Мемуар. Часть II (СИ) - Силин Дмитрий

Это было предметом споров. Пол ребенка мы не стали узнавать на УЗИ. Пусть будет сюрпризом. Хотя я знал, что будет девочка. Анька, глупая, со мною спорила. Говорила, что я сам называю его — он, ребенок! Будет мальчик. Но я то — из будущего! "Ребенок — он", а будет — девочка. Ну и что, что я из "другой версии будущего"… Из той самой! Где наш первенец — девочка! Я знаю это и всё!

Анька смеялась, говорила, что наконец-то мы — в равной степени предсказатели!

А я как-то признаться… потерял несколько уверенность в себе… Понял, что всё может пойти не так, как я, пророк, запланировал…

Запаниковал, за неделю до срока принес Еврей Палычу всю сумму, все тринадцать миллионов рублей. Хоть для этого и пришлось, опять, слетать на день в Москву. Отдал кредит полностью, не стал даже просить скидку, за то, что отдаю досрочно. Порвал свою расписку, только после этого — расслабился. Сказал, утирая пот, что ну его нафиг, это предпринимательство, на кредитные деньги… Один раз я уже обжегся…

Ефрем Павлович понял это по-своему. Что я чудом выскочил из "блуды, в которую втянул меня друг". Буду теперь зарабатывать деньги — как все: медленно и печально. Что многие этого не понимают. Не хотят зарабатывать деньги — медленно. Хотят получить — всё и сейчас. Идут из-за этого на неоправданный риск. Мне повезло. Не с тем, что у меня есть такой мудрый руководитель. С тем, что я сумел вовремя рассчитаться с ним.

И то верно. Примерно через неделю, когда я тогда, в марте, "оттянул свой конец", ко мне в цех пожаловал Слава — бывший бандит. Мы дружески с ним пообщались, он спросил меня, между делом, всё ли у меня нормально? Мой искренний, беззаботный вид его удовлетворил. Он видел, что я работаю, строю планы на будущее, вставать "на лыжи" — не собираюсь.

Однако сейчас я понял, что все-таки был у него "на контроле". По просьбе Еврей Палыча. "Дружба — дружбой, а табачок — врозь". Их что, жизненной мудрости в синагогах учат или что? Про "медленно зарабатывать" и так далее…

Он без сантиментов забрал бы мою квартиру, если бы я не рассчитался. Как он это и сделал, однажды… И был бы прав. На то он — Еврей Палыч… Умом я его понимал, но чисто по-человечески — было какое-то отторжение его позиции. Как он тогда поступил со своим водителем, у нас на свадьбе… Как он еще повёл себя, в паре моментов… Я не пытался ставить себя на его место, понимал, что быть "добреньким" — себе дороже. Но всё равно, его позиция мною — отторгалась. Не знаю, как объяснить.

Сейчас я был полностью спокоен. Знал, что точно не потеряю квартиру. В худшем случае, "останусь при своих". Тем более, что появился клиент, которого я так долго ждал.

= 23 =

Это был юркий, вертлявый мужичок лет сорока. Видимо, работал на каком-то заводе. Вместе с руководством распродавал его помаленьку. Позвонив и узнав, сколько мы даем денег за никель, тут же привез несколько круглых болванок на грузовике, вместе с рабочими. Они их разгрузили, взвесили на моих больших весах, я записал эти показания. Болванки были в сечении 30 см, в длину — метра полтора. Торцы у них блестели, как будто были только что отпилены, а бока темные, покрытые то-ли грязью, то-ли окислом. Видимо, это были какие-то колонны или стойки под что-то. Откуда это и какое предназначение имело, сдатчик лома не сказал. Да я и не спрашивал.

