вниз смотреть. Её на мосту укачивает, в паре-тройке метров от земли, а тут тем более… И все же девушка против своей воли опускает глаза вниз, туда, откуда они прилетели. И в следующую минуту мир вокруг начинает вертеться с необыкновенной силой, а сама Вика теряет сознание.

Глава 13. Надеждою жив человек

Темнота манила своей чернильной глубиной, вечной однотонностью и успокаивающей тишиной. Девичье сознание, уставшее за последние «бурные» месяцы, измученное всевозможными встречами и бесполезным общением, упорно не хотело возвращаться в измотанное и обессиленное надоевшее тело. Было тихо и уютно. И в кои-то веки спокойно. Вот еще не тормошил бы никто…

— Вика! Я же знаю, что ты уже пришла в себя! Сейчас же открывай глаза! Вика, кому говорю!

Мужчина, что вам надо?.. Зачем вы кричите, зовете… И голос такой… настырный, громкий, знакомый. Знакомый…

— Стас, это бесполезно. Она в таком состоянии уже сутки.

— Вот не удивлен ни капли. Ада, кто тебя учил так бесцеремонно с дочерью обращаться? А если бы мне не удалось ее оттуда вытащить? Костадон, приструни жену. Девочке и так досталось. Хватит развлекаться за ее счет. Вика, открывай глаза. Потом выспишься. Да что за упрямая девчонка!

Голос звал, ругался, обещал кары небесные, а Вике никак не хотелось выплывать из своей спасительной темноты. Хорошо-то как… Еще бы и Марка рядом…

Мысль об оборотне уколола, как острый шип, заставив вздрогнуть и резко открыть глаза.

— Ну наконец-то!

Дядя Стас. Мать. Отец. Кузина. Первый сосредоточен и серьезен. Остальные… Вид у них… Как будто ее уже и похоронили, и отпели… Что случилось?

— Сутки? В обмороке?

— Не в обмороке. Твоя мать как-то по-другому это назвала. Кома, что ли. Но да, без малейших признаков жизни. Сутки. И даже Стасаниор сначала ничего поделать не мог.

— Так, Сандра, подожди. Не путай меня. При чем здесь дядя Стас? Как вообще он тут оказался?

— Ох, Вика… Как оказался… Ада вызвала, когда ты через несколько минут после приземления, несмотря на всю ее магию, так и не открыла глаза. При чем. Да при том. Он единственный властен над временем и пространством, в том числе и тем, в котором ты очутилась. Мне сложно объяснить. Это особое место, между жизнью и смертью, пустое пространство. В нем сущность обычно застывает, когда падает в обморок, например. Ну или когда пытается покончить с собой, а на том свете ее не принимают.