Эпоха покаяния - Александр Соколов

Когда молодые индейцы приступили к упражнениям, наш герой нахмурился, так как техника стрельбы кардинально отличалась от той, которой его обучали старейшины племени. Индейцы держали лук горизонтально, а стрелу клали на сгиб указательного пальца, прижимая подушечкой большого. Тетиву натягивали отводом левой руки, оставляя правую у глаз. Дыхание они не задерживали. Таким образом, результаты стрельбы были не слишком убедительны. Ещё неокрепшие руки юношей заметно дрожали, стрелы иногда выскальзывали из пальцев.

Реакция Аюна не укрылась от зоркого взгляда Джеронимо. Вождь приблизился к нашему герою и спросил:

— Молодой воин может лучше?

— Могу, — уверенно выговорил юноша, следя за соревнованием.

— Пусть он покажет, — и индеец вручил ему оружие, сделав знак остальным освободить стрельбище.

Аюн пожал плечами, вышел на середину, немного подумал, отошёл на максимально возможное расстояние от мишени, встав рядом со зрителями. Опущенный вниз лук он держал вертикально, а стрелу зажал между указательным и средним пальцем, одновременно удерживая тетиву. Его левая изначально выпрямленная рука стала подниматься, правая согнулась в локте, прижав тетиву к щеке. Стрелок замер на мгновение, затем медленно выдохнул и расслабил пальцы. Деревянный снарядик впился точно под лопатку ненастоящему оленю.

Толпа оживлённо загудела. Слышались фразы, что это, мол, случайно, и попасть с такого расстояния второй раз у чужака вряд ли получится. Аюн улыбнулся одной половиной лица, зарядил вторую стрелу. Прицелился, спустил тетиву, которая тренькнула и метнула древний боеприпас в ту же область. Через полминуты под лопаткой чучела дрожала третья стрела. Аюн, улыбнувшись уже всем лицом, вернул лук поражённому юноше и скрестил руки на груди.

Взрослые воины, среди которых было немало искусных лучников, оценили мастерство нашего героя по достоинству. Каждый из них подошёл и одобрительно похлопал юношу по плечу. Джеронимо дал знак продолжать соревнование, а сам увёл его подальше, чтобы побеседовать наедине.

— У Аюна необычная манера стрелять. Аюн должен научить потомков алгонкинов обращаться с оружием так же, как он сам.

— Тут нет ничего сложного. Но твои воины должны изготовить длинные луки. Так стрела будет лететь дальше.

Вождь кивнул, немного помолчал, а потом вдруг спросил:

— Как чувствует себя друг Аюна?

— Ему уже лучше. Тэхи хорошо за ним ухаживала. Он уже может ходить и принимать пищу.

— Джеронимо хочет поговорить с ним.

— Ты — вождь племени, — только и нашёлся что ответить Аюн.

Вдвоём они зашли в вигвам, где нашли Дмитрия в сидящем положении и смотрящем на огонь. Опухоли на его лице заметно спали, раны зарубцевались, синяки ушли, сделав кожу желтушного цвета. Увидев вождя, он было хотел встать, но индеец знаком велел ему сидеть. Сам же остался стоять.

— Это — Джеронимо, вождь алгонкинов, — сказал Аюн.

— Да? А Чингачгука с Оцеолой среди них, случайно, нет? — мрачно и шепеляво спросил Дмитрий, водя языком в широкой щербине между зубов.

— Я не знаю, но могу спросить, — на полном серьёзе ответил юноша. — Я понимаю их язык. Он похож на язык моего народа.

— Не надо, не спрашивай. Это так, нервное. Значит, ты тут теперь за переводчика будешь? Ну хорошо. Только прежде, чем он будет спрашивать, спроси, в качестве кого мы находимся? Пленных или гостей?

— Он же спас нас от тех страшных чёрных людей!

— Да я помню. Чёртовы ниггеры. Но потом-то он хотел убить меня.

— Но не убил же.

В этот момент Джеронимо начал говорить. Аюн принялся усердно переводить:

— Пусть белый сам назовёт себя.

— Меня зовут Дмитрий.

— Дмитрий? — с трудом выговорил индеец. — Вождь впервые слышит, чтобы бледнолицего называли таким именем.

— Ну, тебе, наверно, больше знакомы такие имена, как Джон, Джек, Уильям или, к примеру, Брюс?

Джеронимо едва заметно кивнул.

— Так меня назвали, потому что моя родина, как тебе, наверно, мой юный друг рассказывал, находится очень далеко отсюда.

— Да, молодой воин рассказывал. Только времена, когда белые приплывали на эту землю, давно остались в прошлом.

— А я и не приплывал. Я прилетел по воздуху. Это легко проверить. Наша птичка ещё стоит в низине недалеко от… Кстати, как вы называете землю, на которой находиться смертельно опасно? Впрочем, неважно. Спасибо, что спас нас от чернож… черножгучих красавцев, которые хотели сварить из меня бульон.