Просверлил в торце каждой болванки дырку, пронумеровал их маркером. Стружку от каждой положил в бумажный пакетик и тоже присвоил порядковый номер, дополнив запись в журнале, с весом — этим номером. Потом взял паузу на пару дней, для проведения анализа. Мужик сказал: "Да что там проверять? В этих чушках никеля — 15 %, он-то знает, где их берет…"

Я ответил: "А я не знаю. И знать не хочу, откуда они. На глаз определять количество никеля в сплаве — не умею. Поэтому отправлю образцы в лабораторию, сделаю анализ, за свой счет. Через день получу результат и сразу рассчитаю содержание никеля в каждой чушке. Общий вес умножу на цену, по которой мы закупаем никель, она ему известна… Буду готов сразу рассчитаться. Если его всё устроит. Если у него возникнут сомнения в процентном содержании, в весе или его не устроит сумма — он заберет свои болванки с того же места, куда их разгрузили и попытает счастья где-нибудь еще. Вес чушек, который я записал, вас устраивает? Я готов при вас поверить весы — гирей и перевесить болванки…".

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Он помялся немного, почему-то думал, как и все остальные "продавцы лома", что я рассчитаюсь за него мгновенно. Но у меня и денег таких не было, да и вообще, держать любое их количество в цехе было неразумно. Он посмотрел на меня, одетого по-рабочему, на мой вагончик-бытовку, на кучу разнообразного металла с мотками нихромовой проволоки, к которой мы положили его чушки… Понял, что я всего лишь мелкая сошка. Схема у нас отлажена, не он первый в ней, не он — последний. Загружать кругляки обратно ему не хотелось, да никто, кроме нас, никель в городе не принимал.

Согласился на мои условия. Я предложил ему оставить свой телефон, чтобы как будет анализ — сразу позвонить. Он отказался — сам позвонит. Ну и ладно, подумал я про себя. "Меньше знаешь — крепче спишь."

Никель в болванках присутствовал. Около 15 %, где-то больше, где-то меньше. Отличие было не существенным, в десятые доли процента. Я высчитал причитающуюся клиенту сумму, забрал её у Ефрем Павловича, вместе со своим вознаграждением, в долларах. В прошлом моём 1994 году это делал Богдан, я был под его руководством. Поэтому был лишен удовольствия наблюдать, как Еврей Палыч расстается с деньгами.

Сейчас я сам делал эту приятную часть работы. Видел, что шеф чуть-ли не физически страдает, расставаясь с деньгами. Сумма была большая, он тщательно проверял мои расчеты. Потом лез в сейф, долго там шебуршил. Доставал сумму — до доллара. Казалось, что у него там филиал американского банка: есть и сотни, и двадцатки и даже по одному доллару. С сожалением отдавал их мне. Контейнер в Латвию собирался долго, так что мы еще ничего за границу не отправляли. Поэтому деньги от латышей он еще не получал и ему приходилось тратить на закуп свои собственные. Наличные доллары. Которые уже лежали в его сейфе.

Когда я сказал позвонившему в цех клиенту, что всё в порядке, он почти сразу же примчался. Я показал ему расчет, все совпадало с его примерными расчетами. Отдал ему причитающиеся "баксы", пригласил заглядывать еще. Он сказал, что сейчас как раз готовит следующую партию. В ней процентное содержание никеля будет больше. С хитрой улыбкой сообщил, что заодно проверит точность проводимых мною анализов. Я знал, что содержание там будет около 30 %, но ответил, что мне самому интересно будет провести этот эксперимент. Сравнить точные результаты с его — расчетными.

Через несколько дней он привез вторую партию. Это были такие-же точно "кругляки". Спил выглядел точно так же, как и на предыдущих. На глаз сплавы было не отличить. Я взвесил лом, проделал с ним те же манипуляции, что и раньше: просверлил, пронумеровал, записал. Мужичок с полуулыбкой за мной наблюдал. Увидев, что я пронумеровал чушки индексами, начинающимися на "2-…", удовлетворенно кивнул. Так мы не перепутаем образцы из разных поставок. Стал ожидать результата, сказав, что надеется на нашу честность. Что всё пройдет, как прошлый раз и мы не пропадем с его металлом и промплощадкой из города. Я вежливо посмеялся его шутке, заверил, что этого не произойдет. Мы всегда будем тут, ждать его с ломом никелевых сплавов. Он сказал, что обязательно провезет еще одну партию, если я с ним честно рассчитаюсь за эту. К сожалению, она будет последней. Такого металла у него больше нет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Меня это вполне устраивало. Лома уже набиралось достаточно. Последней поставкой мы добъём 20-тонный контейнер и отправим его за рубеж. Это будет достойным финалом, для завершения моей карьеры "металлурга".