Ночной извозчик - Пьер Сувестр

— Послушайте, барышня! — заорал он в трубку, когда девушка наконец откликнулась после доброго десятка звонков, — послушайте, это невыносимо, неужели нельзя соединить меня?

— Там не отвечают, сударь…

— Быть этого не может!

— Может, сударь, там не отвечают.

Телефонистка говорила с такой уверенностью, что Жюв умолк в недоумении, встревоженный в высшей степени.

— Черт, черт! — сказал он тихо, вешая трубку. — Невероятно, чтобы у Шаплара никто не подошел к телефону. Уж слуга-то его, по крайней мере, дома… Гм! Что же делать?

Жюв не стал дожидаться, чтобы Фандор подсказал ему решение. Сыщик схватил друга за руку, вывел его из квартиры и со всех ног помчался вместе с ним по улице Бонапарт. Когда мимо них проехал извозчик, Фандор окликнул его, дал адрес Шаплара и посулил хорошие чаевые. Быстрей, кучер, быстрей!

Четверть часа спустя Фандор и Жюв, ни словом не обменявшиеся за всю дорогу, так поглощены были тревожными мыслями, стояли у дверей роскошного особняка, принадлежащего богатому владельцу «Пари-Галери». Жюв с лихорадочной энергией дернул звонок, но никто не открыл.

— Ого! — пробормотал полицейский, бросив на Фандора многозначительный взгляд. — Это уже совсем серьезно…

Говоря это, он дергал и дергал звонок, не думая о том, какой, должно быть, трезвон раздается в особняке.

— Ну, если там спят, — заметил Фандор, — то надо сказать — глубокий же это сон!

Теперь полицейский действовал иначе: поняв, что звонить бесполезно, он стал стучать в дверь кулаками и ногами. Через несколько минут Жюв и Фандор одновременно вскрикнули:

— Наконец-то! Идут, идут!

Действительно, кто-то шел к двери.

Раздались шаги, потом хриплый голос спросил:

— Кто там?

— Полиция! Откройте!

Через секунду дверь открылась, на пороге стоял старик-служащий Жан, наконец-то услышавший шум. Он был совершенно потрясен и не дал Жюву и Фандору произнести ни слова. Сразу же узнав обоих полицейских, которые, как он знал, последнее время работали с его хозяином, старик воскликнул:

— Ах, господа; господа, какой ужас! Какое безобразие! Меня опоили каким-то зельем, снотворным… я ничего не слышал, а в это время… Бог ты мой!.. Господин мой исчез, дом разграблен, сейф взломан… Ах, боже мой, боже мой!

Жалобные вопли старика больше не интересовали Жюва и Фандора, и они не стали его слушать. Раз все это случилось на самом деле, раз такие события произошли в особняке Шаплара, значит, Жюв мог уже не сомневаться в сообщении Фандора. Он положил руку на плечо журналиста и, не обращая внимания на слугу, изумленного тем, что они собираются уйти, распорядился:

— Пошли туда! Фандор, пошли туда! Пожертвуем своей шкурой, если понадобится, но все равно — пора, наконец, выяснить причину всех этих убийств, всех этих преступлений, пора схватить Фантомаса… Ах, если бы ты не…

— Ты уверен, что это было здесь, на этом пустыре?

— О, совершенно уверен!

— Значит, нас ловко провели…

— Нет, быть не может!

— Однако, все же…

— Но я уверяю вас, что сперва распряг лошадь, а потом запряг ее головой к карете.

— Ну, и что из этого?

— Из этого следует, Жюв, что кзрета не могла сдвинуться с места!

— Не могла-то не могла, да вот сдвинулась!

Жюв и Фандор приехали на такси к тому пустырю, где журналист за час до этого оставил повозку ночного извозчика. Они расплатились с шофером и отпустили его, вовсе не желая, чтобы он присутствовал при расследовании, а затем отправились на поиски зловещего экипажа.

Увы! Едва только полицейский и журналист оказались на пустыре, как Фандор увидел, что никакой кареты нет и в помине. Но если он, Фандор, был этим предельно изумлен, то Жюв, напротив, сохранял полное спокойствие и не проявлял никакого удивления. Вскоре он сказал:

— Бедолага Фандор, нечего нам тут торчать, можешь быть уверен, что здесь мы не найдем ни этого фиакра, ни тела Шаплара.

— Но все же…

— О, никаких «все же».

— Что вы хотите сказать?

Жюв взорвался:

— Что я хочу сказать? Ну, черт возьми, ты даешь! Да просто хочу сказать то, что уже сказал, — что ты недоумок, что тебе нет прощения.

— Объясните же, черт побери!

— И так все ясно, по-моему! Подумать только, тебе подвалила такая удача: ты сделал это неслыханное, невероятное, потрясающее открытие — нашел таинственную карету с мертвым возницей и Фантомасом в роли кучера, но был настолько глуп, что оставил ее здесь и побежал за мной! Но ведь было совершенно очевидно, Фандор, что и труп, и карета исчезнут!