— Они — враги алгонкинов. Как и белые. Потомки алгонкинов — это коренной народ. Алгонкины хотят избавить их землю от захватчиков, чтобы жить так, как тысячелетиями жили их предки.

— Ну, что же, похвальная цель. Невыполнимая, правда, но похвальная.

— Почему невыполнимая?

— Просто потому, что ружьё сильнее томагавка. Если, конечно, это не крылатая ракета. Аюн, про ракету не переводи. Знаешь, мне всегда было безумно жаль ваших предков. За то, во что вас превратили белые люди. Действительно, трагичная судьба. Впрочем, может я и ошибаюсь. То, что я вижу сегодня, внушает оптимизм.

— Эм, что такое «оптимизм»? — шёпотом спросил Аюн.

— Надежду. — так же шёпотом ответил Дмитрий и продолжил уже громче. — Так вот. Вы можете защитить свою землю только одним способом — стать такими, как белые. Делать оружие не хуже, строить города, добывать новые знания. У вас есть для этого неплохая фора в несколько столетий, а, может и больше. Наш мир обезлюдел, но, теперь я вижу, что люди выжили. Так развивайтесь, размножайтесь, становитесь сильнее. Помните, что однажды, как много лет назад, к вам снова заявятся чужие с льстивыми словами и подарками. Не верьте им и не принимайте дары. Скорей всего, они будут не от чистого сердца.

Джеронимо молчал. Его тёмные глаза искрились от домашнего очага. Вождь не отрываясь смотрел на бледнолицего.

— Зачем прилетел бледнолицый? На какие вопросы он ищет ответы?

— Всего на один, вождь. Почему бледнолицые начали войну против моего народа. Ты знаешь ответ?

— Нет, не знает. Их знают только сами белые.

Лицо Джеронимо исказила гримаса ненависти, которая сменилась отчаянием.

— Ты знаешь, где их найти?

— Джеронимо знает.

— Проводишь меня туда?

— Это самоубийство и глупость. Никто не может туда попасть. Стоит индейцу или чёрному человеку выйти из леса, как он тут же падает замертво, или, опустив руки, словно кукла, бредёт к тому страшному огромному дому.

Индеец ещё продолжал что-то объяснять и жестикулировать, как Аюн замолчал.

— Ты чего замолчал то? Переводи! — поторопил Ляховский юношу.

— Что значит «проводи меня»? Опять решил от меня избавиться?

— Дружище, ну вот что ты опять начинаешь, а? Смотри, как всё хорошо получилось. У тебя с ними общая кровь, один язык, одна культура. Ну, почти одна. Буддизм, понятное дело, не в счёт. Насколько я понял, то, о чём сейчас толкует Джеронимо, будет во много раз опаснее всего того, через что мы прошли. Там будут люди умнее и сильнее меня. Пойми, это тебе не собачек стрелять из вертолёта!

Аюн насупился, отвернулся, подвинул носком ботинка тлеющий уголёк в огонь. Вдруг резко крутанулся обратно и закричал:

— Да плевать я хотел! Они — другие! Это не моя родина! Моя земля там, откуда мы прилетели. Но даже дома мне теперь не будет покоя! Я уже не смогу жить так, как жил раньше! Ты показал мне совсем другую жизнь!

Тут Джеронимо встал, бесшумно вышел из жилища. Но ещё долго слышал крики на незнакомом языке. Вождь, весь в раздумьях, отправился в центр поселения, где дал отмашку очередному соревнованию. Уже поздно вечером группа полностью экипированных подростков покинула свои дома, чтобы добыть своего первого зверя.

* * *

Они должны были вернуться до полудня — таково было условие состязания. Но не пришли. Индейцы забеспокоились и снарядили поисковый отряд. К вечеру один из воинов, еле волоча ноги, вернулся в поселение. Рукой он зажимал глубокую рану в животе. Кровь струилась у него по ногам, окрашивая талый снег в тёмно-красный цвет. Воин упал, его подхватили, унесли в вигвам. Там он сказал, что большая банда чернокожих напала на них из засады и всех перебила. Сам воин, благодаря мастерству маскировки и запутывания следов, смог уйти от преследования.

Индеец всё больше слабел от потери крови. Наконец, по телу воина прошла предсмертная судорога глаза потускнели и замёрзли навсегда. Дмитрий ничем не мог помочь, так как все инструменты и все лекарства он оставил в вертолёте.

Вообще, всё это было как две капли воды похоже на то, что произошло с народом Аюна. Поэтому наш эмоциональный юноша не смог остаться равнодушным. Он направился к Джеронимо, у которого немедленно справился, что намерены предпринять индейцы и не нужна ли помощь. Вождь подозвал к себе одного из своих помощников, что-то прошептал ему на ухо, после чего долго смотрел на юношу.