— Но однако…

— Пойми же, это было вовсе несложно, на мой взгляд. Вот послушай, ты знаешь, что сделал Фантомас, когда ты вылез из кареты?

— Да, черт возьми, я это сразу понял, он выскользнул из нее снизу, на мостовую, и убежал.

— Вот и нет, не убежал он.

— Но он не собирался…

— Да нет, чудак! Он только спрятался — он ведь был в десяти метрах от тебя.

— В десяти метрах?

— Конечно! Вот, слушай, что он сделал. Он знает, не так ли, что ты торчишь здесь сзади, на запятках? Ты ему мешаешь… Как быть? Ну, он не такой простак, как ты, он соскальзывает вниз, но вовсе не думает уйти.

Конечно, лошадь, которой никто не правит, останавливается. Ты вылезаешь. Рассматриваешь эту штуку. Догадываешься обо всем, уводишь лошадь с повозкой на пустырь и бежишь за мной. А ты понимаешь, что в это время делает Фантомас?

На этот раз фандор понурил голову.

— Да! — сказал он смущенно. — Вы, стало быть, полагаете, Жюв, что когда я ушел, Фантомас, который попросту прятался в тени, бросился на пустырь, перепряг заново лошадь и продолжал путь, избавившись ог меня?

— Разумеется!

Фандор молчал, вконец расстроенный. Потом спросил:

— А теперь куда же идти?

— Спать! — проворчал Жюв. — Если мы сообщим полиции об убийстве Шаплара, то подвергнемся бесчисленным попрекам за то, что тебя так легко удалось одурачить, дружок мой Фандор. Поэтому лучшее, что мы можем предпринять, это ждать, как развернутся события.

Жюв, должно быть, и впрямь был в очень уж плохом настроении, если наговорил все это Фандору: ведь, в конце концов, тот совершил не такую уж страшную оплошность, а открытие сделал все-таки сенсационное.

Однако Фандор не возражал; он еще больше, чем Жюв, злился на себя за то, что упустил единственную, может быть, возможность раскрыть тайну, которая была так важна для них обоих.

Они шли по бульвару, беседуя, споря, встревоженные неожиданным оборотом событий. Оба были так поглощены разговором, что, не заметив поворота на авеню Версаль, пошли дальше, куда глаза глядят, и ступили на мост Пуэн-дю-Жур.

— Вот видишь, Фандор, — говорил Жюв, — опять Фантомас посмеялся над нашими стараниями! И сейчас он — больше чем когда-либо — Повелитель Ужасов, а главное — больше чем когда-либо — Неуловимый…

— Ах, черт возьми! — Этим внезапным восклицанием Фандор прервал Жюва. И тут же добавил. — Молчите… молчите… будь он проклят! — Вдруг он вскинул руку, делая выразительный жест, и позвал. — Извозчик, извозчик! Эй, сюда! Эй, извозчик!

Жюв, ничего не понимая, спросил:

— Ты что, с ума сошел? Видишь, он нас не берет, он, должно быть, уже занят.

Фандор продолжал:

— Извозчик! Извозчик!

Внезапно Жюва осенило:

— Ночной извозчик! Тот самый ночной извозчик, Фандор?

— Да… но… ах, слишком поздно!

Отчаянные крики Фандора были, по-видимому, услышаны возницей мрачного экипажа. Разумеется, человеку, правившему лошадью, вовсе не нужны были седоки. Едва он понял, что обращаются к нему, он придержал лошадь, потом повернул назад в попытке улизнуть.

Но Фандор не колебался. В одну секунду он решил, что делать. И когда карета, ехавшая по мосту, развернулась, чтобы дать тягу, Фандор, оставив Жюва, бросился со всех ног вперед, к роковому экипажу:

— Стой!.. стой… стрелять буду!

Кучер не испугался угрозы. Карета уже полностью повернула, Фандор оказался позади нее, — как же стрелять в таком положении? Но Фандор был молод, безумное волнение толкало его вперед, и через мгновение он догнал ее несмотря на то, что лошадь бежала галопом. И как раз вовремя — он уже совсем задыхался. Но все же у него хватило сил вцепиться в заднюю рессору и, то ли тащась по земле, то ли вися на руках, — он упорно держался за этот таинственный экипаж. Конечно, он мог в любой момент сорваться под колеса, переломать себе кости. Другой давно отказался бы от преследования, но он об этом и не думал!

Как ни неслась галопом тощая лошаденка под ударами кнута, хватка Фандора не ослабевала. Однако долго это не могло продолжаться. Кучер резким движением направил свой экипаж на откос, который тянется от виадука Пуэн-дю-Жур до набережной Жавель. Фандор воспользовался этим и отпустил заднюю рессору, за которую цеплялся. Он бросился к лошади» схватил ее за морду и, не обращая внимания на удары кнута, сыпавшиеся ему на плечи, потащил лошадь в сторону, стараясь опрокинуть карету.